«Сопки горят, зато красиво». Откуда в России лесные пожары

Сразу в нескольких регионах России бушуют лесные пожары. Хуже всего в Хабаровском крае – там огонь распространился на площади в 73,5 тысячи гектаров. Всего же в стране действуют 43 лесных пожара на площади 91 292 гектара. «360» узнал у огнеборца, почему в России каждый год горят леса.

Огонь в лесах

Согласно данным МЧС на утро 15 мая, самые сложные ситуации сложились в Забайкальском крае — девять пожаров на площади 13 тысяч гектаров, Хабаровском крае — 12 пожаров на площади более 73 тысяч гектаров — и в Челябинской области — восемь пожаров на площади 3,7 тысячи гектаров. Леса горят в Свердловской и Иркутской областях, Красноярском крае и Бурятии.

К тушению пожаров под Хабаровском привлекали самолет Бе-200, который сбросил 60 тысяч литров воды. Благодаря этому огонь не распространился на населенный пункт Кукан. Для перегруппировки сил и мониторинга пожарной обстановки применялись три вертолета Ми-8. Некоторые пожары в Хабаровском крае не тушат намеренно, так как они не угрожают людям, населенным пунктам и экономике страны. Эти очаги находятся в непроходимых местах.

Машинисты поезда сняли на видео проезд состава через горящий лес.

26 апреля в Амурской области объявили режим чрезвычайной ситуации из-за лесных пожаров. Его сняли утром 15 мая из-за нормализации обстановки. Амурский центр гражданской защиты и пожарной безопасности во вторник сообщил, что в области потушено 12 природных пожаров на общей площади 43,8 гектара. По данным центра, действующих природных пожаров в регионе нет. Губернатор Амурской области Александр Козлов напомнил, что «расслабляться еще рано», потому что традиционно леса на севере Приамурья начинают гореть позднее — в конце мая и в июне.

Особый противопожарный режим введен в 37 регионах страны. В Челябинской области вертолет Ми-8 сбросил 70 тысяч литров воды, не допустив распространения пожаров в сторону населенного пункта Верхняя Санарка Пластовского района.

Пользователи соцсетей выложили кадры с мест, где бушует пожар. Водители пытались проехать сквозь дымный пласт под Челябинском на автомобиле.

В центральной части России пожары ликвидировали во Владимирской, Воронежской, Ивановской, Тверской, Калужской, Костромской областях. По состоянию на 15 мая проводятся работы по тушению 46 лесных пожаров на площади 20 273 гектаров. Для тушения пожаров применялись 26 воздушных судов, не считая личного состава и техники.

Причины пожаров

«360» пообщался с исполнительным директором группы компаний «Пожарный центр» и бывшим сотрудником МЧС Александром Старостиным о том, почему огонь в лесу тушат долго, как можно помешать пожарам и становятся ли они сильнее с каждым годом.

Часть пожаров возникает в России из-за того, что люди достаточно халатно и неосторожно обращаются с огнем для своей местности — может быть причиной брошенный окурок, и непотушенный костер, и попытки пала травы

Александр Старостин. бывший сотрудник МЧС

Есть пожары, которые возникают в результате возгорания лесной подстилки. То есть причиной возгорания может быть оставленная в лесу бутылка, на которой сфокусировались лучи солнца. Либо полиэтилен, в котором скопилась вода, и он сработал как линза. Также пожары могут возникать в результате попадания молнии в постройки, деревья или поля.

Лесные возгорания сложно тушить, потому что они имеют большое распространение и площадь. «При этом очаг пожара находится в непроходимых местах, куда осложнена доставка техники и пожаротушащих веществ, доставка личного состава. Также очень сильное влияние на это оказывает позднее обнаружение таких очагов пожара. Пока происходит их обнаружение, реагирование на них, он уже получает достаточно большое распространение», — напомнил Старостин.

Риск пожаров повышают костры, курение и мусор, оставленный под деревьями. Защитить от огня дачу можно с помощью минерализованной полосы — вспахать по периметру участка землю на расстоянии метра и более, которая будет препятствием для распространения пожара.

По словам Старостина, ежегодное количество пожаров в России сохраняется на одном уровне. «Статистика по лесным пожарам из года в год примерно одинаковая. Меняются параметры от региона к региону — в каких-то меньше, в каких-то больше», — заключил специалист.

Его мнение разделил руководитель противопожарного проекта ГРИНПИС России Григорий Куксин. По его словам в весенних пожарах виноваты только люди.

Пожары в начале года начинаются исключительно по вине людей. Прежде всего, это поджоги травы. Они полностью запрещены, но, тем не менее, эта традиция есть во многих регионах. Весной также причиной лесных пожаров могут стать брошенные окурки и оставленные костры, в том числе на майские праздники. Никаких природных причин в весенний период нет вообще.

Григорий Куксин.

В летний период к этому добавляются «сухие» грозы. Молнии попадают в дерево, или сухую траву, но осадков, способных потушить огонь нет, отметил эксперт.

По его словам, в сумме все природные причины лесных пожаров не превышают 10% от общей массы, и то это в летний период.

Куксин рассказал, что в этом году на Дальнем Востоке и в Сибири установлен антирекорд по пожарам — огнем пройдено около 6,5 млн гектаров леса.

Он призвал людей отказаться от поджигания травы, и отметил, что важную роль в информировалнии граждан и формировании культуры заботы о лесе выполняют в том числе СМИ.

«Иногородние инвесторы выкачают из Омска последние деньги»

Руководитель крупного строительного холдинга высказался о приходе «неместных» застройщиков и охарактеризовал специфику стройбизнеса по-омски.

В редакции РИА «Омск-Информ» побывал генеральный директор завода сборного железобетона № 6 Юрий Гуринов. Он подробно рассказал о ситуации на строительном рынке Омска. Предприниматель считает, что иногородние застройщики не изменят годами сложившийся порядок: возводить новые микрорайоны только на окраинах города. Местные же бизнесмены вынуждены уходить со своими проектами в соседние регионы.

– Юрий Самуилович, сейчас на строительный рынок Омска зашли сразу несколько крупных игроков. К чему приведет конкуренция с местными предпринимателями?

– С чего взяли, что к нам идут инвесторы? Никакая «Брусника» в Омск не зайдет. Для того чтобы сюда зайти, крупная группа компаний создала отдельную фирму из 10 человек и зарегистрировала ее в Новосибирске. Здесь появится фирма «Рога и копыта», «Стол и стул». Это официальная информация, закрепленная в документации. Зато красивая картинка на федеральном уровне.

В данном случае речь идет не об инвестировании в Омск, а о выкачивании последних средств. Это девелоперская компания, которая наймет здесь строителей, а налоги заплатит Новосибирску. В результате омичи уедут работать в Новосибирск. Мы же едем работать в Новосибирск, а налоги платим здесь. Но это пока. Новосибирск хочет, чтобы платили у них. Это естественно.

– Иногородние инвесторы планируют возводить новые микрорайоны на окраинах Левобережья. А как быть с центром Омска? Туда не идут ни местные, ни «варяги». Нет ли у вас ощущения, что участков в центре под застройку становится критически мало, они сжимаются как шагреневая кожа?

– Земли у нас много, это просто искусственно созданная ситуация, когда у застройщиков нет участков. Все знают, что у нас большой по протяженности город, плотность населения маленькая. Мы его продолжаем еще дальше «размазывать», застраивая окраины.

Центр занят в основном, с одной стороны, одноэтажными ветхими домами. А с другой – пороховыми складами Минобороны и промзоной внутри города: с точки зрения градостроительства им здесь делать нечего. Говорить о нехватке земли неправильно. Она есть, но не обработана юридически.

– Бывают такие ситуации, когда под многоэтажками стоит частный домик в центре города. У него есть конкретный собственник, его фамилия известна администрации округа. Но найти человека не могут. И следовательно, у застройщика, заходящего на смежную территорию, ничего не получится возвести на этом месте.

– Если в проекте есть заинтересованное лицо, собственника частного дома бы нашли. Я тоже занимался сносом частных домов. Подается иск в суд, что человек пропал без вести, собственника могут признать юридически не существующим. Здание становится вымороченным и отчуждается в муниципальную собственность. И дальше предприниматель работает уже с мэрией.

– А как быть со зданиями, признанными памятниками архитектуры? Это же тоже часто одно-, двухэтажные домишки?

– Исторические постройки нужно сохранять. Так, на улице Жукова стоял дом, где родился Дмитрий Карбышев. Но он сгорел. В любом случае это нехорошо. Естественно, такие здания желательно оставлять. При главном архитекторе Омска Альберте Каримове была такая идея собрать все эти ценные деревянные дома и сделать музей под открытым небом в районе ул. 10 лет Октября. Но, к сожалению, этот замысел исчез.

С другой стороны, по новому Генплану до 2040 года частный сектор в центре города маркируется как зона индивидуального жилищного строительства. Это закреплено законодательно.

– Мы правильно понимаем, что именно из-за малоэтажной застройки у вас и возникли сложности с застройкой площадки на улице Шебалдина?

– Участок на улице Шебалдина огорожен забором. Там, где мы изначально запланировали, рано ли поздно все застроим. Одну часть земель мы проектируем, по другой ведем переговоры с собственниками частных домов. Предполагали идти и дальше возводить многоэтажные дома на смежных участках.

Но по новому генплану там зона индивидуального жилищного строительства. Поэтому все останется так, как было.

– У вас есть и другие проблемные участки, находящиеся в аренде. Как продвигается многолетняя история с микрорайоном Академическим, который изначально возводила «Восточно-Сибирская строительная компания»? Насколько мы понимаем, вам отдали достраивать этот жилой квартал.

– Суды по этим землям с правительством Омской области продолжаются. Это история без конца и края, это пока или шах помрет, или ишак сдохнет. Я слишком не надеюсь на благоприятный исход.

– Не хотите избавиться от этого участка?

– Я бы рад, но он очень дорогой.

– А участки на 24-й Северной и микрорайон Регата на Граничной. Планируются ли там новые стройки?

– На 24-й Северной мы сдаем последний дом. У нас там дальше есть пара участков, но они в частной собственности, не будем торопиться. На Граничной закончим строительство в 2024 году. Сначала мы строим многоэтажные дома, потом их продаем. Стоимость рыночная.

– Вы приобрели военные склады на Карла Маркса у московской фирмы. Что планируете делать с этими землями? Если продаете, есть ли покупатели?

– Я купил узкую полоску из трех складов. Если кто-то купит, то продам. Если бы реализовывать весь участок, тогда был бы смысл. Как вариант, можно отреставрировать эти помещения и открыть там ресторан.

– С частным инвестициями все ясно. А что с федеральными? Как думаете, произойдут какие-то кардинальные изменения в перераспределении средств между федеральным центром и Омском в строительной сфере?

– Предполагаю, что ничего не произойдет экстраординарного. Федеральный центр давно забыл про Омск. На всех денег все равно не хватит.  Сегодня идет команда на развитие Дальнего Востока, сюда вкладывают значительные ресурсы. Понятно, что все Зауралье рассыпается.

– Ваша компания много лет строит панельные дома. Были ли мысли что-то изменить, использовать новые технологии?

– Невозможно продавать квартиры тысячами в год, и чтобы все был довольны. Всегда есть на дом несколько человек, которые по жизни всем недовольны. Технология панельного домостроения самая индустриальная, самая продвинутая. Красота может быть в любом стиле. Для этого и нужен главный архитектор, который посмотрит на улицу в перспективе.

У нас, к сожалению, нет главного архитектора. Считаю, в Омске их было два – Альберт Каримов и Анатолий Тиль. Нынешние архитекторы занимаются планированием города.

К Тилю, бывало, приходишь – он уже сразу рисует в голове всю улицу. «Так, вы хотите построить дом. У вас он должен стоять вот так. Проработайте, ко мне придете, покажете». Так что-то получалось с пятого раза. Вот это архитектор. Сейчас такого специалиста в мэрии даже близко нет.

 Если ты здесь «садишь» здание в одном стиле, а завтра – в другом, то порядка в городе не будет.

– Сегодня Омск с пренебрежением называют «городом-забором», «городом-пнем», возможно ли что-то изменить?

– Можно сделать все, но такой задачи перед нынешними властями не стоит. В разных городах у людей разный менталитет. В Новосибирске одни люди, в Тобольске – другие.

В Омске на удивление очень хорошие жители. Они более наивные, добрые. У нас больше живут по понятиям: дал слово – держи. В другом городе тебя могут «кинуть» – по закону же, и ладно. Беда в том, что омичей ведь никто не спрашивает, каким они хотят видеть свой город.

Раньше, в советские времена, город был другим, многие жители соседних городов хотели сюда попасть. Омск выгодно отличался и по снабжению, и по внешнему виду. Сейчас все изменилось.

Кому в Новосибирске строить хорошо?

– Вы начали выступать застройщиком в Новосибирске и Тобольске. Александр Минжуренко в комментарии РИА «Омск-информ» сетовал на то, что в Омске к инвесторам не столь приветливы, как в соседних городах. Согласны ли вы с этим мнением? Что повлияло на ваше решение?  

– Поверьте, та же «Брусника» в Новосибирске рассказывает, что в Омске золотые горы, хлеб и соль. Губернатор и  мэр встретили как полагается, собрали все техусловия, занесли на руках. У всех застройщиков отношения с властями складываются по-разному.

Можно долго критиковать губернатора Леонида Полежаева. Но если с ним договорился, то никакого договора не надо было.

Сейчас мне проще строить в Новосибирске. Там не мешают возводить новое жилье, и хорошо. В Новосибирске мы взяли две площадки под застройку, планируем третью.

Там возводят готовые кварталы компании из Томска, Барнаула, Кемерова.

А в Омске кто строит? Иногородние «СУ-155», «ПИК-регион», «Стройинвестплюс» – пришли, осрамились, ушли.  Покажите мне успешные проекты, реализованные в Омске, не прожекты, чтобы люди купили готовые жилье и остались довольны?

– Есть ли планы заняться многоэтажным строительством в Тюмени?

– Я бы с радостью зашел в Тюмень. Но там сложно, пока не получается. Чтобы застройщику зайти в другой город, нужно заполучить землю и не рассориться с местными властями. Через колено брать участок неправильно.

– Соседние города развиваются, а Омская область лидирует по убыли, в том числе предпринимательской. Вы не планируете покинуть Омск?

– Нет, не собираюсь.

– Как любите отдыхать: путешествовать или проводить тихие вечера дома?

– Регулярно езжу на дачу и в деревню в Тюкалинском районе.

Я в отпуске не люблю лежать на пляже кверху пузом, больше по экскурсиям с историческим уклоном. Этим летом ездили в Карелию, Онежское, Ладожское, Валаам… Понравилось. В Камбодже, в Турции, в Мексике тоже есть что посмотреть. За границей, в принципе, везде побывал.

– Что любите читать?

– Больше читаю исторические книги. В последнее время потянуло на классику: Михаила Булгакова, Федора Достоевского.

– А какая музыка привлекает?

– Люблю классическую музыку. Слушаю и Олега Митяева.

– На пенсии планируете посвятить себя семье?

– У меня двое сыновей, пять внуков, на всех нахожу время сейчас. У меня младшему внуку 6 лет, мне до пенсии еще 6 лет. Когда выйду на заслуженный отдых, он уже станет подростком. А старшему будет 20. Они уже вырастут к тому времени.

Я больше работоголик. Но с возрастом понимаешь, что материальное – не самое главное.

Джимми Ван Хьюзен Биография

Рой Хемминг Затянувшаяся мелодия: великие авторы песен и их мюзиклы Ньюмаркет Пресс (включает 10-страничный раздел о Ван Хьюзене) Джонни Берк, Джимми Ван Хьюзен Воскресенье, понедельник или всегда (из фильма Paramount Pictures «ДИКСИ») Музыкальная корпорация Mayfair Джонни Берк и Джимми Ван Хьюзен Разве ты не рад, что ты есть ты Burke & Van Heusen Inc, Бинг Кросби, Боб Хоуп, Дороти Ламур, Чарльз Коберн, Джудит Барретт В дороге с коллекцией Боба Хоупа и Бинга Кросби (Дорога в Сингапур/Дорога на Занзибар/Дорога в Марокко/Дорога в Утопию) Юниверсал Студиос DVD включает «Лунный свет тебе идет» Бинг Кросби Going My Way/Holiday Inn (1944) DVD включает «Swingin’ on a Star» Фрэнк Синатра, Эдвард Г. Робинсон, Элинор Паркер, Кэролайн Джонс, Тельма Риттер, Кинан Винн Отверстие в голове MGM (видео и DVD) DVD включает «Большие надежды» Уильям Холден, Марта Скотт, Фэй Бейнтер, Беула Бонди, Томас Митчелл Наш город Фокусфильм ДВД Джеки Глисон, Глинис Джонс, Чарльз Рагглз Нежное состояние папы Парамаунт Видеокассеты с фильмом «Позови меня безответственным» Розмари Клуни с оркестром Дюка Эллингтона Поет музыку Джимми Ван Хьюзена Конкорд Рекордс Джимми Ван Хьюзен Серия американских песенников: Джеймс Ван Хьюзен Коллекция Смитсоновского института. Ребекка Килгор Музыка Джимми Ван Хьюзена Записи прыжков Джо Фаррелл, Джордж Кейблс, Джон Дентц и Тони Дюма Art Pepper Черт бы побрал эту мечту В реальном времени Джонни Хартман И я думал о тебе 1997 Blue Note Records 57456 Чет Бейкер Чет Бейкер поет, что с тобой может случиться ОАО Рут Браун Вот этот дождливый день Гирлянда Рекордс Пол Десмонд Горошек и лунные лучи РКА Оскар Петерсон Романтика: вокальные партии Оскара Петерсона Фантом Включает «Горошек». ..» Ширли Хорн Но красиво: лучшее от Ширли Хорн на Verve Воодушевление Джо Лок, Кенни Бэррон Но красиво Бег с препятствиями Фрэнк Синатра Лети со мной Капитолий Фрэнк Синатра Фрэнк Синатра поет только для одиноких Капитолий 94756 Фрэнк Синатра Сентябрь моих лет Уорнер Бразерс / Wea Этта Джеймс Полностью РКА Виктор Джимми Скотт Полностью Сир / Лондон/Носорог Джимми Ван Хьюзен, Джули Харрис, Сэмми Кан Небоскреб (оригинальный бродвейский состав 1965 года) Джимми Ван Хьюзен, Сэмми Кан, Норман Уисдон, Джордж Роуз, Луиза Трой Walking Happy (оригинальный бродвейский состав 1966 года) Ангел Рекордс Разные исполнители Лунный свет тебе к лицу: песни Джимми Ван Хьюзена

Джимми Ван Хьюзен Эдвард Честер Бэбкок Композитор, пианист, вокалист, музыкальный издатель (1913–1990) Джимми Ван Хьюзен был любимым композитором как Бинга Кросби, так и Фрэнка Синатры, который записал более 70 его песен. Подростком он принял более сложное имя производителя рубашек, когда начал петь и играть на пианино на радиостанции в Сиракузах. В колледже он написал песню с Джерри Арленом (братом Гарольда), которую записал Кэб Кэллоуэй. Он написал: «О! You Crazy Moon» (1938) и «Deep in a Dream» (1939) с лириком Эдди Де Ланге и придумали два хита из неудавшегося бродвейского шоу 1939 года: «Черт возьми эту мечту» с Де Ланге и «Я думал о тебе». ” с Джонни Мерсером. В следующем году он заключил плодотворное сотрудничество с поэтом-песенником Джонни Бёрком.Написав для голливудских фильмов, они написали ряд хитов для Бинга Кросби: «Тебе к лицу лунный свет» (1942), «Воскресенье, понедельник или всегда» (1943), получивший премию «Оскар» фильм «Качание на звезде» (1944). ) и «Личность» (1946). В 1944 году были сняты три фильма: «Вдруг весна», «Это могло случиться с тобой» и «Как влюблённый». Еще два их хита, подхваченные джазовыми музыкантами, — «Горошек и лунные лучи» (1940) и «Но красиво» (1947). «Here’s That Rainy Day» (1953), представленная Долорес Грей на карнавале во Фландрии , была популяризирована певцами ночных клубов и записана множеством джазовых исполнителей. В 1954 году Синатра нанял Ван Хьюзена для совместной работы над телеадаптацией «Наш город » с автором текстов Сэмми Каном, в результате чего фильм «Любовь и брак» получил премию «Эмми». Кан и Ван Хеузен написали множество хитов, от качающейся «The Tender Trap» (1955), «Come Fly with Me» (1958) и «My Kind of Town» (1964) до созерцательной «The Second Time Around». (1960) и мрачные баллады «Только одинокие» (1958) и «Сентябрь моих лет» (1965). Их партнерство также привело к появлению трех лауреатов премии «Оскар»: «До конца» (1957), «Большие надежды» (1959) и «Зовите меня безответственным» (1962). — Сандра Берлингейм

Книга о джазе Джеффа Дайера

Он проснулся в 6 утра и выскользнул из постели в квартире-студии 20-х годов, которую он арендовал на шесть месяцев.

Снаружи было еще темно, но он мог видеть полоску золотого свечения в щели в занавесках.

Он подошел к ней и слегка раздвинул шторы.

Через пролом в подковообразном многоквартирном доме, но на один уровень ниже, он мог видеть источник свечения.

Женщина в пижаме скакал по своей спальне, между шкафом и кроватью.

Она пыталась решить, какой из двух костюмов надеть сегодня.

Ветер изменил направление, и он услышал ее радио. Играла «A Love Supreme» Джона Колтрейна.

Он отошел от окна, включил свет в своей студии и настроил радио на WBGO.

Когда он вернулся к окну, он раздвинул шторы и заметил, что женщина теперь была одета в свою повседневную одежду.

Именно тогда она увидела его.

«Эй, какого хрена ты смотришь, чувак?» — позвала она.

«Я ничего не видел, честное слово, Мария», — ответил он со смехом.

«Ты можешь увидеть все, что захочешь, если придешь сюда на завтрак, — сказала она, — я приготовлю блинчики, кленовый сироп, канадские тоже.

«Прости, Мария, мне нужно закончить книгу. Я на последней главе. Сегодня может быть важный день».

«Добрый вечер… ты и я… ты и я… мы собираемся танцевать».

«Это свидание. Я обещаю.»

Он отошел от окна с мимолетной улыбкой, включил ноутбук, стоявший на письменном столе, затем открыл дверцу холодильника, чтобы посмотреть, что его ждет.

Он был пуст.

Сегодня, как он и ожидал, он будет писать натощак, он узнает, каково это быть джазовым музыкантом, как один из его героев, только он знал, что сегодня вечером будет счастливый конец.

А завтра, ну завтра блины будут.

Джазовое кураторское яйцо

За все, кроме последних 30 страниц этой книги, я был готов сказать, что это лучшая книга, которую я когда-либо читал о музыке любого описания.

Мое нежелание отражает то, как книга разделена на две части.

Вторая часть представляет собой формальное эссе о традициях, инновациях и влиянии в джазовой музыке.

Первая и самая впечатляющая часть — это коллекция полувыдуманных виньеток о событиях из жизни восьми великих джазовых исполнителей.

Если бы Джефф Дайер пропустил эссе, я бы дал книге пять звезд.

По иронии судьбы, возможно, из-за того, что он счел нужным включить его, я поставлю ему только четыре звезды.

Тем не менее, я все же скажу, что первая часть — это лучшее, что я когда-либо читал о музыке любого описания.

Восьмерки

Семь (из восьми) великих людей, получивших полноценные виньетки, — это Лестер Янг (тенор-саксофон), Телониус Монк (фортепиано), Бад Пауэлл (фортепиано), Бен Вебстер (тенор-саксофон), Чарльз Мингус (бас, композитор), Чет Бейкер (труба) и Арт Пеппер (альт-саксофон).

Между этими разделами есть короткие отрывки, описывающие поездку между концертами, долгий дневной переход в ночь, в котором Дюк Эллингтон (фортепиано, композитор) и его друг и участник группы с 45-летним стажем, Гарри Карни (баритон-саксофон) едут, общаться и сочинять.

Первоначально я включил только Герцога в свой список из восьми, но это результат моего невежества. Я менее знаком с музыкой Дюка Эллингтона, чем другие, и не оценил, насколько важен был Гарри для его достижений.

Значит, должно быть девять.

Кроме того, хотя эссе носит более широкий характер (что является частью его проблемы), Джон Колтрейн (тенор-саксофон) и, в меньшей степени, Диззи Гиллеспи (труба), Майлз Дэвис (труба) и Кит Джарретт (фортепиано) ) выделяются для более широкого критического анализа.

Так что в более широком смысле их могло быть 13.

Нет реального объяснения, почему именно эти, а не другие (например, Арт Татум, Арт Блейки, Макс Роуч, Каунт Бэйси, Коулман Хокинс, Бенни Гудман, Чарли Паркер, Декстер Гордон или Луи Армстронг).

Танцы об архитектуре

Относительное отсутствие аналитических подробностей — суть привлекательности первой части книги.

Есть известное выражение, что «писать о музыке — все равно, что танцевать об архитектуре» (правда, трудно понять, кому это приписать):

http://quoteinvestigator.com/2010/11/…

Письмо Джеффа Дайера заставляет нас пересмотреть то, насколько письмо может повысить ценность музыкального опыта.

В конечном счете, в общении друг с другом о музыке у большинства из нас есть только слова, а слова могут быть таким грубым и неточным инструментом.

Пытаясь отдать должное музыке, которую он любит, Дайер создал уникальный способ письма, импрессионистический, лирический и вдохновляющий.

Точно так же, как Джон Бергер открыл нам глаза на способы видения, Дайер открывает нам способы писать и, следовательно, читать, слушать и ценить музыку.

Импровизация о джазе

Столкнувшись с желанием написать книгу о джазе, Дайер был вынужден отказаться от методов традиционной критики (включая метафоры и сравнения, которые он ранее использовал, чтобы вызвать то, что, по его мнению, происходило) и заняться импровизацией. .

То, что он придумал, — это столько же «творческая критика, сколько и вымысел».

Его исходные материалы были не просто музыкальными записями, они включали другие биографии, критику, журналистику и личные интервью с музыкантами, семьей и друзьями.

Самое главное, играя музыку, он внимательно рассматривал фотографии музыкантов.

Его гений воплощен в том, как он использовал эти фотографии.

Мы склонны рассматривать фотографию как статичное изображение.Он фиксирует что-то в уникальный момент времени, как будто мы не знаем, что произошло до или после этого момента.

Однако, вооружившись всем этим контекстом, Дайер начинает видеть больше на этих фотографиях, в частности на фотографии Милта Хинтона, опубликованной в книге.

Он предполагает, что «чувствуемая продолжительность» фотографии распространяется на то, что только что произошло или должно произойти.

Он также утверждает, что хорошие джазовые фотографии не молчаливы, что их нужно слушать и смотреть, что лучшие джазовые фотографии насыщены звуком своих сюжетов.

То, к чему он стремится и в чем преуспевает, так это воплотить эти фотографии в жизнь.

Как будто процесс экспонирования пленки уловил не один момент времени, а многие, не только зрение, но и звук.

Он превращает фотографии в полноценные аудиовизуальные произведения.

О джазовой фотографии он говорит:

«Фотография джазового музыканта в полете может приблизить нас к акту — или замещающей сущности — художественного творчества, как фотография спортсмена может приблизить к акту — или заместительная сущность – бега.”

Просто добавь немного анимации

Dyer также улучшает впечатления от прослушивания музыки.

Большая часть музыки была записана давным-давно, а большинство артистов давно умерли.

Он оживляет музыкантов и их музыку.

Музыка для нас важнее, потому что для нас важны музыканты.

Дайер создает ощущение музыки как постоянного движения.

О Мингусе он говорит:

«Его мысль была полной противоположностью концентрации: это подразумевает неподвижность, тишину, длительные периоды интенсивного погружения; он предпочитал двигаться очень быстро, покрывая много земли.

Он цитирует Чарли Паркера:

«Музыка — это ваш собственный опыт, ваши мысли, ваша мудрость… если вы не проживете ее, она не выйдет из вашего рога».

Важность импровизации

Большая часть музыки записывается вскоре после того, как она впервые сочинена, так что то, что запечатлено на записи, является моментальным снимком произведения в самом начале его хронологического развития.

Иногда студийные записи звучат условно по сравнению с концертными версиями, которые отражают историю игры, импровизации и совершенствования.

Импровизация – одна из ключевых отличительных черт джаза.

Большая часть джаза инструментальна, а не вокальна, поэтому он не ограничен лирикой и ожиданиями от вокального исполнения.

В своем эссе Дайер не менее красиво пишет о роли импровизации в джазе:

«Время от времени в своих соло саксофонист может цитировать других музыкантов, но каждый раз, когда он берет в руки валторну, он не может не комментировать, автоматически и имплицитно, даже если только из-за собственной неадекватности, на традиции, которая была положена к его ногам.В худшем случае это включает в себя простое повторение . .. иногда это включает в себя изучение возможностей, которые ранее были только затронуты. В лучшем случае он расширяет возможности формы».

Такие стандарты, как «Round Midnight» Монка, становятся «трамплином для импровизации» и инноваций:

«Последовательные версии составляют то, что [Джордж] Штайнер называет «программой разыгранной критики»… это изменчивое отношение между композицией и импровизация — один из источников способности джаза постоянно пополняться.

Важность традиции

Так же, как Дайер делает упор на инновации, он ценит традицию:

«Положительная сторона этой связи с прошлым заключается в том, что углубление в традицию может быть в такой же степени путешествием открытий как движение вперед через нее: вместо того, чтобы следовать за рекой до ее устья, мы прослеживаем ее до ее истока. По мере того, как вы продвигаетесь дальше назад, вы можете распознать особые черты предшественников; это все равно, что увидеть фотографию своего прадеда и узнать происхождение черт лица ваших внуков. ”

Обратите внимание, как Дайер возвращается к фотографии для своей аналогии.

Точно так же в своем последнем предложении он возвращается к своему образу того, что происходит до и после:

«Идеи вперед и назад, чувство прошлого и настоящего, старые и новые мечты начинают растворяться друг в друге. в сумерках вечного полудня».

Прямо, без преследователя

Хотя я не уверен, что понимаю, что означает «сумерки вечного полудня», в эссе есть прекрасный текст.

Материал о Колтрейне заслуживает того, чтобы его выдумали, настолько он важен как для опасных, так и для духовных граней джаза.

Однако то, что осталось, это эссе, которое пытается уместить слишком много на последних 30 страницах. Он прибегает к спискам и проверке имен, некоторые из них являются исчерпывающими и утомительными.

Это оставляет нас чувствовать последствия подавления после экстремального подъема первых 180 страниц, которые являются непревзойденными.

Это заставило меня задаться вопросом, надеялся ли Дайер, что его импрессионистические сочинения усилят его более серьезный критический материал посредством ассоциаций.

Вместо этого все, что требовалось для пяти звезд, было «Прямо, без преследователя».

горькая, но красивая борьба | Спикер Музыка

• Цифровой альбом

  Потоковое вещание + загрузка

  Включает неограниченную потоковую передачу через бесплатное приложение Bandcamp, а также высококачественную загрузку в форматах MP3, FLAC и других форматах.

  Можно приобрести с подарочной картой

  Купить цифровой альбом 12 долларов доллар США или больше

  Отправить в подарок

• нашел последние 4 кассеты

  Кассета + цифровой альбом

  **ПОСЛЕДНИЕ 4 КОПИИ**
  
  продублировано в кассету черного цвета с тисненой графикой и желтым вкладышем, в полноцветном корпусе J-Card и Norelco. Angélica Fernández
  
  **Включает цифровую загрузку**
  **Включает PDF-файлы эссе ДеФорреста Брауна-младшего.(«Как индустрия танцевальной музыки подвела черных артистов — Mixmag — 21 октября 2020 г.») и Мартин Лютер Кинг-младший («Всемирный дом»)
  
  Включает неограниченную потоковую передачу горькой, но прекрасной борьбы через бесплатное приложение Bandcamp, а также высококачественную загрузку в форматах MP3, FLAC и других форматах.

  отправляется в течение 3 дней

  издание 4 1 осталось

  Можно приобрести с подарочной картой

  Купить кассету 15 долларов доллар США или больше

  Отправить в подарок

• КАССЕТА ОГРАНИЧЕННОЙ СЕРИИ

  Кассета + цифровой альбом

  Продублировано на кассету с напечатанной графикой, помещено в полноцветную карту J-Card и футляр Norelco
  
  Дизайн корпуса кассеты: Geng
  Дизайн JCard: Ting Ding
  Окраска: Luz Angélica Fernández
  
  **Ограниченная серия из 50 экземпляров**
  * *Включает цифровую загрузку**
  **Включает PDF-файлы эссе ДеФорреста Брауна-младшего. («Как индустрия танцевальной музыки подвела черных артистов — Mixmag — 21 октября 2020 г.») и Мартин Лютер Кинг-младший («Всемирный дом»)
  
  Включает неограниченную потоковую передачу горькой, но прекрасной борьбы через бесплатное приложение Bandcamp, а также высококачественную загрузку в форматах MP3, FLAC и других форматах.

  Продано

• Поделиться / Встроить

около

Ритм-аналитик ДеФоррест Браун-младший. (он же Speaker Music) представляет саундтрек к «ожесточенной, но прекрасной борьбе», аудио/видео фильм с кинематографией и монтажом его партнера Тинга Дина 丁汀 (HECHA / 做). Первоначально премьера которого состоялась в Сомерсет-Хаусе в Лондоне, «ожесточенная, но красивая борьба» была снята с использованием комбинации веб-камер, программного обеспечения для вещания с открытым исходным кодом и кинематографического редактирования для создания расширенного мультитекстурного музыкального видео, которое соответствует музыке Брауна-младшего. на темы его альбома 2020 года Black Nationalist Sonic Weaponry, созданного в ответ на движение Black Lives Matter и четырехсотлетнюю историю афроамериканской музыки, общественного развития и освободительных движений.Фильм также демонстрировался в течение 2021 года на SónarCCCB, фестивале Rewire и Centre d´Art Contemporain Geneve.

кредитов

Записано и спродюсировано ДеФоррестом Брауном-младшим.
Дизайн обложки Тинг Дин
Картина Лус Анжелики Фернандес

лицензия

все права защищены

Книга о джазе: Дайер, Джефф: 9780312429478: Amazon.com: Books

Пикадор

Содержание

ГЛАВА 1

Поля по обе стороны дороги были темны, как ночь небо.Земля была настолько плоской, что, стоя на амбаре, можно было увидеть огни автомобиля, как звезды на горизонте, которые тянулись к вам в течение часа, прежде чем красные задние фонари медленно двинулись на восток. Кроме ровного гула машины, шума не было. Чернота была такой однородной, что водитель поймал себя на мысли, что никакой дороги не существует, пока фары не проложили путь через пшеницу, туго извивающуюся в столкновении света. Машина была похожа на снегоуборочную машину, отбрасывающую тьму в сторону, расчищая дорогу свету… Чувствуя, как его мысли ускользают, а веки тяжелеют, он сильно моргнул и потер ногу, чтобы не заснуть. Он держался ровно пятьдесят, но пейзаж был таким огромным и неизменным, что казалось, что машина почти не двигается, космический корабль медленно приближается к Луне… закрыв глаза всего на одну прекрасную секунду —

Внезапно машину наполнил рев дороги и холод ночи, и он с изумлением понял, что был на грани того, чтобы заснуть.Через несколько секунд машина наполнилась ледяным воздухом.

— Эй, Дюк, закрой окно, я больше не сплю, — сказал водитель, взглянув на человека на пассажирском сиденье.

— Ты в порядке, Гарри?

— Да, да…

Дюк так же сильно ненавидел холод, как и он сам, и ему нужна была только эта гарантия, чтобы закрыть окно. Как только он остыл, машина снова начала прогреваться. Сухое жаркое тепло в машине с плотно закрытыми окнами было его любимым видом тепла на свете.Дюк много раз говорил, что дорога — его дом, и если это правда, то эта машина — его очаг. Сидеть впереди с включенным обогревателем и проплывающим мимо холодным пейзажем — для них обоих это было все равно, что сидеть в креслах в старом коттедже и читать книги у открытого огня, а за окном падает снег.

Сколько миль они проехали вместе вот так? Гарри задумался. Миллион? Сложите это вместе с поездами и самолетами, и вы, вероятно, получите расстояние в три или четыре раза больше длины земли.Вероятно, ни один другой народ в мире не проводил столько времени вместе или путешествовал так далеко, возможно, в тысячи миллионов миль. Он купил машину в 49-м, намереваясь просто покататься по Нью-Йорку, но вскоре уже возил Дюка по всей стране. Несколько раз у него возникало желание вести в блокноте записи о том, как далеко они проехали, но всегда он думал, как бы он хотел, чтобы он сделал это с самого начала, и поэтому каждый раз, когда он думал об этом, он давал подхватили эту идею и принялись подсчитывать смутно суммированные расстояния, вспоминая страны и города, через которые они проехали. Так и было — они никуда особо не заезжали, они прошли через весь мир, иногда приезжая на концерт за двадцать минут до его начала и снова отправляясь в путь через полчаса после его окончания.

Единственное, о чем он жалеет, так это о том, что он не сохранил блокнот. Он присоединился к группе в 27-м, в апреле 1927 года, когда ему было семнадцать, и Дьюку пришлось уговаривать маму отпустить его на гастроли вместо того, чтобы вернуться в школу, очаровывая ее и пожимая ей руку, улыбаясь и говоря: » Да, конечно, госпожа.Карни» ко всему, что она говорила, зная, что в конце концов он добьется своего. Конечно, если бы Дюк упомянул, что это будет означать, что он проведет остаток своей жизни в дороге, все могло бы быть не так просто. при всем этом едва ли было хоть мгновение или миля, о которых он сожалел, особенно за те годы, когда они с Дюком ездили на такие концерты Весь мир любил Дюка, но почти никто его не знал; за эти годы он знаю Дюка лучше, чем кто-либо, и это была бы достаточная плата — деньги были практически премией. ..

— Как дела, Гарри?

— Все в порядке, Дюк. Голодный?

— Мой желудок урчит со времен Рокфорда. А ты?

— Я в порядке. Я хранил ту жареную курицу, которую купил вчера утром.

— Сейчас будет очень вкусно, Гарри.

— Все равно скоро пора остановиться на завтрак.

— Скоро?

— Примерно через двести миль.

Герцог рассмеялся. Они считали время в милях, а не в часах, и так привыкли к огромным расстояниям, что часто проходили сотни миль между потребностью в утечке и остановкой, чтобы сделать это.Двести регулярно лежали между первыми приступами голода и фактически остановками для еды — и даже когда они натыкались на единственное место в пятидесяти верстах, они часто все равно ехали дальше. Остановка была чем-то, чего вы так ждали, что едва могли заставить себя сделать это: удовольствие, которое приходилось откладывать на неопределенное время.

— Разбуди меня, когда доберемся, — сказал Дюк, подкладывая шляпу как подушку между краем сиденья и дверью.

Это было тихое вечернее время, между дневными людьми, направляющимися домой с работы, и ночными людьми, прибывающими в Бёрдлэнд.Из окна своего отеля он наблюдал, как Бродвей становится темным и грязным от нерешительного дождя. Он налил выпивку, сложил стопку пластинок Синатры на проигрывателе… дотронулся до не звонящего телефона и отошел к окну. Вскоре вид затуманился его дыханием. Прикоснувшись к туманному отражению, как к картине, его палец провел мокрыми линиями вокруг глаз, рта и головы, пока не увидел, как оно превращается в мокрую вещь в форме черепа, которую он вытер ладонью.

Он лег на кровать, лишь слегка окунувшись в мягкий матрац, убежденный, что чувствует, как сжимается, исчезает в ничто.По полу были разбросаны тарелки с едой, которую он клевал и оставлял. Он откусил это, немного того, а затем вернулся к окну. Он почти ничего не ел, но у него все еще были свои предпочтения в еде: китайская была его любимой, это была еда, которую он почти не ел. Долгое время он питался пахтой и крекером Джеком, но даже потерял к ним вкус. Поскольку он ел меньше, он пил больше: джин с хересом, курвуазье и пиво. Он пил, чтобы разбавить себя, еще больше похудеть.Несколько дней назад он порезал палец о край бумаги и удивился, какая у него красная и насыщенная кровь, ожидая, что она будет серебристой, как джин, с красными крапинками, или бледной, розоватой. В тот же день его уволили с концерта в Гарлеме, потому что у него не хватило сил стоять. Теперь даже поднятие рога утомляло его; казалось, что он весит больше, чем он. Наверное, даже его одежда.

Хоук в конце концов пошел тем же путем. Именно Хоук превратил тенора в джазовый инструмент, определил, как он должен звучать: пузатый, полногорлый, огромный.Либо ты звучал как он, либо ты звучал как ничто — именно так, как думали люди, звучал Лестер с его тонким скейтбордным тоном. Все издевались над ним, чтобы он звучал как Хоук или переключился на альт, но он просто постучал по голове и сказал:

— Здесь творится что-то, чувак. Некоторые из вас, ребята, все пузо.

Когда они джемовали вместе, Хоук пробовал все, что знал, чтобы порезать его, но ему это не удалось. В Канзасе в 34-м они играли все утро, Хоук разделся до майки, пытаясь сдуть его с ног своим могучим ураганным тенором, а Лестер рухнул на стул с таким отсутствующим взглядом в глазах, его тон все еще был легким, как у ветерок после восьмичасовой игры.Пара измотала пианистов до тех пор, пока не осталось никого, и Хоук отошел от трибуны, бросил свой рожок на заднее сиденье своей машины и проехал всю дорогу до Сент-Луиса, чтобы выступить в тот вечер.

Звук Лестера был мягким и ленивым, но всегда где-то в нем была острота. Звучало так, будто он всегда был готов сорваться, зная, что никогда этого не сделает: вот откуда исходило напряжение. Он играл на саксофоне, наклоненном в сторону, и по мере того, как он углублялся в свое соло, валторна смещалась на несколько градусов дальше от вертикали, пока он не стал играть на ней горизонтально, как на флейте.У вас никогда не возникало впечатления, что он поднимал ее вверх; это было больше похоже на то, что рог становился все легче и легче, уплывая от него — и если это то, чего он хотел, он не стал бы пытаться его удерживать.

Вскоре встал прямой выбор: Прес или Хоук, Лестер Янг или Коулман Хокинс — два подхода. Они не могли бы звучать или выглядеть более по-другому, но в итоге они оказались одинаковыми: выплеснулись и исчезли. Хоук питался чечевицей, выпивкой и китайской едой и чахнул, как и Прес сейчас.

* * *

Он исчезал, растворяясь в традиции еще до того, как умер. Так много других игроков забрали у него, что у него ничего не осталось. Когда он играл, как говорили кошки, он ковылял за собой, бледное подражание тем, кто играл, как он. На концерте, где он плохо играл, к нему подошел парень и сказал: «Ты не ты, это я». Куда бы он ни пошел, он слышал, как люди говорят, как он. Он называл всех остальных Прес, потому что везде видел себя. Его выгнали из группы Флетчера Хендерсона за то, что он недостаточно походил на Хоука.Теперь его выкинули из собственной жизни за то, что он недостаточно походил на себя.

Никто не мог спеть песню или рассказать сказку на рожке так, как он. За исключением того, что сейчас он разыгрывал только одну историю, и это была история о том, как он больше не мог играть, как все остальные рассказывали за него его историю, историю о том, как он оказался здесь, в «Элвине», глядя на улицу. окно в Birdland, гадая, когда же он умрет. Это была история, которую он не совсем понимал, и которая его больше не интересовала, если не считать того, что она началась с армии.Либо это началось с армии, либо началось с Бейси и закончилось армией. То же самое в любом случае. Он годами игнорировал свои черновики, полагаясь на зигзагообразный маршрут отряда, который позволял ему на пять-шесть шагов опережать военных. Затем, когда однажды ночью он уходил со трибуны, к нему, словно фанат, подошел армейский чиновник с лицом из акульей кожи и в очках-авиаторах, прося автограф, и вручил ему призывные листы.

Он подошел к своей индукционной доске, так что стены комнаты дрожали от лихорадки.Он сидел напротив трех угрюмых военных чиновников, один из которых не поднимал глаз от лежавших перед ним папок. Мужчины с каменными лицами, каждый день подвергающие бритью свои челюсти, как если бы они были ботинками, которые нужно полировать. Сладко пахнущий одеколоном, Прес вытянул свои длинные ноги, приняв положение настолько близкое к горизонтали, насколько позволяло жесткое кресло, с таким видом, будто в любой момент мог положить свои изящные туфли на стол лицом к себе. Его ответы танцевали вокруг их вопросов, проворные и невнятные одновременно.Он достал пинту джина из внутреннего кармана своего двубортного пиджака, и один из офицеров выхватил ее у него, сердито ревя, когда Прес, безмятежный и сбитый с толку, медленно махал:

— Эй, леди, успокойтесь, есть много для всех.

Анализы показали, что у него сифилис; он был пьян, под кайфом, так накачан амфетаминами, что его сердце тикало, как часы, — и все же каким-то образом он прошел медосмотр. Казалось, они были полны решимости бросить все, чтобы заполучить его в армию.

Джаз заключался в том, чтобы создать свой собственный звук, найти способ отличаться от всех остальных, никогда не играть одно и то же два вечера подряд. Армия хотела, чтобы все были одинаковыми, одинаковыми, неразличимыми, похожими, одинаково мыслящими, чтобы все оставалось одним и тем же изо дня в день, ничего не менялось. Все должно было образовывать прямые углы и острые края. Простыни его кровати были сложены так же жестко, как и металлические уголки его шкафчика. Они обрили тебе голову, как плотник, строгающий бревно, пытаясь сделать его абсолютно ровным.Даже униформа была разработана, чтобы переделывать тело, делать людей квадратными. Ничего изогнутого или мягкого, никаких цветов, никакой тишины. Казалось почти невероятным, что в течение двух недель один и тот же человек может вдруг оказаться в совершенно другом мире.

У него была вялая, протяжная походка, а здесь ему предстояло маршировать, ходить взад и вперед по плацу в сапогах, тяжелых, как мяч и цепь. Маршировать, пока его голова не стала хрупкой, как стекло.

— Размахивай руками, Янг.Размахивайте этими руками.

Говорит ему качаться.

Он ненавидел все твердое, даже обувь на кожаной подошве. У него были глаза на красивые вещи, цветы и запах, который они оставляли в комнате, мягкий хлопок и шелк рядом с его кожей, обувь, которая облегала его ноги: шлепанцы, мокасины. Если бы он родился тридцатью годами позже, он был бы кэмпом, тридцатью годами раньше он был бы эстетом. В Париже девятнадцатого века он мог бы быть изнеженным персонажем fin de siècle, но здесь он, не имеющий выхода к морю в середине века, был вынужден быть солдатом.

* * *

Когда он проснулся, комната была наполнена зеленой дымкой неоновой вывески снаружи, которая ожила, пока он спал. Он спал так легко, что это едва ли можно было назвать сном, просто перемена в темпе вещей, все уплыло от всего остального. Когда он бодрствовал, ему иногда казалось, что он просто дремлет, ему снится, что он здесь, умирает в гостиничном номере… Его рог лежал рядом с ним на кровати. На прикроватной тумбочке стояли фотография его родителей, флаконы с одеколоном и его круглая шляпа.Он видел фотографии викторианских девушек в таких же шляпах со свисающими лентами. Мило, красиво, подумал он, и с тех пор носит его. Однажды Герман Леонард приехал его сфотографировать, но в итоге вообще исключил его из кадра, предпочитая натюрморт со шляпой, футляром для саксофона и поднимающимся к небу сигаретным дымом. Это было много лет назад, но фотография была похожа на предчувствие, которое приближалось к исполнению с каждым днем, когда он растворялся в осколках, которыми люди его помнили.

Он вскрыл новую бутылку и подошел к окну, одна сторона его лица была окрашена в зеленый цвет в неоновом свете. Дождь прекратился, небо прояснилось. Холодная луна низко висела над улицей. Кошки появлялись в Birdland, пожимая руки и неся ящики с инструментами. Иногда они смотрели на его окно, и он задавался вопросом, видели ли они его там, одной рукой взмахивающего конденсатом со стекла.

Он подошел к шкафу, пустому, если не считать нескольких костюмов, рубашек и звенящих вешалок.Он снял штаны, осторожно повесил их и откинулся на спинку кровати в одних шортах, а по зеленоватым стенам ползли тени от проезжающих машин.

* * *

— Осмотр!

Лейтенант Райан распахнул свой шкафчик, заглянул внутрь, ткнул своей палочкой для чванства — своей палочкой, как всегда называл ее Прес, — в картинку, приклеенную скотчем к внутренней стороне двери: улыбающееся женское лицо.

— Это твой шкафчик, Янг?

— Да, сэр.

— А это фото ты приколол, Янг?

— Да, сэр.

— Ничего не заметили в этой женщине, Янг?

— Сэр?

— Вас ничего не удивляет в этой женщине, Янг?

— У нее в волосах цветок, сэр, да.

— Больше ничего?

— Сэр?

— Она мне кажется белой женщиной, Янг, молодой белой женщиной, Янг. Это так она выглядит для вас?

— Да, сэр.

— И ты считаешь, что для рядового негра нормально иметь в шкафчике фотографию белой женщины?

Его глаза коснулись пола.Увидел, как сапоги Райана придвинулись еще ближе, касаясь пальцев ног. Снова дуновение в ноздрях.

— Ты меня слышишь, Янг?

— Сэр.

— Ты женат, Янг?

— Сэр.

— Но вместо фотографии вашей жены вы хотите иметь фотографию белой женщины, чтобы вы могли думать о ней, когда дрочите ночью.

— Она моя жена.

Он сказал это как можно мягче, надеясь скрыть оскорбление, но весомость факта придавала ему вызывающее презрение.

— Она моя жена, сэр.

— Она моя жена, сэр.

— Сними это, Янг.

— Сэр.

— Сейчас, Янг.

Райан стоял на месте. Чтобы добраться до шкафчика, Лестер обошел его, как столб, схватил за ухо лицо жены, выдернул ленту из серого металла, пока изображение не порвалось, превратившись в бумажный мостик между его пальцами и шкафчиком. Потом безвольно подержал его в руке.

— Смять… А теперь выбросить в мусорное ведро.

— Да, сэр.

Вместо адреналинового прилива силы, который он обычно испытывал, унижая новобранцев, Райан почувствовал обратное: что он унизил себя на глазах у всей компании. Лицо Янга было настолько лишено самоуважения и гордости, лишено чего-либо, кроме боли, что Райан внезапно задумался, не было ли даже жалкое повиновение рабов формой протеста, неповиновения. Он чувствовал себя уродливым и по этой причине ненавидел Янга больше, чем когда-либо. Нечто подобное он чувствовал и с женщинами: когда они начинали плакать, именно тогда желание ударить было самым сильным.Раньше унижение Янга удовлетворило бы его — теперь он хотел его уничтожить. Он никогда не встречал человека, более слабого в силе, но он сделал всю идею силы и все, что с ней связано, неуместной, глупой. Мятежники, зачинщики и мятежники — всем им можно было противостоять: они встречались с армией лоб в лоб, играли по ее правилам. Каким бы сильным ты ни был, армия могла бы сломить тебя, но против слабости армия была бессильна, потому что она уничтожила саму идею сопротивления, от которой зависит сила.Все, что можно было сделать со слабыми, — это причинять им боль — и Янг получит ее вдоволь.

Абелия – суровая, но красивая | Мастера-садовники Пьемонта

Абелия блестящая ( Абелия x крупноцветковая) часто описывается как неприхотливое растение.Фактически, Кэрол Робакер, один из садоводов, участвующих в программе разведения абелии в Университете Джорджии, описала абелию так: «Здесь мы называем абелию растением заправочной станции. Вы можете посадить его рядом с заправкой, окруженной асфальтом, и забыть о нем, и он все равно выживет и будет процветать».

Но абелия не только сильна, но и красива. Он добавляет красочные, ароматные цветы, когда большинство других цветущих кустарников поддались летнему зною, или летней засухе, или просто увяли.

ИСТОРИЯ

Abelia , ранее признанный род, который содержал около 30 видов и гибридов, был помещен в семейство жимолости Caprifoliaceae в 2013 году. Эти листопадные и вечнозеленые кустарники произрастают в Восточной Азии (от Японии к западу от Гималаев) и на юге Северной Америки. (Мексика). Название рода дано в честь доктора Кларка Абеля (1780–1826), врача и натуралиста, который собирал семена и растения в рамках британской экспедиции в Китай в 1817 году. путешествие домой.Живые растения Abelia chinensis (теперь Linnaea chinensis ) были впервые импортированы в Англию в 1844 году Робертом Форчуном.

Недавнее исследование, проведенное Kew Gardens, разделило 30 видов Abelia на четыре рода. Новые сорта, особенно из очень популярных Abelia x  grandiflora (глянцевая абелия) , , получили широкое распространение, более 30 из которых упоминаются в литературе. A. x grandiflora представляет собой гибрид A. chinensis (китайская абелия) и A.унифлора.

ХАРАКТЕРИСТИКИ СТАНЦИИ