Ранние романтические рассказы Горького (Горький)

В ранних романтических произведениях Максим Горький прибегает к испытанному способу «рассказ в рассказе». Автор слушает мудрого Надыр-Рагим-Оглы, старого крымского чабана, рассказывающего ему легенды и сказки, поющего странные песни, а потом красивым языком передает читателям услышанное. Это позволяет автору добиться той достоверности, которая ему необходима. Мы безоговорочно верим в существование Ужа и Сокола, в их беседу. Автору не надо убеждать читателя в достоверности событий. Да это и не важно — сказка перед нами или быль.

Автор показывает две философии, два образа жизни. «Безумству храбрых» Уж противопоставляет «низкие истины», он даже прикрывается показным патриотизмом: «Пусть те, кто землю любить не могут, живут обманом. Я знаю правду. И их призывам я не поверю. Земли творенье — землей живу я». Кажется, что автор соглашается с этой мещанской философией. Но это только внешнее впечатление. Горький приглашает читателя самого сделать выбор, а не решает все за него. Автор как бы говорит: «Да, существует жизнь, есть истина, но она не вечна. Развитие жизни рождает новые истины».

Горький — мастер короткого рассказа. Сукупыми, но яркими фразами он умеет сказать гораздо больше, чем порой стоит за длинными философскими рассуждениями. Мастерство и художественное дарование Горького раскрылось уже в раннем его творчестве. «По темно-синему небу золотым узором звезд написано нечто торжественное, чарующее душу, смущающее ум сладким ожиданием какого-то откровения». Подтверждением тому является «Песня о Соколе»

«Макар Чудра» — первое печатное произведение А. М. Пешкова. Оно появилось в тифлисской газете «Кавказ» в 1892 году и было подписано псевдонимом, которому суждено было вскоре стать известным всему миру, — Максим Горький. Изданию первого рассказа предшествовали годы скитаний автора по Руси, на которые его толкало неуемное стремление узнать Россию, разгадать тайну огромной обездоленной страны, понять причину страданий ее народа. В котомке будущего писателя не всегда был ломоть хлеба, но всегда лежала толстая тетрадь с записями об интересных событиях и людях, встретившихся ему на пути. Позднее эти записки вылились в стихи и рассказы, многие из которых не дошли до нас.

В своих ранних произведениях, в том числе и в «Макаре Чудре», Горький предстает перед нами как писатель-романтик. Главный герой — старый цыган Макар Чудра. Для него самое главное в жизни — личная свобода, которую он никогда ни на что не променял бы. Он считает, что крестьянин — раб, который родился лишь затем, чтоб ковырять землю и умереть, не успев даже могилы самому себе вырыть. Его максималистское стремление к свободе воплощают и герои легенды, которую он рассказывает. Молодая, красивая цыганская пара — Лойко Зобар и Рад-да — любят друг друга. Но у обоих стремление к личной свободе так сильно, что даже на свою любовь они смотрят как на цепь, сковывающую их независимость. Каждый из них, признаваясь в любви, ставит свои условия, стараясь главенствовать. Это приводит к напряженному конфликту, заканчивающемуся смертью героев. Лойко уступает Радде, при всех встает перед ней на колени, что у цыган считается страшным унижением, и в тот же миг убивает ее. И сам погибает от рук ее отца.

Особенностью композиции этого рассказа, как уже было упомянуто, является то, что автор вкладывает в уста главного героя романтическую легенду. Она помогает нам глубже понять его внутренний мир и систему ценностей. Для Макара Чудры Лойко и Радда — идеалы свободолюбия. Он уверен, что два прекрасных чувства, гордость и любовь, доведенные до своего высшего выражения, не могут примириться. Человек, достойный подражания, в его понимании, должен сохранять свою личную свободу ценой собственной жизни. Другой особенностью композиции этого произведения является наличие образа повествователя. Он почти незаметен, но мы легко угадываем в нем самого автора. Он не совсем согласен со своим героем. Прямых возражений Макару Чудре мы не слышим. Но в конце рассказа, где повествователь, глядя во тьму степи, видит, как Лойко Зобар и Радда «кружились во тьме ночи плавно и безмолвно, и никак не мог красавец Лойко поравняться с гордой Раддой», проявляется его позиция. Независимость и гордость этих людей, конечно, восхищают и привлекают, но эти же черты и обрекают их на одиночество и невозможность счастья. Они рабы своей свободы, они не способны жертвовать даже ради людей, любимых ими.

Чтобы выразить чувства героев и свои собственные, автор широко пользуется приемом пейзажных зарисовок. Морской пейзаж является своеобразным обрамлением всей сюжетной линии рассказа. Море тесно связано с душевным состоянием героев: сначала оно спокойно, только «влажный, холодный ветер» разносит «по степи задумчивую мелодию плеска набегавшей на берег волны и шелеста прибрежных кустов». Но вот начал накрапывать дождь, ветер становился сильнее, а море рокочет глухо и сердито и распевает мрачный и торжественный гимн гордой паре красавцев цыган. Вообще характерной чертой этого рассказа является его музыкальность. Музыка сопровождает все повествование о судьбе влюбленных. «О ней, этой Радде, словами и не скажешь ничего. Может быть, ее красоту можно бы на скрипке сыграть, да и то тому, кто эту скрипку, как свою душу, знает».

Творчество Горького на начальном этапе несет сильный отпечаток нового литературного течения — так называемого революционного романтизма. Философские идеи начинающего талантливого писателя, страстность, эмоциональность его прозы, новый

подход к человеку резко отличались как от натуралистической прозы, ушедшей в мелочный бытовой реализм и избравшей темой безнадежную скуку человеческого существования, так и от эстетского подхода к литературе и жизни, видевшего ценность лишь в «утонченных» эмоциях, героях и словах.

Для молодости есть две важнейшие составляющие жизни, два вектора существования. Это любовь и свобода. В рассказах Горького «Макар Чудра» и «Старуха Изергиль» любовь и свобода становятся темой историй, рассказанных главными героями. Сюжетная находка Горького — то, что о молодости и любви рассказывает старость — позволяет дать перспективу, точку зрения человека юного, живущего любовью и жертвующего ради нее всем, и человека, прожившего жизнь, видевшего многое и способного понять, что на самом деле важно, что остается в конце долгого пути.

Герои двух притч, рассказанных старухой Изергиль, являются полной противоположностью. Данко — это пример любви-самопожертвования, любви-отдачи. Он не может жить, отделяя себя от своего племени, народа, чувствует себя несчастным и несвободным, если несвободен и несчастен народ. Чистая жертвенная любовь и стремление к подвигу были характерны для революционеров-романтиков, которые мечтали умереть за общечеловеческие идеалы, не мыслили жизни без жертвы, не надеялись и не хотели дожить до старости. Данко отдает сердце, освещающее путь людям. Это достаточно простой символ: только чистое, полное любви и альтруизма сердце может стать маяком и только бескорыстная жертва поможет освободить народ. Трагизм притчи в том, что люди забывают о тех, кто пожертвовал собой ради них. Они неблагодарны, но прекрасно сознавая это, Данко не задумывается над смыслом своей самоотдачи, не ждет признания, награды. Горький полемизирует с официально-церковным понятием заслуги, в котором человек делает добрые дела, заранее зная, что будет вознагражден. Писатель дает противоположный пример: награда за подвиг — сам подвиг и счастье людей, ради которых он совершен.

Сын орла представляет собой полную противоположность Данко. Ларра — одиночка. Он горд и самовлюблен, он искренне считает себя выше, лучше других людей. Он вызывает отвращение, но и жалость. Ведь Ларра никого не обманывает, он не притворяется, что способен любить. Таких людей, к сожалению, много, хотя их сущность не так явно проявляется в реальной жизни. Для них любовь, заинтересованность сводятся лишь к обладанию. Если ельзя обладать — нужно уничтожить. Убив девушку, Ларра с Циничной откровенностью говорит, что сделал это потому, что не мог владеть ею. И добавляет, что, по его мнению, люди только приоряются, что любят и соблюдают нравственные нормы. Ведь природа дала им в собственность только их тело, а владеют они и животными, и вещами. Ларра хитер и умеет говорить, но это обман. Он упускает из виду то, что человек всегда платит за обладание деньгами ли, трудом, временем, но в конечном счете жизнью, прожитой так, а не иначе. Поэтому так называемая правда Ларры становится причиной его отверженности. Племя изгоняет отступника, говоря: ты презираешь нас, ты выше — что ж, живи один, если мы тебя недостойны. Но одиночество становится бесконечной пыткой. Ларра понимает, что вся его философия была только позой, что даже для того, чтобы считать себя выше других и гордиться собой, все равно нужны другие. Нельзя любоваться собой в одиночестве, и все мы зависим от оценки и признания со стороны общества.

Свобода и любовь — тема притчи о Радде и Лойко. Нет любви в рабстве, нет подлинных чувств в самообмане. Герои любят друг друга, но превыше всего для них свобода. Свобода у Горького — не беззаконная вольница, а возможность сохранить свою сущность, свое «я», то есть свою человечность, без которой не может быть ни любви, ни жизни.

Анализ романтических рассказов 1890-х гг. Горького М.

Творчество раннего Горького не следует сводить только к романтизму: в 1890-е гг. он создавал одновременно и романтические, и реалистические по стилю произведения (среди последних, например, рассказы «Нищенка», «Челкаш», «Коновалов» и многие другие). Тем не менее именно группа романтических рассказов воспринималась как своего рода визитная карточка молодого писателя, именно они свидетельствовали о приходе в литературу писателя, резко выделявшегося на фоне своих предшественников.

 

Новым был прежде всего тип героя. Многое в горьковских героях заставляло вспомнить о романтической литературной традиции. Это и яркость, исключительность их характеров, выделявшая их из окружающих, и драматизм их отношений с миром обыденной реальности, и принципиальное одиночество, отверженность, загадочность для других. Горьковские романтики предъявляют миру и людскому окружению слишком жесткие требования, а в своем поведении руководствуются «безумными» с точки зрения «нормальных» людей принципами.

Два качества особенно заметны у горьковских героев-романтиков: это гордость и сила, заставляющие их перечить судьбе, дерзко стремиться к безграничной свободе, даже если ради свободы приходится жертвовать жизнью. Именно проблема свободы становится центральной проблемой ранних рассказов писателя.

Таковы рассказы «Макар Чудра» и «Старуха Изергиль». Сама по себе поэтизация вольнолюбия — вполне традиционная для литературы романтизма черта. Не являлось принципиально новым для отечественной литературы и обращение к условным формам легенд. В чем же смысл конфликта в ранних романтических рассказах Горького, каковы специфически горьковские приметы его художественного воплощения? Своеобразие названных рассказов уже в том, что источником конфликта в них становится не традиционное противостояние «добра» и «зла», а столкновение двух позитивных ценностей. Таков конфликт свободы и любви в «Макаре Чудре» — конфликт, который может разрешиться только трагически. Любящие друг друга Радда и Лойко Зобар настолько дорожат своей свободой, что не допускают мысли о добровольном подчинении любимому человеку.

Каждый из героев ни за что не согласится быть ведомым: единственная достойная этих героев роль — главенствовать, даже если речь идет о взаимном чувстве. «Волю-то, Лойко, я люблю больше, чем тебя», — говорит Радда. Исключительность конфликта — в полном равенстве одинаково «гордых» героев. Не имея возможности покорить возлюбленную, Лойко одновременно не может и отступиться от нее. Поэтому он решается на убийство — дикий, «безумный» поступок, хотя знает, что тем самым приносит в жертву гордости и собственную жизнь.

Подобным образом ведет себя в сфере любви и героиня рассказа «Старуха Изергиль»: чувства жалости или даже сожаления отступают перед стремлением остаться независимой. «Я была счастлива… никогда не встречалась после с теми, которых когда-то любила, — говорит она собеседнику. — Это нехорошие встречи, все равно как бы с покойниками». Впрочем, герои этого рассказа включены не только и не столько в любовные конфликты: речь в нем идет о цене, смысле и разнообразных вариантах свободы.

Первый вариант представлен судьбой Ларры. Это еще один «гордый» человек (такая характеристика в устах рассказчицы — скорее похвала, чем негативная оценка). История его «преступления и наказания» получает неоднозначную трактовку: Изергиль воздерживается от прямой оценки, тон ее рассказа эпически спокоен. Приговор доверено вынести безымянному «мудрому человеку»:

«— Стойте! Наказание есть. Это страшное наказание; вы не выдумаете такого в тысячу лет! Наказание ему — в нем самом! Пустите его, пусть он будет свободен. Вот его наказание!»

Итак, индивидуалистическая, не просветленная разумом свобода Ларры — это свобода отторженности, превращающаяся в свою противоположность — в наказание вечным одиночеством. Противоположный «модус» свободы явлен легендой о Данко. Своей позицией «над толпой», своей гордой исключительностью, наконец, жаждой свободы он, на первый взгляд, напоминает Ларру. Однако элементы сходства лишь подчеркивают принципиальную разнонаправленность двух «свобод». Свобода Данко — это свобода взять на себя ответственность за коллектив, свобода бескорыстного служения людям, способность преодолеть инстинкты самосохранения и подчинить жизнь сознательно определенной цели. Формула «в жизни всегда есть место подвигу» и есть афористическое определение этой свободы. Правда, финал рассказа о судьбе Данко лишен однозначности: спасенные героем люди аттестуются Изергиль отнюдь не комплиментарно. Любование смельчаком Данко осложняется здесь нотой трагизма.

Центральное место в рассказе занимает история самой Изергиль. Обрамляющие легенды о Ларре и Данко заведомо условны: их действие лишено конкретных хронологических или пространственных примет, отнесено к неопределенной глубокой древности. Напротив, история Изергиль разворачивается на более или менее конкретном историческом фоне (по ходу рассказа упоминаются известные исторические эпизоды, используются реальные топонимы). Однако эта доза реальности не меняет принципов раскрытия характера — они остаются романтическими. История жизни старухи Изергиль — история встреч и расставаний. Ни один из героев ее рассказа не удостаивается подробного описания — в характеристике персонажей доминирует метонимический принцип («часть вместо целого», одна выразительная деталь — вместо подробного портрета). Изергиль наделена чертами характера, сближающими ее с героями легенд: гордостью, мятежностью, непокорностью.

Подобно Данко, она живет среди людей, ради любви способна на героический поступок. Однако в ее образе нет той цельности, которая присутствует в образе Данко. Ведь череда ее любовных увлечений и легкость, с которой она расстается с ними, вызывает ассоциации с антиподом Данко — Ларрой. Для самой Изергиль (а именно она является рассказчицей) эти противоречия незаметны, она склонна сближать свою жизнь с той моделью поведения, которая составляет существо финальной легенды. Неслучайно, начавшись с повествования о Ларре, ее рассказ устремляется к «полюсу» Данко.

Однако помимо точки зрения Изергиль в рассказе выражена и иная точка зрения, принадлежащая тому молодому русскому, который слушает Изергиль, изредка задавая ей вопросы. Этот устойчивый в ранней прозе Горького персонаж, иногда называемый «проходящим», наделен некоторыми автобиографическими приметами. Возраст, круг интересов, странничество по Руси сближают его с биографическим Алексеем Пешковым, поэтому в литературоведении по отношению к нему часто используется термин «автобиографический герой». Встречается и иной вариант терминологического обозначения — «автор-повествователь». Можно пользоваться любым из этих обозначений, хотя с точки зрения терминологической строгости предпочтительнее понятие «образ повествователя».

Нередко анализ романтических рассказов Горького сводится к разговору об условных романтических героях. Действительно, фигуры Радды и Лойко Зобара, Ларры и Данко важны для понимания горьковской позиции. Однако содержание его рассказов шире: сами романтические сюжеты несамостоятельны, включены в более объемную повествовательную конструкцию. И в «Макаре Чудре», и в «Старухе Изергиль» легенды подаются как рассказы повидавших жизнь стариков. Слушателем этих рассказов является повествователь. С точки зрения количественной этот образ занимает немного места в текстах рассказов. Но для понимания авторской позиции его значимость очень велика.

Вернемся к анализу центрального сюжета рассказа «Старуха Изергиль». Этот отрезок повествования — история жизни героини — находится в двойном обрамлении. Внутреннюю рамку составляют легенды о Ларре и Данко, рассказанные самой Изергиль. Внешнюю — пейзажные фрагменты и портретная характеристика героини, сообщаемые читателю собственно повествователем, и его короткие реплики. Внешняя рамка определяет пространственно-временные координаты самого «события речи» и проявляет реакцию повествователя на существо услышанного им. Внутренняя — дает представление об этических нормах того мира, в котором живет Изергиль. В то время как рассказ Изергиль устремлен к полюсу Данко, — скупые высказывания повествователя вносят в восприятие читателя важные коррективы.

Те короткие реплики, которыми он изредка прерывает речь старухи, на первый взгляд, носят сугубо служебный, формальный характер: они либо заполняют паузы, либо содержат безобидные «уточняющие» вопросы. Но сама направленность вопросов показательна. Повествователь спрашивает о судьбе «других», жизненных попутчиков героини: « А рыбак куда девался?» или «Погоди!.. А где маленький турок?». Изергиль же склонна рассказывать прежде всего о себе. Ее спровоцированные повествователем дополнения свидетельствуют об отсутствии интереса, даже равнодушии к другим людям ( «Мальчик? Он умер, мальчик. От тоски по дому или от любви…» ).

Еще важнее, что в даваемой повествователем портретной характеристике героини постоянно фиксируются черты, ассоциативно сближающие ее не только с Данко, но и с Ларрой. К слову, о портретах. Заметим, что «портретистами» в рассказе выступают и Изергиль, и повествователь. Последний будто намеренно использует в своих описаниях старухи отдельные приметы, которыми она наделяла легендарных героев, как бы «цитирует» ее.

Портрет Изергиль дается в рассказе довольно подробно («время согнуло ее пополам, черные когда-то глаза были тусклы и слезились», «кожа на шее и руках вся изрезана морщинами» и т.д.). Внешний облик легендарных героев представлен через выхваченные по отдельности характеристики: Данко — «молодой красавец», «в очах его светилось много силы и живого огня», Ларра — «юноша красивый и сильный», «только глаза его были холодны и горды».

Антитетичность легендарных героев задана уже портретом; однако облик старухи соединяет в себе отдельные черты того и другого. «Я, как солнечный луч, живая была» — явная параллель с Данко; «сухие, потрескавшиеся губы», «сморщенный нос, загнутый, словно клюв совы», «сухая… кожа» — детали, перекликающиеся с чертами облика Ларры («солнце высушило его тело, кровь и кости»). Особенно важен общий в описании Ларры и старухи Изергиль мотив «тени»: Ларра, став тенью, «живет тысячи лет»; старуха — «живая, но иссушенная временем, без тела, без крови, с сердцем без желаний, с глазами без огня, — тоже почти тень». Одиночество оказывается общей судьбой Ларры и старухи Изергиль.

Таким образом, повествователь отнюдь не идеализирует свою собеседницу (или в другом рассказе — собеседника Макара Чудру). Он показывает, что сознание «гордого» человека анархично, не просветлено ясным представлением о цене свободы, а само его вольнолюбие может принимать индивидуалистический характер, Вот почему финальная пейзажная зарисовка настраивает читателя на сосредоточенное размышление, на встречную активность его сознания. Здесь нет прямолинейного оптимизма, приглушена героика — господствовавший в финальной легенде пафос: «В степи было тихо и темно. По небу все ползли тучи, медленно, скучно… Море шумело глухо и печально». Ведущим началом горьковского стиля оказывается не эффектная внешняя изобразительность, как могло бы показаться, если в поле зрения читателя попали бы только «легенды». Внутренняя доминанта его творчества — концептуальность, напряжение мысли, хотя это качество стиля в раннем творчестве несколько «разбавлено» стилизованной фольклорной образностью и тяготением к внешним эффектам.

Облик персонажей и подробности пейзажного фона в ранних рассказах Горького созданы средствами романтической гиперболизации: эффектность, необычность, «чрезмерность» — качества любого горьковского образа. Сама внешность героев изображается крупными, экспрессивными мазками. Горький не заботится об изобразительной конкретности образа. Ему важно украсить, выделить, укрупнить героя, привлечь к нему внимание читателя. Сходным образом создается и горьковский пейзаж, наполненный традиционной символикой, пронизанный лиризмом.

Его устойчивые атрибуты — море, облака, луна, ветер. Пейзаж предельно условен, он выполняет роль романтической декорации, своего рода заставки: «…ласково блестели темно-голубые клочки неба, украшенные золотыми крапинками звезд». Поэтому, кстати, в пределах одного описания одному и тому же объекту могут даваться разноречивые, но одинаково броские характеристики. Так, например, начальное описание лунной ночи в «Старухе Изергиль» содержит в одном абзаце противоречащие друг другу цветовые характеристики. Сначала «диск луны» называется «кроваво-красным», но вскоре повествователь замечает, что плывущие облака пропитаны «голубым сиянием луны».

Степь и море — образные знаки бесконечного пространства, открывающегося повествователю в его странствиях по Руси. Художественное пространство конкретного рассказа организуется соотнесением беспредельного мира и выделенного в нем «места встречи» повествователя с будущим рассказчиком (виноградник в «Старухе Изергиль», место у костра в рассказе «Макар Чудра»). В пейзажной картине многократно повторяются слова «странный», «фантастический» («фантазия».), «сказочный» («сказка»). Изобразительная точность уступает место субъективным экспрессивным характеристикам. Их функция — представить «другой», «нездешний», романтический мир, противопоставить его унылой реальности. Вместо четких очертаний даются силуэты или «кружевная тень»; освещение строится на игре света и тени.

Ощутима в рассказах и внешняя музыкальность речи: течение фразы неторопливо и торжественно, изобилует разнообразными ритмическими повторами. Романтическая «чрезмерность» стиля проявляется и в том, что существительные и глаголы обвиты в рассказах «гирляндами» прилагательных, наречий, причастий — целыми сериями определений. Эта стилевая манера, кстати, осуждалась А.П.Чеховым, который по-дружески советовал молодому писателю: «…Вычеркивайте, где можно, определения существительных и глаголов. У Вас так много определений, что читателю трудно разобраться, и он утомляется».

В раннем творчестве Горького «избыточная» красочность была тесно связана с мироощущением молодого писателя, с его пониманием подлинной жизни как свободной игры ничем не скованных сил, со стремлением привнести в литературу новую — жизнеутверждающую тональность. В дальнейшем стиль прозы М.Горького эволюционировал в сторону большей сжатости описаний, аскетизма и точности портретных характеристик, синтаксического равновесия фразы.

26. Реалистическое и романтическое в раннем творчестве Горького.

Первым из рассказов М. Горького был опубликован «Макар Чудра» (1892). В конце того же года написан рассказ «Емельян Пеляй». В этих произведениях наметились две основные тенденции раннего творчества Горького: романтическая и реалистическая. Романтическая связана с поисками героического образа, а реалистическая – со стремлением показать «свинцовые мерзости» жизни. В начале 1890-х годов написан целый ряд произведений, в которых романтическое начало преобладает: «Макар Чудра», «Девушка и

смерть», «О чиже, который лгал…», «Старуха Изергиль», «Песня о Соколе», «Песня о Буревестнике». Для них характерна возвышенная лексика, патетичность изображение героя в экзотической обстановке, гиперболизированная образность, богатство метафор, напряженность действия. В центре – героические личности, смысл своей жизни они видят в

освобождении и утверждении человеческого достоинства. В 1890-е годы Горький создавал и реалистические произведения. Их центральный герой – босяк (нищий, человек, принадлежащий к низшим слоям общества), в котором Горький стремился увидеть живую человеческую душу. Можно сказать, что Горький поэтизирует босяка, потому что видит в нем свободную личность. В рассказе «Челкаш» (1895) противопоставлены две психологии. Челкаш – босяк, зарабатывает, занимаясь контрабандой. Он – свободный человек, что символизирует и морская стихия, которой он не боится. Гаврила – крестьянин, он приехал заработать денег, и в его понимании свобода – это прежде всего свобода финансовая. Горький с презрением относится к крестьянину, и Челкаш в его рассказе оказывается нравственно выше Гаврилы.

В дальнейшем Горький начинает понимать, что босячество – далеко не идеал («В степи», «Бывшие люди», «Проходимец»). Тематика его произведений становится более разнообразной. Создаются рассказы о несчастном детстве («Нищенка», «Дед Архип и Лёнька», «Убежал», «Сирота» и др.), появляется тема рабочего класса, причём Горького интересуют не просто «угнетённые» рабочие, а «задумавшиеся» о своей жизни («Озорник», «Супруги Орловы»), в рассказах о деревне Горький создаёт негативные образы крестьян,

воспринимая их не как труженников, а как жестоких собственников («Емельян Пеляй», очерк «Вывод»). Присутствует в рассказах Горького и тема интеллигенции, отношение к которой неоднозначно. Горький одобрительно относится к революционной интеллигенции («Маленькая»), но часто изображает интеллигентов как людей трусливых, пошлых, трясущихся над деньгами («Варенька Алёсова», «О чёрте»).

«Фома Гордеев» (1899) – это реалистическая повесть о становлении и развитии русской буржуазии и о различных путях, которыми пойдут её представители. Русский капитализм существовал недолго (с конца 1870-х). Его представляли два поколения. Первое – «накопители». Это, как правило, люди из народа, которые пробились благодаря своему уму, смекалке, жестокости. Состояние многих из них построено на крови. В повести несколько типов таких накопителей. 1) Игнат Гордеев; он был простым бурлаком, а стал владельцем нескольких барж. Это душа страстная, мятущаяся, одарённая, но не находящая достойного применения. 2) Яков Маякин – хитрый и прагматичный. Его хозяйствование основано на психологии подавления других людей («Или ты всех грызи, или лежи в грязи»). Фома Гордеев относится ко второму поколению. Но он отщепенец купеческого рода. Горький подробно и психологически обоснованно воссоздаёт историю жизни Фомы. Фома предстаёт как человек неразвитый, живущий преимущественно инстинктами. После смерти отца он рано становится хозяином, но психологически не готов к этому. В нём зреет презрение к людям и недоумение перед их жадностью. Фома не находит себе места среди людей своего класса и бунтует. Его помещают в психиатрическую лечебницу, а Яков Маякин прибирает к рукам его имущество. Таким образом, бунт души неразвитой оборачивается полной духовной деградацией, на которую, по мнению Горького, обречено всё русское купечество. Если цель первого поколения русских капиталистов – заработать деньги, то их дети стремятся получить власть. Тарас Маякин, сын Якова, – студент Петербургского университета, сослан за участие в студенческих волнениях. Раскаявшись, он возвращается к отцу и становится купцом. Одноклассник Фомы Африкан Смолин, получив образование в Англии, возвращается с желанием наладить производство на западный манер. В борьбе второго поколения русских купцов за политическую власть Горький видел истоки будущей революции и одновременно предвидел несостоятельность этих начинаний. В повести «Фома Гордеев» он прослеживает проявления непостоянства русского национального характера, его неразвитость, трудности становления новых капиталистических отношений и демократизации.

Леденев А. В Романтические рассказы М. Горького 1890-х гг

Леденев А. В

Романтические рассказы М. Горького 1890-х гг

Творчество раннего Горького не следует сводить только к романтизму: в 1890-е гг. он создавал одновременно и романтические, и реалистические по стилю произведения (среди последних, например, рассказы «Нищенка», «Челкаш», «Коновалов» и многие другие). Тем не менее именно группа романтических рассказов воспринималась как своего рода визитная карточка молодого писателя, именно они свидетельствовали о приходе в литературу писателя, резко выделявшегося на фоне своих предшественников.

Новым был прежде всего тип героя. Многое в горьковских героях заставляло вспомнить о романтической литературной традиции. Это и яркость, исключительность их характеров, выделявшая их из окружающих, и драматизм их отношений с миром обыденной реальности, и принципиальное одиночество, отверженность, загадочность для других. Горьковские романтики предъявляют миру и людскому окружению слишком жесткие требования, а в своем поведении руководствуются «безумными» с точки зрения «нормальных» людей принципами.

Два качества особенно заметны у горьковских героев-романтиков: это гордость и сила, заставляющие их перечить судьбе, дерзко стремиться к безграничной свободе, даже если ради свободы приходится жертвовать жизнью. Именно проблема свободы становится центральной проблемой ранних рассказов писателя.

Таковы рассказы «Макар Чудра» и «Старуха Изергиль». Сама по себе поэтизация вольнолюбия – вполне традиционная для литературы романтизма черта. Не являлось принципиально новым для отечественной литературы и обращение к условным формам легенд. В чем же смысл конфликта в ранних романтических рассказах Горького, каковы специфически горьковские приметы его художественного воплощения? Своеобразие названных рассказов уже в том, что источником конфликта в них становится не традиционное противостояние «добра» и «зла», а столкновение двух позитивных ценностей. Таков конфликт свободы и любви в «Макаре Чудре» – конфликт, который может разрешиться только трагически. Любящие друг друга Радда и Лойко Зобар настолько дорожат своей свободой, что не допускают мысли о добровольном подчинении любимому человеку.

Каждый из героев ни за что не согласится быть ведомым: единственная достойная этих героев роль – главенствовать, даже если речь идет о взаимном чувстве. «Волю-то, Лойко, я люблю больше, чем тебя», – говорит Радда. Исключительность конфликта – в полном равенстве одинаково гордых героев. Не имея возможности покорить возлюбленную, Лойко одновременно не может и отступиться от нее. Поэтому он решается на убийство – дикий, «безумный» поступок, хотя знает, что тем самым приносит в жертву гордости и собственную жизнь.

Подобным образом ведет себя в сфере любви и героиня рассказа «Старуха Изергиль»: чувства жалости или даже сожаления отступают перед стремлением остаться независимой. «Я была счастлива… никогда не встречалась после с теми, которых когда-то любила, – говорит она собеседнику. – Это нехорошие встречи, все равно как бы с покойниками». Впрочем, герои этого рассказа включены не только и не столько в любовные конфликты: речь в нем идет о цене, смысле и разнообразных вариантах свободы.

Первый вариант представлен судьбой Ларры. Это еще один «гордый» человек (такая характеристика в устах рассказчицы – скорее похвала, чем негативная оценка). История его «преступления и наказания» получает неоднозначную трактовку: Изергиль воздерживается от прямой оценки, тон ее рассказа эпически спокоен. Приговор доверено вынести безымянному «мудрому человеку»:

«– Стойте! Наказание есть. Это страшное наказание; вы не выдумаете такого в тысячу лет! Наказание ему – в нем самом! Пустите его, пусть он будет свободен. Вот его наказание!»

Итак, индивидуалистическая, не просветленная разумом свобода Ларры – это свобода отторженности, превращающаяся в свою противоположность – в наказание вечным одиночеством. Противоположный «модус» свободы явлен легендой о Данко. Своей позицией «над толпой», своей гордой исключительностью, наконец, жаждой свободы он, на первый взгляд, напоминает Ларру. Однако элементы сходства лишь подчеркивают принципиальную разнонаправленность двух «свобод». Свобода Данко – это свобода взять на себя ответственность за коллектив, свобода бескорыстного служения людям, способность преодолеть инстинкты самосохранения и подчинить жизнь сознательно определенной цели. Формула «в жизни всегда есть место подвигу» и есть афористическое определение этой свободы. Правда, финал рассказа о судьбе Данко лишен однозначности: спасенные героем люди аттестуются Изергиль отнюдь не комплиментарно. Любование смельчаком Данко осложняется здесь нотой трагизма.

Центральное место в рассказе занимает история самой Изергиль. Обрамляющие легенды о Ларре и Данко заведомо условны: их действие лишено конкретных хронологических или пространственных примет, отнесено к неопределенной глубокой древности. Напротив, история Изергиль разворачивается на более или менее конкретном историческом фоне (по ходу рассказа упоминаются известные исторические эпизоды, используются реальные топонимы). Однако эта доза реальности не меняет принципов раскрытия характера – они остаются романтическими. История жизни старухи Изергиль – история встреч и расставаний. Ни один из героев ее рассказа не удостаивается подробного описания – в характеристике персонажей доминирует метонимический принцип («часть вместо целого», одна выразительная деталь – вместо подробного портрета). Изергиль наделена чертами характера, сближающими ее с героями легенд: гордостью, мятежностью, непокорностью.

Подобно Данко, она живет среди людей, ради любви способна на героический поступок. Однако в ее образе нет той цельности, которая присутствует в образе Данко. Ведь череда ее любовных увлечений и легкость, с которой она расстается с ними, вызывает ассоциации с антиподом Данко – Ларрой. Для самой Изергиль (а именно она является рассказчицей) эти противоречия незаметны, она склонна сближать свою жизнь с той моделью поведения, которая составляет существо финальной легенды. Неслучайно, начавшись с повествования о Ларре, ее рассказ устремляется к «полюсу» Данко.

Однако помимо точки зрения Изергиль в рассказе выражена и иная точка зрения, принадлежащая тому молодому русскому, который слушает Изергиль, изредка задавая ей вопросы. Этот устойчивый в ранней прозе Горького персонаж, иногда называемый «проходящим», наделен некоторыми автобиографическими приметами. Возраст, круг интересов, странничество по Руси сближают его с биографическим Алексеем Пешковым, поэтому в литературоведении по отношению к нему часто используется термин «автобиографический герой». Встречается и иной вариант терминологического обозначения – «автор-повествователь». Можно пользоваться любым из этих обозначений, хотя с точки зрения терминологической строгости предпочтительнее понятие «образ повествователя».

Нередко анализ романтических рассказов Горького сводится к разговору об условных романтических героях. Действительно, фигуры Радцы и Лойко Зобара, Ларры и Данко важны для понимания горьковской позиции. Однако содержание его рассказов шире: сами романтические сюжеты несамостоятельны, включены в более объемную повествовательную конструкцию. И в «Макаре Чудре», и в «Старухе Изергиль» легенды подаются как рассказы повидавших жизнь стариков. Слушателем этих рассказов является повествователь. С точки зрения количественной этот образ занимает немного места в текстах рассказов. Но для понимания авторской позиции его значимость очень велика.

Вернемся к анализу центрального сюжета рассказа «Старуха Изергиль». Этот отрезок повествования – история жизни героини – находится в двойном обрамлении. Внутреннюю рамку составляют легенды о Ларре и Данко, рассказанные самой Изергиль. Внешнюю – пейзажные фрагменты и портретная характеристика героини, сообщаемые читателю собственно повествователем, и его короткие реплики. Внешняя рамка определяет пространственно-временные координаты самого «события речи» и проявляет реакцию повествователя на существо услышанного им. Внутренняя – дает представление об этических нормах того мира, в котором живет Изергиль. В то время как рассказ Изергиль устремлен к полюсу Данко, – скупые высказывания повествователя вносят в восприятие читателя важные коррективы.

Те короткие реплики, которыми он изредка прерывает речь старухи, на первый взгляд, носят сугубо служебный, формальный характер: они либо заполняют паузы, либо содержат безобидные «уточняющие» вопросы. Но сама направленность вопросов показательна. Повествователь спрашивает о судьбе «других», жизненных попутчиков героини: «А рыбак куда девался?» или «Погоди!.. А где маленький турок?». Изергиль же склонна рассказывать прежде всего о себе. Ее спровоцированные повествователем дополнения свидетельствуют об отсутствии интереса, даже равнодушии к другим людям («Мальчик? Он умер, мальчик. От тоски по дому или от любви…»).

Еще важнее, что в даваемой повествователем портретной характеристике героини постоянно фиксируются черты, ассоциативно сближающие ее не только с Данко, но и с Ларрой. К слову, о портретах. Заметим, что «портретистами» в рассказе выступают и Изергиль, и повествователь. Последний будто намеренно использует в своих описаниях старухи отдельные приметы, которыми она наделяла легендарных героев, как бы «цитирует» ее.

Портрет Изергиль дается в рассказе довольно подробно («время согнуло ее пополам, черные когда-то глаза были тусклы и слезились», «кожа на шее и руках вся изрезана морщинами» и т. д.). Внешний облик легендарных героев представлен через выхваченные по отдельности характеристики: Данко – «молодой красавец», «в очах его светилось много силы и живого огня», Ларра – «юноша красивый и сильный», «только глаза его были холодны и горды».

Антитетичность легендарных героев задана уже портретом; однако облик старухи соединяет в себе отдельные черты того и другого. «Я, как солнечный луч, живая была» – явная параллель с Данко; «сухие, потрескавшиеся губы», «сморщенный нос, загнутый, словно клюв совы», «сухая… кожа» – детали, перекликающиеся с чертами облика Ларры («солнце высушило его тело, кровь и кости»). Особенно важен общий в описании Ларры и старухи Изергиль мотив «тени»: Ларра, став тенью, «живет тысячи лет»; старуха – «живая, но иссушенная временем, без тела, без крови, с сердцем без желаний, с глазами без огня, – тоже почти тень». Одиночество оказывается общей судьбой Ларры и старухи Изергиль.

Таким образом, повествователь отнюдь не идеализирует свою собеседницу (или в другом рассказе – собеседника Макара Чудру). Он показывает, что сознание «гордого» человека анархично, не просветлено ясным представлением о цене свободы, а само его вольнолюбие может принимать индивидуалистический характер. Вот почему финальная пейзажная зарисовка настраивает читателя на сосредоточенное размышление, на встречную активность его сознания. Здесь нет прямолинейного оптимизма, приглушена героика – господствовавший в финальной легенде пафос: «В степи было тихо и темно. По небу все ползли тучи, медленно, скучно… Море шумело глухо и печально». Ведущим началом горьковского стиля оказывается не эффектная внешняя изобразительность, как могло бы показаться, если в поле зрения читателя попали бы только «легенды». Внутренняя доминанта его творчества – концептуальность, напряжение мысли, хотя это качество стиля в раннем творчестве несколько «разбавлено» стилизованной фольклорной образностью и тяготением к внешним эффектам.

Облик персонажей и подробности пейзажного фона в ранних рассказах Горького созданы средствами романтической гиперболизации: эффектность, необычность, «чрезмерность» – качества любого горьковского образа. Сама внешность героев изображается крупными, экспрессивными мазками. Горький не заботится об изобразительной конкретности образа. Ему важно украсить, выделить, укрупнить героя, привлечь к нему внимание читателя. Сходным образом создается и горьковский пейзаж, наполненный традиционной символикой, пронизанный лиризмом.

Его устойчивые атрибуты – море, облака, луна, ветер. Пейзаж предельно условен, он выполняет роль романтической декорации, своего рода заставки: «…ласково блестели темно-голубые клочки неба, украшенные золотыми крапинками звезд». Поэтому, кстати, в пределах одного описания одному и тому же объекту могут даваться разноречивые, но одинаково броские характеристики. Так, например, начальное описание лунной ночи в «Старухе Изергиль» содержит в одном абзаце противоречащие друг другу цветовые характеристики. Сначала «диск луны» называется «кроваво-красным», но вскоре повествователь замечает, что плывущие облака пропитаны «голубым сиянием луны».

Степь и море – образные знаки бесконечного пространства, открывающегося повествователю в его странствиях по Руси. Художественное пространство конкретного рассказа организуется соотнесением беспредельного мира и выделенного в нем «места встречи» повествователя с будущим рассказчиком (виноградник в «Старухе Изергиль», место у костра в рассказе «Макар Чудра»). В пейзажной картине многократно повторяются слова «странный», «фантастический» («фантазия»), «сказочный» («сказка»). Изобразительная точность уступает место субъективным экспрессивным характеристикам. Их функция – представить «другой», «нездешний», романтический мир, противопоставить его унылой реальности. Вместо четких очертаний даются силуэты или «кружевная тень»; освещение строится на игре света и тени.

Ощутима в рассказах и внешняя музыкальность речи: течение фразы неторопливо и торжественно, изобилует разнообразными ритмическими повторами. Романтическая «чрезмерность» стиля проявляется и в том, что существительные и глаголы обвиты в рассказах «гирляндами» прилагательных, наречий, причастий – целыми сериями определений. Эта стилевая манера, кстати, осуждалась А. П. Чеховым, который по-дружески советовал молодому писателю: «…Вычеркивайте, где можно, определения существительных и глаголов. У Вас так много определений, что читателю трудно разобраться, и он утомляется».

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

Тест Ранние романтические произведения А. М. Горького

Пыстина Лидия Митрофановна

учитель русского языка и литературы

школа-гимназия № 9

Творчество А. М. Горького в выпускном 11 классе начинается с изучения ранних романтических произведений писателя. Целесообразнее начать учебный процесс с проверки знания текста рассказов, входящих в этот цикл. В этом поможет данный тест.

Тест

Ранние романтические произведения А. М. Горького

1. Указать произведение, которое начинается так

А. «Старуха Изергиль»

В. «Макар Чудра»

С. «Песня О соколе»

Д. «Песня о Буревестнике» —

1. «С моря дул влажный, холодный ветер, разнося по степи задумчивую мелодию плеска набегавшей на берег волны… »

2. «Я слышал эти рассказы под Аккерманом, в Бессарабии, на морском берегу».

3. «Море – огромное, лениво вздыхающее у берега, — уснуло и неподвижно в дали, облитой голубым сиянием луны»

4. «Над седой равниной моря ветер тучи собирает».

II. Распределить героев по произведениям

1. Гаврила

2. Данко

3. Радда

4. Лойко Зобар

5. Ларра

6. Уж

7. Глупый пингвин

А. «Челкаш»

В. «Макар Чудра»

С. «Песня о Соколе»

Д. «Старуха Изергиль»

Е. «Песня о Буревестнике»

III. Узнать героя по его портрету

1. «Глаза его были холодны и горды… он отвечал, если хотел, или молчал…»

2. «Удалой был малый! Эге! Разве он кого боялся?»

3. «Гордо реет… чёрной молнии подобный»

4. «Один из тех людей, молодой красавец»

5. «Он – этот человек с ясными глазами ребёнка…»

6. «… старый крымский чабан, высокий, седой, сожжённый солнцем, сухой и мудрый …»

А. «Коновалов»

В. «Макар Чудра»

С. «Песня о Соколе»

Д. «Старуха Изергиль»

Е. «Песня о Буревестнике»

IV. Определить, какому герою принадлежат слова

1. «Идёшь ты, ну и иди своим путём, не сворачивая в сторону. Прямо и иди».

2. «Во мне есть мужество вести, вот потому я повёл вас»

3. «Брат! Прости!.. дьявол это меня…»

4. «Каждый человек сам себе хозяин, и никто в этом не повинен, ежели я подлец»

5. «Я вижу, что каждый человек имеет только речь, руки и ноги… а владеет он животными, женщинами, землёй…»

6. «Я не была никогда рабой, ничьей»

7. «Чего тебе ещё? Сделал своё дело… иди!»

8. «А ещё я люблю волю! Волю-то … я люблю… больше…»

А. Радда

В. Данко

С. Челкаш

Д. Макар Чудра

Е. Гаврила

И. Коновалов

К. Старуха Изергиль

Н. Ларра

V. Указать героя, который в «Песне о Буревестнике» произносит эти слова: «Пусть сильнее грянет буря!»

А. Чайки

В. Гагары

С. Пророк победы

Д. Пингвин

VI. Указать, героем какого произведения является Надыр – Рагим – оглы

А. «Песня о Буревестнике»

В. «Челкаш»

С. «Коновалов»

Д. «Песня о Соколе».

VII. Распределить цитаты, характеризующие жизненную философию

А. Ужа

В. Сокола

1. «Рождённый ползать – летать не можент!..»

2. «Я славно пожил!.. Я знаю счастье!.. Я храбро бился!…»

3. «О счастье битвы!..»

4. «Земли творенье – землёй живу я»

5. «… в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером»

6. «Летай иль ползай, конец известен: всё в землю лягут, всё прахом будет…»

VIII. Указать, какого героя нет в «Песне о Буревестнике»

А. Глупый пингвин

В. Гордая ласточка

С. Мечущиеся чайки

Д. Гордый Буревестник

IX. Указать произведение, которое заканчивается так.

А. «И на пустынном берегу моря не осталось ничего в воспоминании о маленькой драме, разыгравшейся между людьми»

В. «… и увлекут собой душу высоко в тёмно-синюю бездну, откуда навстречу ей трепетные узоры звёзд тоже зазвучат дивной музыкой откровения…»

С. «А они оба кружились во тьме ночной плавно и безмолвно, никак не мог красавец… поравняться с гордой…»

Д. «Пусть сильнее грянет буря!»

Е. «Но мы оба расстались с уверенностью, что встретимся. Не пришлось…»

К. «В степи было тихо и темно. По небу всё ползли тучи, медленно, скучно… Море шумело глухо и печально».

1 . «Макар Чудра»

2 . «Песня о Соколе»

3 . «Старуха Изергиль»

4 . «Песня о Буревестнике»

5 . «Челкаш»

6 . «Коновалов»

X. Соотнести героев по принципу антитезы

А. Челкаш 1. Уж

В. Данко 2. Пингвин

С. Сокол 3. Ларра

Д. Буревестник 4. Гаврила

XI. Указать, какого героя в «Песне о Буревестнике» А. Горький называет «чёрным демоном»

А. Чайки

В. Гагары

С. Буревестник

XII. Назвать героя, который был «сыном орла и женщины»

А. Челкаш

В. Гаврила

С. Данко

Д. Ларра

XIII. Назвать произведение, в котором герои читают «Бунт Стеньки»

А. «Супруги Орловы»

В. «Челкаш»

С. «Коновалов»

Д. «Дед Архип и Лёнька»

XIV. Указать героя, о котором сказано: «Вот как был поражён человек за гордость!»

А. Коновалов

В. Челкаш

С. Лойко Зобар

Д. Ларра

Е. Данко

XV. Указать произведение, корое А. М. Горький отнёс к жанру поэмы

А. «Коновалов»

В. «Макар Чудра»

С. «Песня о Соколе»

Д. « Двадцать шесть и одна»

Е. «Старуха Изергиль».

Ключи

1. А – 2

В — 1

С – 3

Д — 4

2. 1 — А

2 — Д

3 — В

4 — В

5 — Д

6 — С

7 — Е

3. 1 – Д

2 – В

3 – Е

4 – Д

5 – А

6 — В

4. 1 – Д

2 – В

3 – Е

4 – И

5 – Н

6 – К

7 – С

8 — А

5. С

6. Д

7. А – 1 4 6

В – 2 3 5

8. В

9. А – 5

В – 2

С – 1

Д – 4

Е – 6

К — 3

10. А – 4

В – 3

С – 1

Д — 2

11. С

12. Д

13. С

14. Д

15. Д

Список использованной литературы

1. Горький М. Рассказы. Москва: «Художественная литература». 1983 – 448с.

Конспект урока литературы Романтические рассказы-легенды в творчестве М.Горького

Пояснительная записка

Авторы программ общеобразовательных учреждений «Литература 5-11 классы» предоставляют право учителю определить самостоятельно, какое количество часов можно отвести на изучение произведений определенного автора, какие тексты внести дополнительно, не нарушая базовой части. Часто такая вариативность помогает учащимся осознать уровень общероссийского и общечеловеческого масштаба писательского творчества и роли межкультурного взаимодействия.

В связи с этим считаю возможным при знакомстве с ранними романтическими произведениями М.Горького в 11 классе добавить к рассказу «Старуха Изергиль» изучение рассказов-легенд «Немой» и «Хан и его сын». Это позволит показать особый интерес писателя к культурам разных народов, их моральным ценностям. Учитывая проблемы современного общества, связанные с проявлением национальных розней, такой взгляд на изучение произведений, героями которых являются представители разных народов, можно считать актуальным.

Тема: «Романтические рассказы-легенды в раннем творчестве М. Горького» (11 класс)

Тип урока: комбинированный 
Методы:  монолог, беседа, самостоятельная работа, обсуждение
Форма работы: индивидуальная, фронтальная, групповая
Цели урока:

1. Обучающая:
проанализировать легенды, рассмотреть отличительные признаки романтизма на изучаемых рассказах, сопоставить главных героев легенд
2. Развивающая:
развить навыки логического мышления;
развить умение сопоставлять образы, сотрудничать в группе;
развить умение анализировать поступок героя и его нравственный мотив;
продолжить формирование навыка сравнительного анализа.
3. Воспитательная: воспитывать уважение к национальной культуре, фольклору народа;
воспитывать в учащихся понимание высоких нравственных качеств; формирование в сознании учащихся понимания истинной ценности человеческой жизни, его смысла и назначения.

Ход урока:

1.Организационный момент.

Учитель:

— Выдающийся ученый 20 века, гуманист и мыслитель, Али Апшерон писал: «Уважение к языку и культуре других народов – наипервейшее условие согласия в любом многонациональном обществе…»

Что он имел в виду? Почему это особенно важно для нас, жителей России?

— Интерес к жизни, фольклору разных народов всегда присутствовал в творчестве русских писателей, но во второй половине 19 столетия в связи с подъемом общественного движения, под влиянием его революционно-демократического направления, этот интерес авторов к духовной культуре народов России особенно обострился. В произведениях М. Горького, известного русского писателя, нашего земляка, творившего в конце 19 – начале 20 века, несомненно, присутствуют мотивы народного творчества.

2. Актуализация знаний

19 век – время соединения, переплетения разных художественных направлений.

Задание: Прочитайте определение литературоведческого термина и определите литературное направление ранних рассказов М. Горького, впишите термин и отличительные признаки направления на месте пропусков.

…..— особый тип творчества, характерным признакам которого является отображение и воспроизведение жизни вне реально-конкретных связей человека с окружающей действительностью, изображение …..личности, часто …. и неудовлетворенной настоящим, устремленной к далекому …. и потому находящемся в резком …..с обществом, с людьми. События часто происходят на фоне …..

Взаимопроверка (пропущенные слова: романтизм; яркой, необычной; одинокой; идеалу; конфликте, пейзажа).

-Запишем тему урока: «Романтические рассказы-легенды в раннем творчестве М. Горького»

— К ранним романтическим произведениям Горького относятся рассказы о бедняках, босяках, неординарных личностях. В 1890-х гг. он написал рассказы «Макар Чудра», «Старуха Изергиль», «Хан и его сын», «Немой», «Возвращение норманнов из Англии», «Слепота любви», сказки «Девушка и Смерть», «О маленькой фее и молодом чабане», «Песню о Соколе», «Песню о Буревестнике», «Легенду о Марко». Все они отличаются одной особенностью, которую можно определить словами Л.Андреева: «…вкус свободы, чего-то вольного, широкого, смелого». Во всех звучит мотив неприятия действительности, противоборства с судьбой, дерзкого вызова стихиям. В центре этих произведений — фигура необычного, сильного, гордого, смелого, но одинокого человека, не покоряющегося никому, несгибаемого. И все эти произведения переливаются небывалыми красками, распространяя вокруг романтический отблеск.

3. Первичное усвоение нового материала.

Сообщение учащегося:

-Личность всегда была интересна писателю. Как правило, его в его романтических рассказах герой в экстремальной ситуации неожиданно проявляет на самом деле истинные – прекрасные – качества. Антигерой обычно реализуется как субъект, не захотевший или испугавшийся осуществить свое «я», а потому теряющий индивидуальное, – растворяется в безликости. Писатель ищет в действительности ориентиры, необходимые для самоопределения в противоречивом, «пестром» мире. Человек и человеческое как сущее – вот что находится в центре внимания автора, социальное же начало не является определяющим и в целом мало значит. Горький явно отдает предпочтение людям, не связанным с внешним миром. Поэтому особое место в его творчестве занимают рассказы-легенды, в центре которых герой — яркая личность в необычной ситуации, обстановке.

Учитель:

-Сегодня мы посмотрим, как раскрываются черты романтизма в прочитанных вами так называемых рассказах-легендах писателя, имеющих мотивы устного народного творчества: «Старуха Изергиль», «Немой», «Хан и его сын».

Вопросы к произведениям:

1. Каким изображены главные герои легенды? Какими чертами характера наделяет их автор? Кто из них герой и антигерой?

2. Назовите черты романтизма в рассказах-легендах.

3. Найдите в тексте слова, принадлежащие народу определенной нации, попробуйте объяснить их значение. Для чего автор их использует?

4. Занесите информацию в таблицу, по возможности включая цитаты.

Работа в группах

1 группа – Легенда о жителях юга, молдаванах — «Старуха Изергиль». Была написана в начале осени 1894г. в Нижнем Новгороде, опубликована в апреле 1895г. в «Самарской газете». В рассказе отразились впечатления писателя от скитаний по Бесарабии, где он в 1891г. работал в артели молдаван на уборке винограда.

2 группа – Башкирская легенда «Немой». Впервые напечатано в газете «Нижегородский листок», 1896, номер 316, 15 ноября, в разделе «Фельетон». В собрания сочинений не включалось. Печатается по тексту газеты «Нижегородский листок».

3 группа – Крымская (татарская) легенда «Хан и его сын». Впервые напечатано в газете «Нижегородский листок», 1896, номер 148, 31 мая. Рассказ написан в 1895 году. Дата написания «1896», под которой рассказ печатался в собраниях сочинений, изданных товариществом «Знание», исправлена М.Горьким на «1895» при подготовке издания своих сочинений в 1923 году.

Отношение героя к людям
Поступки героя
Отличительные черты характера
Отношение к жизни
Легенда и современность
Черты романтизма
Примеры национальных слов
Отношение автора к герою

Обсуждение ответов групп.

4. Осознание и осмысление учебной информации:

— Почему М.Горький в рассказах обращается к народным легендам?

(В легендах более ярко видны моральные представления народов. Добро и зло, жестокость и милосердие, любовь и ненависть, дружба и предательство, прекрасное и безобразное, гармония и дисгармония — вот основы построения взаимоотношений между людьми, нациями, ценностями, в отношении людей к природе, к традициям и обычаям предков, к государственному строю. Этот жанр позволяет автору размышлять о судьбе, исторической предназначенности, смысле дел и поступков народа.)

— В чем особенность приема построения произведений?

(Литературный прием построения произведения — рассказ в рассказе. Это придает произведению достоверность; позволяет представить несколько точек зрения; объединяет истории о разных людях. В основе легенды – противопоставление.)

— Чему учит автор читателя с помощью легенд?

(М.Горький учит отвергать эгоизм, индивидуализм, себялюбие, гордыню, оценивать человека через поступки, уважать то, «…что есть в человеке наилучшего, красивого, честного, благородного».)

— Какие черты романтического направления можно отметить в ранних рассказах М.Горького?

5. Рефлексия

— Кто из героев рассказов-легенд произвел на вас особое впечатление?

6. Итоги урока

Сегодня проблемы, поставленные писателем М.Горьким в его раннем творчестве, воспринимаются как актуальные и насущные для решения вопросов нашего времени. Писатель, открыто заявивший еще в конце XIX века о своей вере в человека, в его разум, в его творческие, преобразующие возможности, до сегодняшнего дня продолжает вызывать интерес у читателей. Он убежден: свобода в одиночестве — это не свобода. Она имеет ценность только тогда, когда связана с обществом. Человек — существо социальное и должен сделать все, чтобы жить в мире и согласии с другими людьми.

7.Домашнее задание

Письменный ответ на вопрос: «Каков он — романтический герой? (На примере одного из рассказов-легенд М.Горького)»

8.Литература:

1. http://gorkiylit.ru/gorkiy/proza/rasskaz/nemoj.htm

2. https://otherreferats.allbest.ru/culture/00508067_0.html

3. http://ufa-gid.com/ocherki/kak-ufimets-stal-soavtorom-gorkogo.html

4. http://gorkiy-lit.ru/gorkiy/proza/rasskaz/han-i-ego-syn.htm

5. https://www.liveinternet.ru/community/2167955/post91740153

6. Г.А. Ахметова, Т.Н. Дорожкина. Башкирия в биографии и творчестве российских писателей. Образовательная программа для учащихся 5-9 классов. Издательство ИРО РБ Уфа 2011.

Приложения

1. Пример составления таблицы:

Ларра, Данко

Рассказчик – старуха-молдаванка

Немой Юзгляр (при жизни и после смерти)

Рассказчик – башкир Габун

Хан Массолайма Эль Асваб,

его сын Толайк Алгалла

Рассказчик – слепой нищий татарин

Детали портрета

«…глаза его были холодны и горды, как у царя птиц

он был красив»

«Данко — один из тех людей, молодой красавец. Красивые — всегда смелы.

он лучший из всех, потому что в очах его светилось много силы и живого огня»

«огненные глаза»,

«высокий, худой»

«острые, волчьи, белые зубы»

«Хан был стар, … в нём было ещё довольно силы и огня …был он сед, хотя бы и в морщинах было лицо его — в силе красота, а не в нежной коже и румянце щёк».

Его сын — с «глазами, чёрными, как море ночью, и горящими, как очи горного орла»

Отношение героя к людям

Ларра – презирает, ненавидит людей;

Данко – любит людей, спасает их ценой своей жизни

Немой озлоблен на весь мир, не терпит людей, презирает их – призрак немого тянется к людям, но этим только пугает их

Хан уважает людей, наслаждается красотой женщин, гордится сыном.

Сын хана жесток и к врагам, и к отцу, и к девушке, которую страстно любит

Поступки героя

Ларра: «…он говорил со старейшими, как с равными себе.

он ударил девушку и, когда она упала, встал ногой на ее грудь, так, что из ее уст кровь брызнула к небу»

«Он лежал кверху лицом и видел — высоко в небе черными точками плавали могучие орлы. В его глазах было столько тоски, что можно было бы отравить ею всех людей мира»

Данко: «Но тут явился Данко и спас всех один».

«Что сделаю я для людей?! — сильнее грома крикнул Данко. И вдруг он разорвал руками себе грудь и вырвал из нее свое сердце и высоко поднял его над головой».

«Кинул взор вперед себя на ширь степи гордый смельчак Данко, — кинул он радостный взор на свободную землю и засмеялся гордо. А потом упал и — умер».

«Он не говорил ничего, ни звука не знал и всё только смеялся своими глазами, в которых было много огня.

Он посмотрит, бывало, на человека, как на труп барана, гниющий в степи, и со злом оскалит свои зубы и качает головой, а потом взглянет в небо и видит там что-то, от чего на глазах его явятся слёзы». —

«Но зимой встаёт он из-под песка, и, одеваясь в белый халат из снега, стоит он на вершине кургана и машет длинными руками, зовя к себе, и всё сверкают его белые зубы, улыбаются».

Сын хана:

«Дай мне русскую полонянку, повелитель-отец». «Убьём её, — сказал Толайк». «Бросим её в море с горы». «Долго смотрел вниз Толайк Алгалла и потом вслух сказал: — И мне такое же твёрдое сердце дай, о аллах! И потом он пошёл во тьму ночи…»

Хан:

«Не могу я отдать её тебе, не могу, — сказал хан». «Помолчал хан столько времени, сколько надо, чтобы подавить дрожь в сердце, — и, помолчав, твёрдо и громко сказал: — Бери! Кончим пир, — ты возьмёшь её». «Поднял хан её на свои руки, как перо, и понёс… — Скажи мне, Толайк, скажи, неужели она так нужна тебе? Возьми сто, возьми всех моих жён за одну её!..» «Зачем мне жить теперь, когда вся моя жизнь в ней была?» «Быстрыми шагами подошёл хан к обрыву и кинулся вниз».

Отличительные черты характера

Высокомерие, эгоизм, гордыня, одиночество –

любовь, сострадание, милосердие

Немота, презрительный смех, эгоизм – наказан вечным страданием за обособленность , встает из могилы и тянется к людям, зовет их.

Хан – мудрость, степенность, рассудитель-ность, доброта,

любовь к женщине, могучий и гордый.

Сын хана – храбрость, ум, жестокость в боях, зависть, страсть.

Отношение к жизни

Берет от жизни и людей все, но ничего не отдает взамен –

жертвует собой ради жизни людей

При жизни мешал людям веселиться, глазами, душой тянулся к красоте и свободе неба – после смерти не находит успокоения,

«ложится и смотрит исклёванными глазами в небо». 

Хан наслаждается последними днями жизни, любит и ласкает русскую полонянку и не хочет без нее жить. Для него жизнь – это любовь.

Сын хана завидует жизнелюбию и силе духа отца, его чистой. верной любви к девушке. Для него жить – это отнять счастье у другого.

Легенда и современность

Превращается в тень (тьма, холод) —

превращается в голубые искры (свет, тепло)

Становится призраком, пугающим людей (страх, ужас)

«Хан опустился на камни,.. Толайк стоял над ним, закрыв лицо руками, — камень, неподвижный и молчаливый».

Хан умирает, не в силах жить без любимой, его сын становится ханом.

Черты романтизма

«Двоемирие»: с одной стороны общество людей, связанных заветами и традициями, с другой – мир абсолютной свободы, к которому так стремится Ларра, и который в конце концов становится невыносимым для него.

Изображение необычного человека, стремящегося к свободе. Чаще всего это гордые люди, не желающие мириться с законами своего общества.

Конфликт толпы и героя.

Трагическая судьба главного героя

Экзотический пейзаж. Природа показана одушевленной, Она живет по своим законам. Природа красива, величественна…Все природные образы являются символами свободы. Но природа тесно связана с человеком, она отражает его внутренний духовный мир.

«Двоемирие»: изображение мира, в котором сосуществовует естественное и сверхъестественное, будничное и экзотическое. Писатель — романтик стремится уйти от неуютной будничной жизни в мир экзотики.

Герои легенды исключительны, ее сюжет мистичен. Стиль писателя – яркий, экспрессивный, насыщенный тропами и фигурами. Пейзаж – не только фон, но и отображение событий и чувств героев.

«Двоемирие»:

жизнь мудрого человека в любви и душевном спокойствии — и стремление молодого сломать мир, изменить его в соответствии со своими желаниями.

Яркие и сильные противоречивые чувства необычных героев. Каждый из них не хочет подчиняться судьбе.

Конфликт – любовный треугольник.

Трагическая судьба главного героя.

Экзотический пейзаж.

Природа отображает внутренний духовный мир героев.

Примеры национальных слов

Национальная лексика, характеризующая реалии быта и культуры народа, помогает автору создать особый, экзотический колорит рассказа, усилить его романтическую атмосферу. В данном рассказе это в основном имена, перевод и значение которых отражает характер главных героев. Ларра – отверженный, выкинутый вон;

Данко – Бог, судья, лидер; Изергиль – осторожная, хитрая.

Батыр-храбрый, смелый человек;

юрта-жилище башкира;

кошма-войлок, подстилка;

курган-холм, возвышенность; кумыс-молоко кобылы

Аллах-Бог мусульман;

Хан-властитель, монарх, вождь племени; гарем-закрытая часть дома, где жили жены мусульман; мурза-дворянский титул в мусульманских государствах;

бек-властитель, господин; мулла-господин, повелитель, владыка.

Отношение автора к герою

Антиидеал — осуждает его поступки, античеловеческую сущность

Идеал — воспевает его красоту, смелость, подвиг ради любви к людям

Антигерой – автор жалеет и осуждает его: нельзя жить обособленно от народа

Герой – сочувствует терзающемуся призраку и восхищается его силой, стихийным бунтарством, исключительностью

Антигерой – писатель показывает его жестокое отношение к близким людям, к окружающему миру.

Герой – автор восхищен его мудростью, жизнелюбием, силой духа.

2. Тексты малоизвестных рассказов М.Горького

Немой

…Лицо моего знакомого башкира Габуна было совершенно бесстрастно, — коричневое, скуластое, с маленькими неподвижными глазками и всё в тонких морщинах, оно всегда казалось созерцавшим какое-то воспоминание, давно уже пережитое. Мы молча сидели с ним у потухшего костра, глядя, как порой по груде пепла перед нами пробегали золотые змейки огня. Нас обнимала степь тесным и тёмным кольцом, над нею неподвижно стояли облака, похожие на застывшие морские валы, и вокруг нас царило суровое и важное молчание. Во тьме бесшумно плавали силуэты коней Габуна, иногда откуда-то на нас веял душный и тёплый воздух, и тогда тихо шуршал песок, вздымаемый им. Но эти бледные и слабые звуки не нарушали сна степи и не тревожили тьмы в ней. От молчания и тьмы вокруг нас мне было жутко — казалось, весь мир умер и от всех людей остались только я и Габун. Он лежал против меня и смотрел через меня своими косыми и узкими глазами вдаль, в бездну тьмы и сурового молчания. Мы долго лежали так, не двигаясь и не разговаривая, и, когда, наконец, я не мог уже выносить этого одиночества вдвоём, я сказал башкиру:

— Расскажи что-нибудь, Габун!..

— А ты слушай, как молчит степь… — посоветовал он мне. Но я упросил его, и нараспев, диким, воющим голосом, некрасивым и мрачным, но как нельзя более гармонировавшим с пустыней, тьмой и моим настроением, он рассказал мне легенду о немом кочевнике Юзгляре.

«От Моздока по дороге к морю, но вдали от неё и глубоко в степи, есть курган, и лежат под ним кости Юзгляра, который при жизни был нем, потому что юношей он упал с коня и откусил себе язык.

Он был нем, но у него были огненные глаза, и девушки наши заглядывались на них, но был он высокий, худой, и, часто улыбаясь, показывал он острые, волчьи, белые зубы, и это так страшно, что никто не любил и все боялись его.

Он летом пас гурты овец, а зимой, хотя бы был сильный мороз и вьюга, летая по степи, выла свои хищные песни, — зимой никто не видал его у бедных наших юрт. Где он бывал? Говорили — в русских городах.

Аа, ай! Как часто били его за то, что он был зол и, приходя в кочевки, смеялся над батырями, которые были сильнее его! Он не говорил ничего, ни звука не знал и всё только смеялся своими глазами, в которых было много огня.

Он посмотрит, бывало, на человека, как на труп барана, гниющий в степи, и со злом оскалит свои зубы и качает головой, а потом взглянет в небо и видит там что-то, от чего на глазах его явятся слёзы.

И бьёт он себя в грудь рукой, и смеётся, бывало, так, что тому, кто слышал его, становилось стыдно, и зло закипало в нём, он грозил немому кулаком, и если тот не унимался, то оба они бросались друг на друга, как волки, и дрались.

И всегда Юзгляр бывал избит, а избив, оставляли его валяться где-нибудь около юрт, и лежал он, весь распухший от ударов, и никто не хотел принести ему воды и помочь встать с земли; он лежал и всё смотрел в небо, где так хорошо в ясные дни.

А когда кто-нибудь приходил посмотреть, не умер ли он, он указывал подошедшему рукою в это небо, где днём летают степные орлы, а ночью пасутся стада звёзд, указывал туда и печально вздыхал.

А когда мы, в праздник, собираясь в юртах и попивая кумыс, пели, бывало, старые песни о житье-бытье киргиз, хорошего степного народа, он опять приходил и смеялся над нами, отказываясь от ковша с весёлым питьём.

Мы выгоняли его тогда, и опять он скалил зубы и скрипел ими, точно хотел сказать что-то, и бил себя в грудь, и плакал, — но даже женщины не жалели его, потому что он мешал веселиться.

Иногда мы смотрели в небо, куда указывал он, — что ж там? Мы видели всё, что было видно, — как синяя кошма оно, и стада звёзд пасутся по ней, а днём там вьются молодцы-орлы, — вот и всё!

Никто не мог понять, что видел там злой немой, и был он нам не нужен, только жить мешал, и мы гнали его от нас, гнали, как могли, и вот как-то раз он пропал…

Мы весной нашли его, когда стаял снег, которого в ту зиму было много, мы нашли его там, где он и теперь лежит, глаза его выклевали орлы и вороны, и щёки и губы оклевали ему, и он лежал один в степи —- худой и страшный — и улыбался своей бешеной улыбкой.

Было пусто вокруг него, только степь и небо, а в небе — птицы, спугнутые нами с его тела. Жалко стало нам его тогда, и, поговорив о том, зачем он был такой и что хотел сказать нам, мы решили зарыть его там, где нашли, зарыть и насыпать над ним высокий курган из песка.

И зарыли, и насыпали, а ветер ещё выше намёл этот курган, и лежит теперь под ним немой башкир, и песок насыпался ему в исклёванные очи…

Но зимой встаёт он из-под песка, и, одеваясь в белый халат из снега, стоит он на вершине кургана и машет длинными руками, зовя к себе, и всё сверкают его белые зубы, улыбаются.

Многие видели его там и в страхе бежали прочь, а вьюга летала вокруг него и пела ему свои волчьи, страшные песни, а он плакал, слушая её, плакал горько, то как ребёнок, то как умирающий, хрипел и стонал он и всё звал к себе, в свою могилу проезжавших мимо неё башкир, хороших степных людей…

И когда вьюга переставала выть — уходил немой в свою песчаную юрту и ложился там на спину, как мы положили его, ложился и смотрел исклёванными глазами в небо». 

ХАН И ЕГО СЫН

«Был в Крыму хан Мосолайма эль Асваб, и был у него сын Толайк Алгалла…»

Прислонясь спиной к ярко-коричневому стволу арбуза, слепой нищий, татарин, начал этими словами одну из старых легенд полуострова, богатого воспоминаниями, а вокруг рассказчика, на камнях-обломках разрушенного временем ханского дворца — сидела группа татар в ярких халатах, в тюбетейках, шитых золотом. Вечер был, солнце тихо опускалось в море; его красные лучи пронизывали тёмную массу зелени вокруг развалин, яркими пятнами ложились на камни, поросшие мохом, опутанные цепкой зеленью плюща. Ветер шумел в купе старых чинар, листья их так шелестели, точно в воздухе струились невидимые глазом ручьи воды.

Голос слепого нищего был слаб и дрожал, а каменное лицо его не отражало в своих морщинах ничего, кроме покоя; заученные слова лились одно за другим, и пред слушателями вставала картина прошлых, богатых силой чувства, дней.

«Хан был стар, — говорил слепой, — но женщин в гареме было много у него. И они любили старика, потому что в нём было ещё довольно силы и огня и ласки его нежили и жгли, а женщины всегда будут любить того, кто умеет сильно ласкать, хотя бы и был он сед, хотя бы и в морщинах было лицо его — в силе красота, а не в нежной коже и румянце щёк.

Хана все любили, а он любил одну казачку-полонянку из днепровских степей и всегда ласкал её охотнее, чем других женщин гарема, где было триста жён из разных земель, и все они красивы, как весенние цветы, и всем им жилось хорошо. Много вкусных и сладких яств велел готовить для них хан и позволял им всегда, когда они захотят, танцевать, играть…

А казачку он часто звал к себе в башню, из которой видно было море, там для казачки он имел всё, что нужно женщине, чтобы ей весело жилось: сладкую пищу, и разные ткани, и золото, и камни всех цветов, музыку, и редких птиц из далёких стран, и огненные ласки влюблённого. В этой башне он забавлялся с ней целые дни, отдыхая от трудов своей жизни и зная, что сын Алгалла не уронит славы ханства, рыская волком по русским степям и всегда возвращаясь оттуда с богатой добычей, с новыми женщинами, с новой славой, оставляя там, сзади себя, ужас и пепел, трупы и кровь.

Раз возвратился он, Алгалла, с набега на русских, и было устроено много праздников в честь его, все мурзы острова собрались на них, были игры и пир, стреляли из луков в глаза пленников, пробуя силу руки, и снова пили, славя храбрость Алгаллы, грозы врагов, опоры ханства. А старый хан был рад славе сына. Хорошо было старику знать, что, когда он умрёт, — ханство будет в крепких руках.

Хорошо было ему это, и вот он, желая показать сыну силу любви своей, сказал ему при всех мурзах и беках, — тут, на пиру, с чашей в руке, сказал:

— Добрый ты сын, Алгалла! Слава аллаху, и да будет прославлено имя пророка его!

И все прославили имя пророка хором могучих голосов. Тогда хан сказал:

— Велик аллах! Ещё при жизни моей он воскресил мою юность в храбром сыне моём, и вот вижу я старыми глазами, что, когда скроется от них солнце — и когда черви источат мне сердце, — жив буду я в сыне моём! Велик аллах и Магомет, пророк его! Хороший сын у меня есть, тверда его рука и ясен ум… Что хочешь ты взять из рук отца твоего, Алгалла? Скажи, и я дам тебе всё по твоему желанию…

И не замер ещё голос хана-старика, как поднялся Толайк Алгалла и сказал, сверкнув глазами, чёрными, как море ночью, и горящими, как очи горного орла:

— Дай мне русскую полонянку, повелитель-отец.

Помолчал хан — мало помолчал, столько времени, сколько надо, чтобы подавить дрожь в сердце, — и, помолчав, твёрдо и громко сказал:

— Бери! Кончим пир, — ты возьмёшь её.

Вспыхнул удалой Алгалла, великой радостью сверкнули орлиные очи, встал он во весь рост и сказал отцу-хану:

— Знаю я, что ты мне даришь, повелитель-отец! Знаю это я… Раб я твой — твой сын. Возьми мою кровь по капле в час — двадцатью смертями я умру за тебя!

— Не надо мне ничего! — сказал хан, и поникла на грудь его седая голова, увенчанная славой долгих лет многих подвигов.

Скоро они кончили пир, и оба молча, рядом друг другом пошли из дворца в гарем.

Ночь была тёмная, ни звёзд, ни луны не было видно из-за туч, густым ковром покрывших небо.

Долго шли во тьме отец и сын, и вот заговорил хан эль Асваб:

— Гаснет день ото дня жизнь моя — и всё слабее бьётся моё старое сердце, всё меньше огня в груди. Светом и теплом моей жизни были знойные ласки казачки… Скажи мне, Толайк, скажи, неужели она так нужна тебе? Возьми сто, возьми всех моих жён за одну её!..

Молчал Толайк Алгалла, вздыхая.

— Сколько дней мне осталось? Мало дней у меня на земле… Последняя радость жизни моей — эта русская девушка. Она знает меня, она любит меня, — кто теперь, когда её не будет, полюбит меня, старика, — кто? Ни одна из всех, ни одна, Алгалла!..

Молчал Алгалла…

— Как я буду жить, зная, что ты обнимаешь её, что тебя целует она? Перед женщиной нет ни отца, ни сына, Толайк! Перед женщиной все мы — мужчины, мой сын… Больно будет мне доживать мои дни… Пусть бы все старые раны открылись на теле моём, Толайк, и точили бы кровь мою, пусть бы я лучше не пережил этой ночи, мой сын!

Молчал его сын… Остановились они у двери гарема и, опустив на груди головы, стояли долго перед ней. Тьма была кругом, и облака бежали в небе, а ветер, потрясая деревья, точно пел, шумел деревьями…

— Давно я люблю её, отец… — тихо сказал Алгалла.

— Знаю… И знаю, что она не любит тебя… — сказал хан.

— Рвётся сердце моё, когда я думаю про неё.

— А моё старое сердце чем полно теперь?

И снова замолчали. Вздохнул Алгалла.

— Видно, правду сказал мне мудрец-мулла — мужчине женщина всегда вредна: когда она хороша, она возбуждает у других желание обладать ею, а мужа своего предает мукам ревности; когда она дурна, муж её, завидуя другим, страдает от зависти; а если она не хороша и не дурна, — мужчина делает её прекрасной и, поняв, что он ошибся, вновь страдает через неё, эту женщину…

— Мудрость не лекарство от боли сердца, — сказал хан.

— Пожалеем друг друга, отец…

Поднял голову хан и грустно поглядел на сына.

— Убьём её, — сказал Толайк.

— Ты любишь себя больше, чем её и меня, — подумав, тихо молвил хан.

— Ведь и ты тоже.

И опять они помолчали.

— Да! И я тоже, — грустно сказал хан. От горя он сделался ребёнком.

— Что же, — убьём?

— Не могу я отдать её тебе, не могу, — сказал хан.

— И я не могу больше терпеть — вырви у меня сердце или дай мне её…

Хан молчал.

— Бросим её в море с горы.

— Бросим её в море с горы, — повторил хан слова сына, как эхо сынова голоса.

И тогда они вошли в гарем, где она уже спала на полу, на пышном ковре. Остановились они пред ней, смотрели; долго смотрели на неё. У старого хана слёзы текли из глаз на его серебряную бороду и сверкали в ней, как жемчужины, а сын его стоял, сверкая очами, и, скрежетом зубов своих сдерживая страсть, разбудил казачку. Проснулась она — и на лице её, нежном и розовом, как заря, расцвели её глаза, как васильки. Не заметила она Алгаллу и протянула алые губы хану.

— Поцелуй меня, орёл!

— Собирайся… пойдёшь с нами, — тихо сказал хан.

Тут она увидала Алгаллу и слёзы на очах своего орла и — умная она была — поняла всё.

— Иду, — сказала она. — Иду. Ни тому, ни другому — так решили? Так и должны решать сильные сердцем. Иду.

И молча они, все трое, пошли к морю. Узкими тропинками шли, ветер шумел, гулко шумел…

Нежная она была девушка, скоро устала, но и горда была — не хотела сказать им этого.

И, когда сын хана заметил, что она отстаёт от них, — сказал он ей:

— Боишься?

Она блеснула глазами на него и показала ему окровавленную ногу…

— Дай понесу тебя! — сказал Алгалла, протягивая к ней руки. Но она обняла шею своего старого орла. Поднял хан её на свои руки, как перо, и понёс; она же, сидя на его руках, отклоняла ветви от его лица, боясь, что они попадут ему в глаз. Долго они шли, и вот уже слышен гул моря вдали. Тут Толайк, — он шёл сзади их по тропинке,— сказал отцу:

— Пусти меня вперёд, а то я хочу ударить тебя кинжалом в шею.

— Пройди, — аллах возместит тебе твоё желание или простит, — его воля, — я же, отец твой, прощаю тебе. Я знаю, что значит любить.

И вот оно, море, пред ними, там, внизу, густое, чёрное и без берегов. Глухо поют его волны у самого низа скалы, и темно там, внизу, и холодно, и страшно.

— Прощай! — сказал хан, целуя девушку.

— Прощай! — сказал Алгалла и поклонился ей.

Она заглянула туда, где пели волны, и отшатнулась назад, прижав руки к груди.

— Бросьте меня, — сказала она им…

Простёр к ней руки Алгалла и застонал, а хан взял её в руки свои, прижал к груди крепко, поцеловал и, подняв её над своей головой, — бросил вниз со скалы.

Там плескались и пели волны и было так шумно, что оба они не слыхали, когда она долетела до воды. Ни крика не слыхали, ничего. Хан опустился на камни и молча стал смотреть вниз, во тьму и даль, где море смешалось с облаками, откуда шумно плыли глухие всплески волн, и ветер пролетал, развевая седую бороду хана. Толайк стоял над ним, закрыв лицо руками, — камень, неподвижный и молчаливый. Время шло, по небу одно за другим плыли облака, гонимые ветром. Темны и тяжелы они были, как думы старого хана, лежавшего над морем на высокой скале.

— Пойдём, отец, — сказал Толайк.

— Подожди… — шепнул хан, точно слушая что-то. И опять прошло много времени, плескались волны внизу, а ветер налетал на скалу, шумя деревьями.

— Пойдём, отец…

— Подожди ещё…

Не один раз говорил Толайк Алгалла:

— Пойдём, отец.

Хан всё не шёл от места, где потерял радость своих последних дней.

Но — всё имеет конец! — встал он, могучий и гордый, встал, нахмурил брови и глухо сказал:

— Идём…

Пошли они, но скоро остановился хан.

— А зачем я иду и куда, Толайк? — спросил он сына. — Зачем мне жить теперь, когда вся моя жизнь в ней была? Стар я, не полюбят уж меня больше, а если никто тебя не любит — неразумно жить на свете.

— Слава и богатство есть у тебя, отец…

— Дай мне один её поцелуй и возьми всё это себе в награду. Это всё мёртвое — одна любовь женщины жива. Нет такой любви — нет жизни у человека, нищ он, и жалки дни его. Прощай, мой сын, благословение аллаха над твоей главой да пребудет во все дни и ночи жизни твоей. — И повернулся хан лицом к морю.

— Отец, — сказал Толайк, — отец!.. — И не мог больше сказать ничего, так как ничего нельзя сказать человеку, которому улыбается смерть, ничего не скажешь ему такого, что возвратило бы в душу его любовь к жизни.

— Пусти меня…

— Аллах…

— Он знает…

Быстрыми шагами подошёл хан к обрыву и кинулся вниз. Не остановил его сын, не успел. И опять ничего не было слышно — ни крика, ни шума падения хана. Только волны всё плескали там, да ветер гудел дикие песни.

Долго смотрел вниз Толайк Алгалла и потом вслух сказал:

— И мне такое же твёрдое сердце дай, о аллах!

И потом он пошёл во тьму ночи…

…Так погиб хан Мосолайма эль Асваб, и стал в Крыму хан Толайк Алгалла…»

Романтизм в творчестве м. Горького (стр. 1 из 6)

СОДЕРЖАНИЕ

Введение

1. Жизненный путь писателя.

2. Романтизм М.Горького.

3. Рассказы Горького «Макар Чудра» и «Старуха Изергиль».

4. Дух романтизма в рассказе «Челкаш» и «Песня о Соколе».

5. «Песня о Буревестнике».

6. Трансформация романтической традиции в творчестве различных мастеров.

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Максим Горький (Алексей Максимович Пешков, 1868 — 1936) — одна из самых значительных фигур в мировой культуре нашего столетия и одновременно — одна из самых сложных и противоречивых. В последнее десятилетие предпринимались попытки «сбросить творчество Горького с парохода современности». Однако не будем забывать, что в начале века то же самое пытались проделать с Пушкиным и Толстым…

Пожалуй, только Горькому удалось с подлинно эпическим размахом отразить в своем творчестве историю, быт и культуру России первой трети ХХ века. Это относится не только к его прозе и драматургии, но и к мемуаристике. Прежде всего — к «Заметкам из дневника», имевшим первоначальное название «Книга о русских людях, какими я их знал»; к знаменитым литературным портретам Чехова, Льва Толстого, Короленко, Леонида Андреева, Сергея Есенина, Саввы Морозова, а также к «Несвоевременным мыслям» — хронике времен Октябрьской революции, в которой Горький дал уникальный ряд русских характеров — от интеллигентов до философствующих босяков, от революционеров до ярых монархистов.

Раннее творчество A.M. Горького отмечено влиянием романтизма. В наследии любого писателя что-то может нравиться, а что-то нет. Одно оставит равнодушным, а другое приведет в восторг. И это тем более верно для огромного и разнообразного творчества А.М. Горького. Ранние его произведения – романтические песни и легенды – оставляют впечатление соприкосновения с настоящим талантом. Красивы герои этих рассказов. И не только внешне – они отказываются от жалкой участи служения вещам и деньгам, их жизнь имеет высокий смысл[1].

Герои ранних произведений A.M. Горького мужественны и самоотверженны (“Песня о Соколе”, легенда о Данко), они прославляют активность, способность действовать (образы Сокола, Буревестника, Данко).

Одним из наиболее ярких ранних произведений A.M. Горького является рассказ “Старуха Изергиль” (1894). Написан рассказ с использованием излюбленной писателем формы обрамления: легенда о Ларре, рассказ о жизни Изергиль, легенда о Данко. Единым целым три части рассказа делает основная идея – стремление выявить истинную ценность человеческой личности.

В 1895 году Горький пишет свою “Песню о Соколе”. В контрастных образах Ужа и Сокола воплощены две формы жизни: гниения и горения. Чтобы ярче показать мужество борца, автор противопоставляет Соколу приспосабливающегося Ужа, душа которого гниет в мещанской самоуспокоенности. Горький выносит беспощадный приговор обывательско-мещанскому благополучию: “Рожденный ползать – летать не может”. В этом произведении Горький поет песню “безумству храбрых”, утверждая его как “мудрость жизни”.

Горький считал, что с организацией “здорового трудящегося народа – демократии” утвердится особая духовная культура, при которой станет “жизнь – радостью, музыкой; труд – удовольствием”. Вот почему в начале XX века очень часты признания писателя о счастье “жить на земле”, где должна наступить “новая жизнь в новом веке”.

Такое романтизированное ощущение эпохи и выразила “Песня о Буревестнике” (1901). В этом произведении романтическими средствами была раскрыта личность, ниспровергающая застойный мир. В образе “гордой птицы” сосредоточены все дорогие автору проявления чувств: смелость, сила, пламенная страсть, уверенность в победе над скудной и скучной жизнью. Буревестник соединяет в себе воистину небывалые способности: взмыть ввысь, “пронзить” мрак, призвать бурю и насладиться ею, увидеть и за тучами солнце. А сама буря – как их реализация.

Всюду и всегда A.M. Горький стремился к возрождению природой данных основ человеческого бытия. В ранних романтических произведениях Горького заложено и запечатлено пробуждение человеческой души – самое прекрасное, чему всегда поклонялся писатель.

1. Жизненный путь писателя.

Родился 28 марта 1868 года в Нижнем Новгороде. В 11 лет стал сиротой и до 1888 года жил у родственников в Казани. Перепробовал много профессий: был посудником на пароходе, работал в иконописной мастерской, десятником. В 1888 уехал из Казани в село Красновидово, где занимался пропагандой революционных идей. Первый рассказ Максима Горького, «Макар Чудра», был опубликован 1892 году в газете «Кавказ». В 1898 году вышел сборник «Очерки и рассказы», а через год был опубликован его первый роман «Фома Гордеев». В 1901 году Горького высылают из Нижнего Новгорода в Арзамас[2].

Немного позднее началось сотрудничество писателя с МХАТом. В театре были поставлены пьесы «На дне» (1902), «Мещане» (1901) и другие. К этому же периоду относятся поэма «Человек» (1903), пьесы «Дачники» (1904), «Дети Солнца» (1905), «Две Варвары» (1905). Горький становится активным членом «Московской литературной среды», принимает участие в создании сборников общества «Знание». В 1905 году Горького арестовывают и сразу после освобождения он уезжает за границу. С 1906 по 1913 год Горький живет на Капри. В 1907 году в Америке выходит роман «Мать»[3].

На Капри создаются пьесы «Последние» (1908), «Васса Железнова» (1910), повести «Лето» (1909) и «Городок Окуров» (1909), роман «Жизнь Матвея Кожемякина» (1911). В 1913 году Горький вернулся в Россию, а в 1915 году начал выпускать журнал «Летопись». После революции работал в издательстве «Всемирная литература».

В 1921 году Горький снова уезжает за границу. В начале 20-х годов он заканчивает трилогию «Детство», «В людях» и «Мои университеты», пишет роман «Дело Артамоновых», начинает работу над романом «Жизнь Клима Самгина». В 1931 году Горький вернулся в СССР. Умер 18 июня 1936 года в селе Горки.

2. Романтизм М.Горького.

В конце 90-х годов читатель был поражен появлением трех томов «Очерков и рассказов» нового писателя — М. Горького. «Большой и оригинальный талант», — таково было общее суждение о новом писателе и его книгах[4].

Растущее в обществе недовольство и ожидание решительных перемен вызвали усиление романтических тенденций в литературе. Особенно ярко эти тенденции отразились в творчестве молодого Горького, в таких рассказах, как «Челкаш», «Старуха Изергиль», «Макар Чудра», в революционных песнях. Герои этих рассказов — люди «с солнцем в крови», сильные, гордые, красивые. Эти герои — мечта Горького. Такой герой должен был «усилить волю человека к жизни, возбудить в нем мятеж против действительности, против всякого гнета ее».

Центральным образом романтических произведений Горького раннего периода является образ героя, готового на подвиг во имя блага народа. Огромное значение в раскрытии этого образа имеет рассказ «Старуха Изергиль», написанный в 1895 году. В образ Данко Горький вложил гуманистическое представление о человеке, который все силы отдает служению народу.

Данко — «молодой красавец», смелый и решительный. Чтобы вывести свой народ к свету и счастью, Данко приносит себя в жертву. Он любит людей. И вот его молодое и горячее сердце вспыхнуло огнем желания спасти их, вывести их из мрака.

«Что сделаю я для людей!?» — сильнее грома крикнул Данко. И вдруг он руками разорвал себе грудь, и вырвал из нее свое сердце, и высоко поднял его над головой». Освещая путь людям ярким светом своего горящего сердца, Данко смело повел их вперед. И тьма была побеждена. «Кинул взор вперед себя на ширь степи гордый смельчак Данко, кинул он радостный взор на свободную землю и засмеялся гордо. А потом упал и умер». Умирает Данко, гаснет его смелое сердце, но образ юного героя живет как образ героя-освободителя. «В жизни всегда есть место подвигу», — говорит старуха Изергиль.

Идею подвига, возвышенного и облагораживающего, Горький вложил в свою знаменитую «Песню о Соколе», написанную в 1895 году. Сокол — олицетворение борца за народное счастье: «О, если б в небо хоть раз подняться!.. Врага прижал бы я… к ранам моей груди и… захлебнулся б моей он кровью! О счастье битвы!..»

Соколу присущи презрение к смерти, храбрость, ненависть к врагу. В образе Сокола Горький воспевает «безумство храбрых». «Безумство, храбрость – вот мудрость жизни! О, смелый Сокол, в бою с врагами истек ты кровью. Но будет время — и капли крови твоей горячей, как искры, вспыхнут во мраке жизни и много смелых сердец зажгут безумной жаждой свободы, света!»

В 1901 году Горький написал «Песню о Буревестнике», в которой с необычайной силой выразил свое предчувствие нарастающей революции. Горький воспевал близкую, несомненную революционную бурю: «Буря! Скоро грянет буря! Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем, то кричит пророк победы: «Пусть сильнее грянет буря!» Буревестник — воплощение героизма. Он противопоставлен глупому пингвину, и гагарам, и чайкам, которые стонут и мечутся перед бурей: «Только гордый Буревестник реет смело и свободно над ревущим гневно морем». Журнал «Жизнь», в котором была напечатана эта песня, был закрыт.

Современник Горького А.Богданович писал: «От большинства очерков М. Горького веет этим свободным дыханием степи и моря, чувствуется бодрое настроение, что-то независимое и гордое, чем они резко отличаются от очерков других авторов, касающихся того же мира нищеты и отверженности»[5].

Другие рассказы такого же рода: Мальва (1897), где Мальва – женская ипостась Челкаша, и Мой спутник (1896) – по созданному характеру лучший из этой серии. Примитивный и аморальный грузинский князь Шакро, с которым рассказчик идет пешком из Одессы в Тифлис, – действительно замечательное создание, достойное стать рядом с самыми лучшими горьковскими зарисовками характеров. В рассказе нет ни капли идеализации Шакро, хотя очевидно, что ”художественная симпатия” автора целиком на его стороне. Многих поклонников завоевала раннему Горькому его манера ”описывать природу”.