Синичкин календарь — читать онлайн, Виталий Бианки

ЯНВАРЬ

Зинька была молодая синичка, и своего гнезда у нее не было. Целый день она перелетала с места на место, прыгала по заборам, по ветвям, по крышам, — синицы народ бойкий. А к вечеру присмотрит себе пустое дупло или щелку какую под крышей, забьется туда, распушит попышней свои перышки, — кое-как и переспит ночку.

Но раз — среди зимы — посчастливилось ей найти свободное воробьиное гнездо. Помещалось оно над окном за оконницей. Внутри была целая перина мягкого пуха. И в первый раз, как вылетела из родного гнезда, Зинька заснула в тепле и покое.

Вдруг ночью ее разбудил сильный шум. Шумели в доме, из окна бил яркий свет.

Синичка испугалась, выскочила из гнезда и, уцепившись коготками за раму, заглянула в окно. Там в комнате стояла большая — под самый потолок елка, вся в огнях, и в снегу, и в игрушках. Вокруг нее прыгали и кричали дети.

Зинька никогда раньше не видела, чтобы люди так вели себя по ночам. Ведь она родилась только прошлым летом и многого еще на свете не знала.

Заснула она далеко за полночь, когда люди в доме наконец успокоились и в окне погас свет.

А утром Зиньку разбудил веселый, громкий крик воробьев. Она вылетела из гнезда и спросила их:

— Вы что, воробьи, раскричались? И люди сегодня всю ночь шумели, спать не давали. Что такое случилось?

— Как? — удивились воробьи. — Разве ты не знаешь какой сегодня день? Ведь сегодня Новый год, вот все и радуются — и люди и мы.

— Как это — Новый год? — не поняла синичка.

— Ах ты, желторотая! — зачирикали воробьи. — Да ведь это самый большой праздник в году! Солнце возвращается к нам и начинает свой календарь. Сегодня первый день января.

— А что это «январь», «календарь»?

— Фу, какая ты еще маленькая! — возмутились воробьи. — Календарь — это расписание работы солнышка на весь год. Год состоит из месяцев, и январь — его первый месяц, носик года. За ним идет еще десять месяцев — столько, сколько у людей пальцев на передних лапах: февраль, март, апрель, май, июнь, июль, август, сентябрь, октябрь, ноябрь. А самый последний месяц, двенадцатый, хвостик года — декабрь. Запомнила?

— Не-ет, — сказала синичка. — Где же сразу столько запомнить! «Носик», «десять пальцев» и «хвостик» запомнила. А называются они все уж больно мудрено.

— Слушай меня, — сказал тогда Старый Воробей. — Ты летай себе по садам, полям и лесам, летай да присматривайся, что кругом делается. А как услышишь, что месяц кончается, прилетай ко мне Я тут живу, на этом доме под крышей. Я буду тебе говорить, как каждый месяц называется. Ты все их по очереди и запомнишь.

— Вот спасибо! — обрадовалась Зинька. — Непременно буду прилетать к тебе каждый месяц. До свиданья!

И она полетела и летала целых тридцать дней, а на тридцать первый вернулась и рассказала Старому Воробью все, что приметила.

И Старый Воробей сказал ей:

— Ну вот, запомни: январь — первый месяц года — начинается с веселой елки у ребят. Солнце с каждым днем понемножечку начинает вставать раньше и ложиться позже. Свету день ото дня прибывает, а мороз все крепчает, небо все в тучах. А когда проглянет солнышко, тебе, синичке, хочется петь. И ты тихонько пробуешь голос: «Зинь-зинь-тю! Зинь-зинь-тю!»

 

ФЕВРАЛЬ

Опять выглянуло солнышко, да такое веселое, яркое. Оно даже пригрело немножко, с крыш повисли сосульки, и по ним заструилась вода.

«Вот и весна начинается», — решила Зинька. Образовалась и запела звонко:

— Зинь-зинь-тан! Зинь-зинь-тан! Скинь кафтан!

— Рано, пташечка, запела, — сказал ей Старый Воробей. — Смотри еще, сколько морозу будет. Еще наплачемся.

— Ну да! — не поверила синичка. — Полечу-ка нынче в лес, узнаю, какие там новости.

И полетела.

В лесу ей очень понравилось: такое множество деревьев! Ничего, что все ветки залеплены снегом, а на широких лапах елок навалены целые сугробики. Это даже очень красиво. А прыгнешь на ветку — снег так и сыплется и сверкает разноцветными искрами.

Зинька прыгала по веткам, стряхивала с них снег и осматривала кору. Глазок у нее острый, бойкий — ни одной трещинки не пропустит.

Зинька тюк острым носиком в трещинку, раздолбит дырочку пошире — и тащит из-под коры какого-нибудь насекомыша-букарашку.

Много насекомышей набивается на зиму под кору — от холода. Зинька вытащит и съест. Так кормится. А сама примечает, что кругом.

Смотрит: лесная мышь из-под снега выскочила. Дрожит, вся взъерошилась.

— Ты чего? — Зинька спрашивает.

— Фу, напугалась! — говорит лесная мышь.

Отдышалась и рассказываает:

— Бегала я в куче хвороста под снегом, да вдруг и провалилась в глубокую яму. А это, оказывается, медведицына берлога. Лежит в ней медведица, и два махоньких новорожденных медвежонка у нее. Хорошо, что они крепко спали, меня не заметили.

Полетела Зинька дальше в лес; дятла встретила, красношапочника. Подружилась с ним.

Он своим крепким граненым носом большие куски коры ломает, жирных личинок достает. Синичке после него тоже кое-что перепадает.

Летает Зинька за дятлом, веселым колокольчиком звенит по лесу:

— Каждый день все светлей, все веселей, все веселей!

Вдруг зашипело вокруг, побежала по лесу поземка, загудел лес, и стало в нем темно, как вечером. Откуда ни возьмись, налетел ветер, деревья закачались, полетели сугробики с еловых лап, снег посыпал, завился — началась пурга.

Зинька присмирела, сжалась в комочек, а ветер так и рвет ее с ветки, перья ерошит и леденит под ними тельце. Хорошо, что дятел пустил ее в свое запасное дупло, а то пропала бы синичка.

День и ночь бушевала пурга, а когда улеглась и Зинька выглянула из дупла, она не узнала леса, так он весь был залеплен снегом. Голодные волки промелькнули между деревьями, увязая по брюхо в рыхлом снегу. Внизу под деревьями валялись обломанные ветром сучья, черные, с содранной корой.

Зинькьа слетела на один из них — поискать под корой насекомышей. Вдруг из-под снега — зверь! Выпрыгнул и сел. Сам весь белый, уши с черными точками держит торчком. Сидит столбиком, глаза на Зиньку выпучил.

У Зиньки от страха и крылышки отнялись.

— Ты кто? — пискнула.

— Я беляк. Заяц я. А ты кто?

— Ах, заяц! — обрадовалась Зинька. — Тогда я тебя не боюсь. Я синичка.

Она хоть раньше зайцев в глаза не видала, но слышала, что они птиц не едят и сами всех боятся.

— Ты тут и живешь, на земле? — спросила Зинька.

— Тут и живу.

— Да ведь тебя тут совсем занесет снегом!

— А я и рад. Пурга все следы замела и меня занесла — вот волки рядом пробежали, а меня и не нашли.

Подружилась Зинька и с зайцем. Так и прожила в лесу целый месяц, и все было: то снег, то пурга, а то и солнышко выглянет, — денек простоит погожий, но все равно холодно.

Прилетела к Старому Воробью, рассказала ему все, что приметила, он и говорит:

— Запоминай: вьюги да метели под февраль полетели. В феврале лютеют волки, а у медведицы в берлоге медвежатки родятся. Солнышко веселей светит и дольше, но морозы еще крепкие. А теперь лети в поле.

МАРТ

Полетела Зинька в поле. Синичке ведь где хочешь жить можно: были бы хоть кустики, а уж она себя прокормит.

В поле, в кустах, жили серые куропатки — красивые такие полевые курочки с шоколадной подковкой на груди.

Целая стая их тут жила, зерна из-под снега выкапывала.

— А где же тут спать? — спросила у них Зинька.

— А ты делай, как мы, — говорят куропатки. — Вот гляди.

Поднялись все на крылья, разлетелись пошибче — да бух с разлету в снег! Снег сыпучий, — обсыпался и прикрыл их. И сверху их никто не увидит, и тепло им там, на земле, под снегом.

«Ну нет, — думает Зинька, — синички так не умеют. Поищу себе получше ночлега».

Нашла в кустах кем-то брошенную плетеную корзиночку, забралась в нее, да и заснула там. И хорошо, что так сделала. День-то простоял солнечный. Снег наверху подтаял, рыхлый стал. А ночью мороз ударил.

Утром проснулась Зинька, ждет — где же куропатки? Нигде их не видно. А там, где они вечером в снег нырнули, наст блестит — ледяная корка.

Поняла Зинька, в какую беду попали куропатки: сидят теперь, как в тюрьме, под ледяной крышей и выйти не могут. Пропадут там под ней все до одной! Что тут делать?

Да ведь синички — боевой народ. Зинька слетела на наст — и давай долбить его крепким своим, острым носиком. И продолбила, — большую дырку сделала. И выпустила куропаток из тюрьмы.

Вот уж они ее хвалили, благодарили! Натаскали ей зерен, семечек разных:

— Живи с нами, никуда не улетай!

Она и жила. А солнце день ото дня ярче, день ото дня жарче. Тает, тает в поле снег. И уж так его мало осталось, что больше не ночевать в нем куропаткам: мелок стал. Перебрались куропатки в кустарник спать, под Зинькиной корзинкой.

И вот, наконец, в поле на пригорках показалпась земля. И как же все ей обрадовались!

Тут не прошло и трех дней — откуда ни возьмись, уж сидят на проталинах черные, с белыми носами грачи.

Здравствуйте! С прибытием! Ходят важные, тугим пером поблескивают, носами землю ковыряют: червяков да личинок из нее потаскивают.

А скоро за ними и жаворонки и скворцы прилетели, песнями залились.

Зинька с радости звенит-захлебывается:

— Зинь-зингь-на! Зинь-зинь-на! К нам весна! К нам весна! К нам весна!

Так с этой песенкой и прилетела к Старому Воробью. И он ей сказал:

— Да. Это месяц март. Прилетели грачи, — значит, правда весна началась. Весна начинается в поле. Теперь лети на реку.

АПРЕЛЬ

Полетела Зинька на реку.

Летит над полем, летит над лугом, слышит: всюду ручьи поют. Поют ручьи, бегут ручьи, — все к реке собираются.

Прилетела на реку, а река страшная: лед на ней посинел, у берегов вода выступает. Видит Зинька: что ни день, то больше ручьев бежит к реке.

Проберется ручей по овражку незаметно под снегом и с берега — прыг в реку! И скоро многое множество ручьев, ручейков и ручьишек набилось в реку — под лед попрятались.

Тут прилетела тоненькая черно-белая птичка, бегает по берегу, длинным хвостиком покачивает, пищит:

— Пи-лик! Пи-лик!

— Ты что пищишь! — спрашивает Зинька. — Что хвостиком размахиваешь?

— Пи-лик! — отвечает тоненькая птичка. — Разве ты не знаешь, как меня зовут? Ледоломка. Вот сейчас раскачаю хвост, да как тресну им по льду, так лед и лопнет, и река пойдет.

— Ну да! — не поверила Зинька. — Хвастаешь.

— Ах так! — говорит тоненькая птичка. — Пи-лик!

И давай еще пуще хвостик раскачивать.

Тут вдруг как бухнет где-то вверху по реке, будто из пушки! Ледоломка порх — и с перепугу так крылышками замахала, что в одну минуту из глаз пропала.

И видит Зинька: треснул лед, как стекло. Это ручьи — все, что набежали в реку, — как понатужились, нажали снизу — лед и лопнул. Лопнул и распался на льдины, большие и малые.

Река пошла. Пошла и пошла, — и уж никому ее не остановить. Закачались на ней льдины, поплыли, бегут, друг друга кружат, а тех, что сбоку, на берег выталкивают.

Тут сейчас же и всякая водяная птица налетела, точно где-то здесь, рядом, за углом ждала: утки, чайки, кулики-долгоножки. И, глядь, Ледоломка вернулась, по берегу ножонками семенит, хвостом качает.

Все пищат, кричат, веселятся. Кто рыбку ловит, ныряет за ней в воду, кто носом в тину тыкает, ищет там что-то, кто мушек над берегом ловит.

— Зинь-зинь-хо! Зинь-зинь-хо! Ледоход, ледоход! — запела Зинька. И полетела рассказать Старому Воробью, что видела на реке. И старый Воробей сказал ей: — Вот видишь: сперва весна приходит в поле, а потом на реку. Запомни: месяц, в который у нас реки освобождаются ото льда, называется апрель. А теперь лети-ка опять в лес: увидишь, что там будет.

И Зинька скорей полетела в лес.

 

МАЙ

В лесу еще было полно снегу. Он спрятался под кустами и деревьями, и солнцу трудно было достать его там. В поле давно уже зеленела посеянная с осени рожь, а лес все еще стоял голый.

Но уже было в нем весело, не то что зимой. Налетело много разных птиц, и все они порхали между деревьями, прыгали по земле и пели, — пели на ветвях, на макушках деревьев и в воздухе.

Солнце теперь вставало очень рано, ложилось поздно и так усердно светило всем на земле и так грело, что жить стало легко. Синичке больше не надо было заботиться о ночлеге: найдет свободное дупло — хорошо, не найдет — и так переночует где-нибудь на ветке или в чаще.

И вот раз вечерком ей показалось, будто лес в тумане. Легкий зеленоватый туман окутал все березы, осины, ольхи. А когда на следующий день над лесом поднялось солнце, на каждой березе, на всякой веточке показались точно маленькие зеленые пальчики: это стали распускаться листья.

Тут и начался лесной праздник.

Засвистал, защелкал в кустах соловей.

В каждой луже урчали и квакали лягушки. Цвели деревья и ландыши. Майские жуки с гуденьем носились между ветвями. Бабочки порхали с цветка на цветок. Звонко куковала кукушка.

Друг Зиньки, дятел-красношапочник, и тот не тужил, что не умеет петь: отыщет сучок посуше и так лихо барабанит по нему носом, что по всему лесу слышна звонкая барабанная дробь.

А дикие голуби поднимались высоко над лесом и проделывали в воздухе головокружительные фокусы и мертвые петли. Каждый веселился на свой лад, кто как умел.

Зиньке все было любопытно. Зинька всюду поспевала и радовалась вместе со всеми.

По утрам на заре слышала Зинька чьи-то громогласные крики, будто в трубы кто-то трубил где-то за лесом. Полетела она в ту сторону и вот видит: болото, мох да мох, и сосенки на нем растут.

И ходят на болоте такие большие птицы, каких никогда еще Зинька не видела, — прямо с баранов ростом, и шеи у них долгие-долгие. Вдруг подняли они свои шеи, как трубы, да как затрубят, как загремят:

— Тррру-рру-у! Тррру-рру!

Совсем оглушили синичку. Потом один растопырил крылья и пушистый свой хвост, поклонился до земли соседям да вдруг и пошел в пляс: засеменил, засеменил ногами и пошел по кругу, все по кругу; то одну ногу выкинет, то другую, то поклонится, то подпрыгнет, то вприсядку пойдет — умора!

А другие на него смотрят, собрались кругом, крыльями враз хлопают. Не у кого было Зиньке спросить в лесу, что это за птицы-великаны, и полетела она в город к Старому Воробью.

И Старый Воробей сказал ей:

— Это журавли; птицы серьезные, почтенные, а сейчас видишь, что выделывают. Потому это, что пришел веселый месяц май, и лес оделся, и все цветы цветут, и все пташки поют. Солнце теперь всех обогрело и светлую всем радость дало.

 

ИЮНЬ

Решила Зинька: «Полечу-ка я нынче по всем местам: и в лес, и в поле, и на реку… Все осмотрю».

Первым делом наведалась к старому другу своему — дятлу-красношапочнику. А он как увидел ее издали, так и закричал:

— Кик! Кик! Прочь, прочь! Тут мои владения!

Очень удивилась Зинька. И крепко на дятла обиделась: вот тебе и друг!

Вспомнила о полевых куропатках, серых, с шоколадной подковкой на груди. Прилетела к ним в поле, ищет куропаток — нет их на старом месте! А ведь целая стая была. Куда все подевались?

Летала-летала по полю, искала-искала, насилу одного петушка нашла: сидит во ржи, — а рожь уж высокая, — кричит:

— Чир-вик! Чир-вик!

Зинька — к нему. А он ей:

— Чир-вик! Чир-вик! Чичире! Пошла, пошла отсюда!

— Как так! — рассердилась синичка. — Давно ли я всех вас от смерти спасла — из ледяной тюрьмы выпустила, а теперь ты меня и близко к себе не пускаешь?

— Чир-вир! — смутился куропачий петушок. — Правда, от смерти спасла. Мы это все помним. А все-таки лети от меня подальше: теперь время другое, мне вот как драться хочется!

Хорошо, у птиц слез нет, а то, наверно, заплакала бы Зинька, уж так ей обидно, так горько стало! Повернулась молча, полетела на реку.

Летит над кустами, вдруг из кустов — серый зверь! Зинька так и шарахнулась в сторону.

— Не узнала? — смеется зверь. — А ведь мы с тобой старые друзья.

— А ты кто? — спрашивает Зинька.

— Заяц я. Беляк.

— Какой же ты беляк, когда ты серый? Я помню беляка: он весь белый, только на ушках черное.

— Это я зимой белый: чтобы на снегу меня видно не было. А летом я серый.

Ну и разговорились. Ничего, с ним не ссорились.

А потом Старый Воробей и объяснил Зиньке:

— Это месяц июнь — начало лета. У всех нас, у птиц, в это время — гнезда, а в гнездах — драгоценные яички и птенчики. К своим гнездам мы никого не подпускаем — ни врага, ни друга: и друг может нечаянно разбить яичко. У зверей тоже детеныши, звери тоже никого к своей норе не подпустят. Один заяц без забот: растерял своих детишек по всему лесу, и думать о них забыл. Да ведь зайчаткам мать-зайчиха нужна только в первые дни: попьют они материнское молочко несколько дней, а потом сами травку зубрят. Теперь, — прибавил Старый Воробей, — солнце в самой силе, и самый длинный у него трудовой день. Теперь на земле все найдут, чем набить своим малышам животики.

ИЮЛЬ

— С новогодней елки, — сказал Старый Воробей, — прошло уже шесть месяцев, ровно полгода. Запомни, что второе полугодие начинается в самый разгар лета. А пошел теперь месяц июль. А это самый хороший месяц и для птенцов и для зверят, потому что кругом всего очень много: и солнечного света, и тепла, и разной вкусной еды.

— Спасибо, — сказала Зинька.

И полетела.

«Пора мне остепениться, — подумала она. — Дупел в лесу много. Займу, какое мне понравится свободное, и заживу в нем своим домком!»

Задумать-то задумала, да не так просто оказалось это сделать. Все дупла в лесу заняты. Во всех гнездах птенцы. У кого еще крохотки, голенькие, у кого в пушку, а у кого и в перышках, да все равно желторотые, целый день пищат, есть просят.

Родители хлопочут, взад-вперед летают, ловят мух, комаров, ловят бабочек, собирают гусениц-червячков, а сами не едят: все птенцам носят. И ничего: не жалуются, еще песни поют.

Скучно Зиньке одной. «Дай, — думает, — я помогу кому-нибудь птенчиков покормить. Мне спасибо скажут».

Нашла на ели бабочку, схватила в клюв, ищет, кому бы дать. Слышит — на дубу пищат маленькие щеглята, там их гнездо на ветке. Зинька скорей туда — и сунула бабочку одному щегленку в разинутый рот. Щегленок глотнул, а бабочка не лезет: велика больно.

Глупый птенчик старается, давится — ничего не выходит. И стал уже задыхаться. Зинька с испугу кричит, не знает, что делать. Тут щеглиха прилетела. Сейчас — раз! — ухватила бабочку, вытащила у щегленка из горла и прочь бросила.

А Зиньке говорит:

— Марш отсюда! Ты чуть моего птенчика не погубила. Разве можно давать маленькому целую бабочку? Даже крылья ей не оторвала!

Зинька кинулась в чащу, там спряталась: и стыдно ей, и обидно. Потом много дней по лесу летала, — нет, никто ее в компанию к себе не принимает!

А что ни день, то больше в лес приходит ребят. Все с корзиночками, веселые; идут — песни поют, а потом разойдутся и ягоды собирают: и в рот и в корзиночки. Уже малина поспела.

Зинька все около них вертится, с ветки на ветку перелетает, и веселей синичке с ребятами, хоть она их языка не понимает, а они — ее.

И случилось раз: одна маленькая девочка забралась в малинник, идет тихонько, ягоды берет. А Зинька над нею по деревьям порхает. И вдруг видит: большой страшный медведь в малиннике. Девочка как раз к нему подходит, — его не видит.

И он ее не видит: тоже ягоды собирает. Нагнет лапой куст — и себе в рот.

«Вот сейчас, — думает Зинька, — наткнется на него девочка — страшилище это ее и съест! Спасти, спасти ее надо!»

И закричала с дерева по-своему, по-синичьему:

— Зинь-зинь-вень! Девочка, девочка! Тут медведь. Убегай!

Девочка и внимания на нее не обратила: ни слова не поняла. А медведь-страшилище понял: разом поднялся на дыбы, оглядывается: где девочка? «Ну, — решила Зинька, — пропала маленькая!»

А медведь увидел девочку, опустился на все четыре лапы — да как кинется от нее наутек через кусты!

Вот удивилась Зинька: «Хотела девочку от медведя спасти, а спасла медведя от девочки! Такое страшилище, а маленького человечка боится!»

С тех пор, встречая ребят в лесу, синичка пела им звонкую песенку:

Зинь-зань-ле! Зань-зинь-ле!

Кто пораньше встает,

Тот грибы себе берет,

А сонливый да ленивый

Идут после за крапивой.

Эта маленькая девочка, от которой убежал медведь, всегда приходила в лес первая и уходила из лесу с полной корзинкой.

АВГУСТ

— После июля, — сказал Старый Воробей, — идет август. Третий — и, заметь себе это, — последний месяц лета.

— Август, — повторила Зинька. И принялась думать, что ей в этом месяце делать.

Ну, да ведь она была синичка, а синички долго на одном месте усидеть не могут. Им бы все порхать да скакать, по веткам лазать то вверх, то вниз головой. Много так не надумаешь.

Пожила немножко в городе — скучно. И сама не заметила, как опять очутилась в лесу.

Очутилась в лесу и удивляется: что там со всеми птицами сделалось? Только что все гнали ее, близко к себе и к своим птенцам не подпускали, а теперь только и слышит: «Зинька, лети к нам!», «Зинька, сюда!», «Зинька, полетай с нами!», «Зинька, Зинька, Зинька!».

Смотрит — все гнезда пустые, все дупла свободные, все птенцы выросли и летать научились. Дети и родители все вместе живут, так выводками и летают, а уж на месте никто не сидит, и гнезда им больше не нужны. И гостье все рады: веселей в компании-то кочевать.

Зинька то к одним пристанет, то к другим; один день с хохлатыми синичками проведет, другой — с гаечками-пухлячками. Беззаботно живет: тепло, светло, еды сколько хочешь.

И вот удивилась Зинька, когда белку встретила и разговарилась с ней. Смотрит — белка с дерева на землю спустилась и что-то ищет там в траве.

Нашла гриб, схватила его в зубы — и марш с ним назад на дерево. Нашла там сучочек острый, ткнула на него гриб, а есть не есть его: поскакала дальше. И опять на землю — грибы искать.

Зинька подлетела к ней и спрашивает:

— Что ты, белочка, делаешь? Зачем не ешь грибы, а на сучки их накалываешь?

— Как зачем? — отвечает белка. — Впрок собираю, сушу в запас. Зима придет — пропадешь без запаса.

Стала тут Зинька примечать: не только белки — многие зверюшки запасы себе собирают. Мышки, полевки, хомяки с поля зерна за щеками таскают в свои норки, набивают там свои кладовочки.

Начала и Зинька кое-что припрятывать на черный день; найдет вкусные семечки, поклюет их, а что лишнее — сунет куда-нибудь в кору, в щелочку.

Соловей это увидел и смеется:

— Ты что же, синичка, на всю долгую зиму хочешь запасы сделать? Этак тебе тоже нору копать впору.

Зинька смутилась.

— А ты как же, — спрашивает, — зимой думаешь?

— Фьють! — свистнул соловей. — Придет осень, — я отсюда улечу. Далеко-далеко улечу, туда, где и зимой тепло и розы цветут. Там сытно, как здесь летом.

— Да ведь ты соловей, — говорит Зинька, — тебе что: сегодня здесь спел, а завтра — там. А я синичка. Я где родилась, там всю жизнь и проживу.

А про себя подумала: «Пора, пора мне о своем домке подумать! Вот уж и люди в поле вышли — убирают хлеб, увозят с поля. Кончается лето, кончается…»

СЕНТЯБРЬ

— А теперь какой месяц будет? — спросила Зинька у Старого Воробья.

— Теперь будет сентябрь, — сказал Старый Воробей. — Первый месяц осени.

И правда: уже не так стало жечь солнце, дни стали заметно короче, ночи — длиннее, и все чаще стали лить дожди.

Первым делом осень пришла в поле. Зинька видела, как день за днем люди свозили хлеб с поля в деревню, из деревни — в город. Скоро совсем опустело поле, и ветер гулял в нем на просторе.

Потом раз вечером ветер улегся, тучи разошлись с неба. Утром Зинька не узнала поля: все оно было в серебре, и тонкие-тонкие серебряные ниточки плыли над ним по воздуху.

Одна такая ниточка, с крошечным шариком на конце, опустилась на куст рядом с Зинькой. Шарик оказался паучком, и синичка, недолго думая, клюнула его и проглотила. Очень вкусно! Только нос весь в паутине.

А серебряные нити-паутинки тихонько плыли над полем, опускались на жнитво, на кусты, на лес: молодые паучки рассеялись так по всей земле. Покинув свою летательную паутинку, паучки отыскивали себе щелочку в коре или норку в земле и прятались в нее до весны.

В лесу уже начал желтеть, краснеть, буреть лист. Уже птичьи семьи-выводки собирались в стайки, стайки — в стаи. Кочевали все шире по лесу: готовились в отлет.

То и дело откуда-то неожиданно появлялись стаи совсем незнакомых Зиньке птиц — долгоногих пестрых куликов, невиданных уток. Они останавливались на речке, на болотах; день покормятся, отдохнут, а ночью летят дальше — в ту сторону, где солнце бывает в полдень. Это пролетали с далекого севера стаи болотных и водяных птиц.

Раз Зинька повстречала в кустах среди поля веселую стайку таких же, как она сама, синиц: белощекие, с желтой грудкой и длинным черным галстуком до самого хвостика. Стайка перелетела полем из леска в лесок.

Не успела Зинька познакомиться с ними, как из-под кустов с шумом и криком взлетел большой выводок полевых куропаток. Раздался короткий страшный гром — и синичка, сидевшая рядом с Зинькой, не пискнув, свалилась на землю. А дальше две куропатки, перевернувшись в воздухе через голову, замертво ударились о землю.

Зинька до того перепугалась, что осталась сидеть, где сидела, ни жива ни мертва.

Когда она пришла в себя, около нее никого не было — ни куропаток, ни синиц. Подошел бородатый человек с ружьем, поднял двух убитых куропаток и громко крикнул:

— Ау! Манюня!

С опушки леса ответил ему тоненький голосок, и скоро к бородатому подбежала маленькая девочка. Зинька узнала ее: та самая, что напугала в малиннике медведя. Сейчас у нее была в руках полная корзинка грибов.

Пробегая мимо куста, она увидела на земле упавшую с ветки синичку, остановилась, наклонилась, взяла ее в руки. Зинька сидела в кусту не шевелясь.

Девочка что-то сказала отцу, отец дал ей фляжку, и Манюня спрыснула из нее водой синичку. Синичка открыла глаза, вдруг вспорхнула — и забилась в куст рядом с Зинькой.

Манюня весело засмеялась и вприпрыжку побежала за уходившим отцом.

ОКТЯБРЬ

— Скорей, скорей! — торопила Зинька Старого Воробья. — Скажи мне, какой наступает месяц, и я полечу назад в лес: там у меня больной товарищ.

И она рассказала Старому Воробью, как бородатый охотник сшиб с ветки сидевшую рядом с ней синичку, а девочка Манюня спрыснула водой и оживила ее.

Узнав, что новый месяц, второй месяц осени, называется октябрь, Зинька живо вернулась в лес.

Ее товарища звали Зинзивер. После удара дробинкой крылышки и лапки еще плохо повиновались ему. Он с трудом долетел до опушки. Тут Зинька отыскала ему хорошенькое дуплишко и стала таскать туда для него червячков-гусениц, как для маленького. А он был совсем не маленький: ему было уже два года, и, значит, он был на целый год старше Зиньки.

Через несколько дней он совсем поправился. Стайка, с которой он летал, куда-то исчезла, и Зинзивер остался жить с Зинькой. Они очень подружились.

А осень пришла уже и в лес. Сперва, когда все листья раскрасились в яркие цвета, он был очень красив. Потом подули сердитые ветры. Они сдирали желтые, красные, бурые листья с веток, носили их по воздуху и швыряли на землю.

Скоро лес поредел, ветки обнажились, а земля под ними покрылась разноцветными листьями. Прилетели с далекого севера, из тундр, последние стаи болотных птиц. Теперь каждый день прибывали новые гости из северных лесов: там уже начиналась зима.

Не все и в октябре дули сердитые ветры, не все лили дожди: выдавались и погожие, сухие и ясные дни. Нежаркое солнышко светило приветливо, прощаясь с засыпающим лесом. Потемневшие на земле листья тогда высыхали, становились жесткими и хрупкими. Еще кое-где из-под них выглядывали грибы — грузди, маслята.

Но хорошую девочку Манюню Зинька и Зинзивер больше уж не встречали в лесу.

Синички любили спускаться на землю, прыгать по листьям — искать улиток на грибах. Раз они подскочили так к маленькому грибу, который рос между корнями белого березового пня. Вдруг по другую сторону пня выскочил серый, с белыми пятнами зверь.

Зинька пустилась было наутек, а Зинзивер рассердился и крикнул:

— Пинь-пинь-черр! Ты кто такой?

Он был очень храбрый и улетал от врага, только когда враг на него кидался.

— Фу! — сказал серый пятнистый зверь, кося глазами и весь дрожа. — Как вы с Зинькой меня напугали! Нельзя же так топать по сухим, хрустким листьям! Я думал, что лиса бежит или волк. Я же заяц, беляк я.

— Неправда! — крикнула ему с дерева Зинька. — Беляк летом серый, зимой белый, я знаю. А ты какой-то полубелый.

— Так ведь сейчас ни лето, ни зима. Вот и я ни серый, ни белый. — И заяц захныкал: — Вот сижу у березового пенька, дрожу, шевельнуться боюсь. Снегу еще нет, а у меня уже клочья белой шерсти лезут. Земля черная. Побегу по ней днем — сейчас меня все увидят. И так ужасно хрустят сухие листья! Как тихонько ни крадись, прямо гром из-под ног.

— Видишь, какой он трус, — сказал Зинзивер Зиньке. — А ты его испугалась. Он нам не враг.

НОЯБРЬ

Враг — и страшный враг — появился в лесу в следующем месяце. Старый Воробей назвал этот месяц ноябрем и сказал, что это третий и последний месяц осени.

Враг был очень страшный, потому что он был невидимка. В лесу стали пропадать и маленькие птички и большие, и мыши, и зайцы. Только зазевается зверек, только отстанет от стаи птица — все равно ночью, днем ли, — глядь, их уж и в живых нет.

Никто не знал, кто этот таинственный разбойник: зверь ли, птица или человек? Но все боялись его, и у всех лесных зверей и птиц только и было разговору, что о нем. Все ждали первого снега, чтобы по следам около растерзанной жертвы опознать убийцу.

Первый снег выпал однажды вечером. А на утро следующего дня в лесу не досчитались одного зайчонка. Нашли его лапку. Тут же, на подтаявшем уже снегу, были следы больших, страшных когтей. Это могли быть когти зверя, могли быть когти и крупной хищной птицы. А больше ничего не оставил убийца: ни пера, ни шерстинки своей.

— Я боюсь, — сказала Зинька Зинзиверу. — Ох, как я боюсь! Давай улетим скорей из лесу, от этого ужасного разбойника-невидимки.

Они полетели на реку. Там были старые дуплистые ивы-ракиты, где они могли найти себе приют.

— Знаешь, — говорила Зинька, — тут место открытое. Если и сюда придет страшный разбойник, он тут не может подкрасться так незаметно, как в темном лесу. Мы его увидим издали и спрячемся от него.

И они поселились за речкой.

Осень пришла уже и на реку. Ивы-ракиты облетели, трава побурела и поникла. Снег выпадал и таял. Речка еще бежала, но по утрам на ней был ледок. И с каждым морозцем он рос. Не было по берегам и куликов. Оставались еще только утки. Они крякали, что останутся тут на всю зиму, если река вся не покроется льдом. А снег падал и падал — и больше уж не таял.

Только было синички зажили спокойно, вдруг опять тревога: ночью неизвестно куда исчезла утка, спавшая на том берегу, — на краю своей стаи.

— Это он, — говорила, дрожа, Зинька. — Это невидимка. Он всюду: и в лесу, и в поле, и здесь, на реке.

— Невидимок не бывает, — говорил Зинзивер. — Я выслежу его, вот постой!

И он целыми днями вертелся среди голых веток на верхушках старых ив-ракит: высматривал с вышки таинственного врага. Но так ничего и не заметил подозрительного.

И вот вдруг — в последний день месяца — стала река. Лед разом покрыл ее — и больше уж не растаял. Утки улетели еще ночью.

Тут Зиньке удалось наконец уговорить Зинзивера покинуть речку: ведь теперь враг мог легко перейти к ним по льду. И все равно Зиньке надо было в город: узнать у Старого Воробья, как называется новый месяц.

ДЕКАБРЬ

Полетели синички в город. И никто, даже Старый Воробей, не мог им объяснить, кто этот невидимый страшный разбойник, от которого нет спасенья ни днем, ни ночью, ни большим, ни маленьким.

— Но успокойтесь, — сказал Старый Воробей. — Здесь, в городе, никакой невидимка не страшен: если даже он посмеет явиться сюда, люди сейчас же застрелят его. Оставайтесь жить с нами в городе. Вот уже начался месяц декабрь — хвостик года. Пришла зима. И в поле, и на речке, и в лесу теперь голодно и страшно. А у людей всегда найдется для нас, мелких пташек, и приют и еда.

Конечно, Зинька с радостью согласилась поселиться в городе и уговорила Зинзивера. Сперва он, правда, не соглашался, хорохорился, кричал:

— Пинь-пинь-черр! Никого не боюсь! Разыщу невидимку!

Но Зинька ему сказала:

— Не в том дело, а вот в чем: скоро будет Новый год. Солнышко опять начнет выглядывать, все будут радоваться ему. А спеть ему первую весеннюю песенку тут, в городе, никто не сможет: воробьи умеют только чирикать, вороны только каркают, а галки — галдят. В прошлом году первую весеннюю песенку солнцу спела тут я. А теперь ее должен спеть ты.

Зинзивер как крикнет:

— Пинь-пинь-черр! Ты права. Это я могу. Голос у меня сильный, звонкий, — на весь город хватит. Остаемся тут!

Стали они искать себе помещение. Но это оказалось очень трудно. В городе не то что в лесу: тут и зимой все дупла, скворешни, гнезда, даже щели за окнами и под крышами заняты. В том воробьином гнездышке за оконницей, где встретила елку Зинька в прошлом году, теперь жило целое семейство молодых воробьев.

Но и тут Зиньке помог Старый Воробей. Он сказал ей:

— Слетайте-ка вон в тот домик, вон — с красной крышей и садиком. Там я видел девочку, которая все что-то ковыряла долотом в полене. Уж не готовит ли она вам — синичкам — хорошенькую дуплянку?

Зинька и Зинзивер сейчас же полетели к домику с красной крышей. И кого же они первым делом увидели в саду, на дереве? Того страшного бородатого охотника, который чуть насмерть не застрелил Зинзивера.

Охотник одной рукой прижимал дуплянку к дереву, а в другой держал молоток и гвозди. Он наклонился вниз и крикнул:

— Так, что ли?

И снизу, с земли, ему ответила тоненьким голоском Манюня:

— Так, хорошо!

И бородатый охотник большими гвоздями крепко прибил дуплянку к стволу, а потом слез с дерева.

Зинька и Зинзивер сейчас же заглянули в дуплянку и решили, что лучшей квартиры они никогда и не видели: Манюня выдолбила в полене уютное глубокое дуплишко и даже положила в него мягкого, теплого пера, пуха и шерсти.

Месяц пролетел незаметно; никто не беспокоил тут синичек, а Манюня каждое утро приносила им еду на столик, нарочно приделанный к ветке.

А под самый Новый год случилось еще одно — последнее в этом году — важное событие: Манюнин отец, который иногда уезжал за город на охоту, привез невиданную птицу, посмотреть на которую сбежались все соседи.

То была большущая белоснежная сова, — до того белоснежная, что когда охотник бросил ее на снег, сову только с большим трудом можно было разглядеть.

— Это злая зимняя гостья у нас, — объяснял отец Манюне и соседям — полярная сова. Она одинаково хорошо видит и днем и ночью. И от ее когтей нет спасенья ни мыши, ни куропатке, ни зайцу на земле, ни белке на дереве. Летает она совсем бесшумно, а как ее трудно заметить, когда кругом снег, сами видите.

Конечно, ни Зинька, ни Зинзивер ни слова не поняли из объяснения бородатого охотника. Но оба они отлично поняли, кого убил охотник. И Зинзивер так громко крикнул: «Пинь-пинь-черр! Невидимка!» — что сейчас же со всех крыш и дворов слетелись все городские воробьи, вороны, галки — посмотреть на чудовище.

А вечером у Манюни была елка, дети кричали и топали, но синички нисколько на них за это не сердились.

Теперь они знали, что с елкой, украшенной огнями, снегом и игрушками, приходит Новый год, а с Новым годом возвращается к нам солнце и приносит много новых радостей.

Виталий БианкиЛесная газета. Сказки и рассказы (сборник)

«САМОУЧИТЕЛЬ ЛЮБВИ К РОДНОЙ ЗЕМЛЕ…»

Автору «Лесной газеты», Виталию Валентиновичу Бианки (1895–1959), не раз приходилось отвечать на вопросы об этой книге: как она была задумана, когда появилась на свет, как росла. Действительно, «Лесная газета», словно живое существо, росла: с каждым переизданием увеличивалась в объёме, наполнялась новыми сведениями.

Передо мной детский ежемесячный журнал «Воробей» за май месяц 1924 года. Это второй месяц лесного календаря (лесной календарь начинается не с первого января, а в день весеннего равноденствия – 21 марта). Восемь страниц занимает раздел «Лесная газета». Страницы заполнены заметками и рассказами о том, что происходит в природе в данное время. Например, сообщается, кто и как спасается от весеннего половодья – вот зайцу даже пришлось залезть на дерево. И рисунки здесь есть.

Мысль написать книгу бюллетеней-рассказов о сезонных изменениях в жизни окружающей нас природы пришла Бианки ещё в юности. Подобные бюллетени он вёл под руководством отца-зоолога. Тогда Виталий собирался стать учёным, продолжать дело отца. Поступил в университет на биофак, однако учиться почти не пришлось. Грозные события тех лет – Первая мировая война и революция 1917 года не только не дали доучиться, но и заставили уехать из Петрограда.

В конце 1922 года Бианки вернулся домой с Алтая. Стал посещать Студию детских писателей, организованную О.И. Капицей при Герценовском Педагогическом институте. Начал писать. Очень успешно. Его книги для ребят о природе гармонично соединяли в себе биологическую правду, узнаваемость с романтичностью и даже сказочностью. Уже в 1923 – начале 1924 года были напечатаны «Чьи это ноги?», «Чей нос лучше?», «Кто чем поет?», «Лесные домишки», «Первая охота» и даже повесть «На Великом морском пути».

Именно в это время молодой писатель получил приглашение вести раздел о природе в журнале «Воробей» (позже был переименован в «Новый Робинзон»). Посоветовался со старшим братом, энтомологом. Вместе выбрали название. «Лесная газета» – игра в газету, забавное подобие настоящей газеты. Через два года Виталий Валентинович собрал рассказы и заметки, напечатанные здесь, дополнил их и обработал в виде книги.

Так родилась эта книга. Ещё не очень толстая. Но при каждом переиздании автор просматривал её заново, кое-что убирал, многое добавлял, даже целые разделы.

Со второго издания в «Лесной газете» появились подлинные письма ребят-лескоров, раздел «Тир» – викторина с вопросами. В пятое издание автор включил рассказы о знаменитом охотнике Сысое Сысоиче и разделы «Война в лесу» и «Колхозная жизнь». Последний – рассказ о сельских работах и заботах, которые с жизнью лесных обитателей не очень связаны, но иногда пересекаются. Со временем для участия в «Лесной газете» Бианки пригласил в качестве автора ботаника и писателя Н.М. Павлову; ею написаны 28 заметок.

Тяжело далась Виталию Валентиновичу подготовка шестого издания. Это было в конце 40-х годов. Тот период даже в официальной советской прессе именовался как «трудные годы советской биологии». Друг, редактор Детгиза, настаивал, чтобы автор сделал исправления в «Лесной газете» – во спасение от идеологических нападок. Он писал: «Ты зря хочешь протестовать против тех незначительных дополнений (в «Колхозной жизни», в «Лесонасаждениях» и т. п.), которые не испортят «Л.Г.», а дополнят её, главное – спасут её от иного. А пренебрегать этим сейчас не стоит».

Редактор сам внёс «исправления». Летом 1949 года автор получил шестое издание своей «Лесной газеты». Вот что он ответил редактору: «Да: вид импозантный. Но, милый, ты понимаешь, сколько автору слёз, когда в живом своём теле он находит столько инородных тел осколков вражеских снарядов, какая боль, когда его калечат, зажав в станке, производят над ним вивисекцию – да и ещё и оставляют в ранах грязноватые свои инструменты! Какая ярость! Бессильная к тому же…»

В следующем издании, 1952 года, Бианки сделал минимальные изменения: четыре заметки снял, а четыре новых включил.

Последние прижизненные издания, восьмое и девятое, прошли спокойно. «Детгиз раскошелился: дают мне 12 цветных вкладок. Я сразу же написал: «Год – солнечная поэма в 12 месяцах». Много новых заметок. Ввожу отдельчики: «Клёв на уду», «Лесные враки» и «Клуб колумбов» – необычайные открытия и приключения кружка юнестов при редакции «Лесной газеты». Целый ряд новых заметок Н.М. Павловой», – писал Бианки.

Под конец хочется процитировать строки из письма Виталия Валентиновича: «Цель «Лесной газеты» спрашиваете? Просто – самоучитель любви к родной земле, родному лесу. Приобщить детей и тех из взрослых, которые в душе сохранили себя-ребёнка, к тем радостям, которыми так богаты проникновение в чудесные тайны жизни и «родственное внимание» (термин Пришвина) ко всему живущему на нашей планете. Ведь так обидно мало обращают внимание на мир люди, особенно – жители больших городов! И так его не знают!»

И последнее. В своём дневнике Виталий Валентинович размышлял, почему его книжку «Лесные домишки» так любят дошколята: «Что в ней угадано для маленьких?…Может быть, то доброе, что встречает Береговушку – слабую и беспомощную – в этом огромном, но уже не чужом ей мире… Собственно, почти на ту же тему у меня «Приключения Муравьишки», «Мышонок Пик» – тоже». Наверное, он прав. Детям – доброе. Это девиз творчества Бианки.

Елена Бианки

ЛЕСНАЯ ГАЗЕТА

ЛЕСНОЙ ГОД

Нашим читателям может показаться, что лесные и городские новости, напечатанные в Лесной газете, – старые новости. Это не так. Правда, каждый год бывает весна, но каждый год она новая, и, сколько лет ни живи, не увидишь двух одинаковых весен.

Год – что колесо с двенадцатью спицами – месяцами: промелькнут все двенадцать спиц, колесо сделает полный оборот – и опять мелькнёт первая спица. А колесо уже не там – далеко укатилось.

Опять придёт весна – и лес проснётся, вылезет из берлоги медведь, вода затопит подвальных жильцов, прилетят птицы. Снова начнутся игры и пляски у птиц, родятся детёныши у зверей. И в Лесной газете читатель найдёт все свежие лесные новости.

Мы помещаем здесь лесной календарь на каждый год. Он мало похож на обыкновенные календари, но в этом нет ничего удивительного.

Ведь у зверей и птиц всё не по-нашему, не по-людски; у них и календарь свой особенный: в лесу все живут по солнцу.

За год солнце делает широкий круг по небу. Каждый месяц оно проходит одно из созвездий, один из знаков Зодиака, как называются эти двенадцать созвездий.

Новый год в лесном календаре не зимой, а весной, – когда солнце вступает в созвездие Овна. Весёлые праздники бывают в лесу, когда там встречают солнце; грустные дни – когда его провожают.

Месяцев в лесном календаре мы насчитали столько же, сколько и в нашем, – двенадцать. Только назвали мы их по-другому – по-лесному.

ЛЕСНОЙ КАЛЕНДАРЬ НА КАЖДЫЙ ГОД МЕСЯЦЫ

I – МЕСЯЦ ПРОБУЖДЕНИЯ ОТ СПЯЧКИ (первый месяц весны) – с 21 марта по 20 апреля.

II – МЕСЯЦ ВОЗВРАЩЕНИЯ ПЕРЕЛЁТНЫХ НА РОДИНУ (второй месяц весны) – с 21 апреля по 20 мая.

III – МЕСЯЦ ПЕСЕН И ПЛЯСОК (третий месяц весны) – с 21 мая по 20 июня.

IV – МЕСЯЦ ГНЁЗД (первый месяц лета) – с 21 июня по 20 июля.

V – МЕСЯЦ ПТЕНЦОВ (второй месяц лета) – с 21 июля по 20 августа.

VI – МЕСЯЦ СТАЙ (третий месяц лета) – с 21 августа по 20 сентября.

VII – МЕСЯЦ ПРОЩАНИЯ ПЕРЕЛЁТНЫХ С РОДИНОЙ (первый месяц осени) – с 21 сентября по 20 октября.

VIII – МЕСЯЦ ПОЛНЫХ КЛАДОВЫХ (второй месяц осени) – с 21 октября по 20 ноября.

IX – МЕСЯЦ ЗИМНИХ ГОСТЕЙ (третий месяц осени) – с 21 ноября по 20 декабря.

X – МЕСЯЦ ПЕРВЫХ БЕЛЫХ ТРОП (первый месяц зимы) – с 21 декабря по 20 января.

XI – МЕСЯЦ ЛЮТОГО ГОЛОДА (второй месяц зимы) – с 21 января по 20 февраля.

XII – МЕСЯЦ ДОТЕРПИ ДО ВЕСНЫ (третий месяц зимы) – с 21 февраля по 20 марта.

ЛЕСНАЯ ГАЗЕТА № 1
МЕСЯЦ ПРОБУЖДЕНИЯ (ПЕРВЫЙ МЕСЯЦ ВЕСНЫ)

С 21 марта по 20 апреля Солнце вступает в знак Овна

ГОД – СОЛНЕЧНАЯ ПОЭМА В 12-ти МЕСЯЦАХ

20 МАРТА – день весеннего равноденствия, день с ночью меряется: полсуток на небе солнышко, полсуток – ночь. В этот день в лесу празднуют Новый год – к весне поворот.

Март, говорит наш народ, парник, капельник. Солнце начинает одолевать зиму. Рыхлеет, ноздрится, становится серым снег – уж не тот, что был зимой, – сдаёт! Знать по цвету, что дело идёт к лету. С крыш свисают ледяные сосульки, блестя, струится по ним вода – и капает, капает… Натекают лужи – и уличные воробьишки весело полощутся в них, смывая с перьев зимнюю копоть. В садах звенят радостные бубенчики синиц.

Весна прилетела к нам на солнечных крыльях. У неё строгий порядок работ. Первым делом она освобождает землю: делает проталинки. А вода ещё спит подо льдом. Спит под снегом и лес.

Утром 21 марта по старинному русскому обычаю пекут жаворонки – булочки с носиком, с изюминками на месте глаз. В этот день у нас выпускают на волю певчих птиц. И с этого дня по новому нашему обычаю начинается месяц птиц. Ребята посвящают его нашим маленьким пернатым друзьям: развешивают на деревьях тысячи птичьих домиков – скворечен, синичников, дуплянок; перевязывают кусты для гнёзд; устраивают бесплатные столовые для милых гостей; делают доклады в школах и клубах о том, как пернатые армии защищают наши леса, поля, сады и огороды, как надо беречь и привечать наших весёлых крылатых певунов.

В марте курочка под порожком напьётся.

СОСУНКИ В СНЕГУ

В поле ещё снег, а у зайчих уже родятся зайчата.

Зайчата родятся зрячими, в тёплых шубках. Сразу, как появятся на свет, они уже умеют бегать. Наевшись досыта материнского молока, они разбегаются и прячутся под кустами, кочками. Лежат смирнёхонько – не пищат, не балуются, хоть мать и убежала куда-то.

 

Проходит день, другой, третий. Зайчиха по всем полям скачет, давно уж про них и забыла. А зайчатки всё лежат. Бегать им нельзя: как раз ястреб заметит или нападёт на след лиса.

Вот, наконец, бежит мимо зайчиха. Нет, не мамаша: тётка какая-то чужая. Зайчата к ней: накорми нас! Ну что ж, пожалуйста, кушайте. Накормила – и дальше.

И опять зайчата под кустиками лежат. А мамаша их где-то чужих зайчат кормит.

Так уж повелось у зайчих: всех зайчат общими считать. Где бы ни повстречала зайчиха зайчат, она их накормит. Всё равно, свои они ей или чужие.

Думаете, плохо зайчатам беспризорниками жить? Ничуть! Им тепло: шубка у них. А молоко у зайчих такое сладкое, густое, что зайчонок раз насосётся – потом несколько дней сыт.

На восьмой-девятый день зайчата начнут травку зубрить.

ПЕРВОЕ ЯЙЦО

Самка ворона первою из всех птиц снесла яйцо. Её гнездо – на высокой ели, густо засыпанной снегом. Чтобы яйцо не застыло и птенчик в нём не замёрз, ворониха не оставляет гнезда. Пищу ей приносит ворон.

ВЕСЕННЯЯ ХИТРОСТЬ

В лесу хищники нападают на мирных животных. Где увидят, там и хватают.

Зимой на белом снегу не так-то скоро увидишь зайца-беляка и белую куропатку. А сейчас снег тает, во многих местах уже показалась земля. Волки, лисицы, ястребы, совы, даже маленькие хищные горностаи и ласки издали замечают белую шёрстку и белые перья на чёрных проталинах.

И вот беляки и белые куропатки пустились на хитрость: они линяют и перекрашиваются. Беляк стал весь серенький, у куропатки выпало много белых перьев, а на их месте отросли бурого и ржавого цвета новые перья с чёрными полосами. Теперь беляка и куропатку не так-то просто заметить: они замаскированы.

Некоторым из нападающих тоже пришлось прибегнуть к маскировке. Ласка была вся белая зимой, горностай тоже, только кончик хвоста у него был чёрный. И им обоим удобно было подкрадываться к мирным животным по снегу: белым по белому. А сейчас они перелиняли и стали серыми. Ласка вся серая, а у горностая кончик хвоста как был, так и остался чёрным. Но ведь чёрное пятнышко на одежде не вредит ни зимой, ни летом: ведь и на снегу есть чёрные пятна – соринки да сучочки, а на земле и в траве их сколько хочешь.

ЗИМНИЕ ГОСТИ СОБИРАЮТСЯ В ПУТЬ

На проезжих дорогах по всей нашей области (имеется в виду Ленинградская область. – Прим. ред.) замечены стайки маленьких белых птиц, похожих на овсянок. Это наши зимние гости – снежные подорожники-пуночки.

Родина их в тундре, на островах и берегах Северного Ледовитого океана. Там не скоро еще оттает земля.

ОБВАЛЫ

В лесу начались страшные обвалы.

Белка спала в своём тёплом гнезде на ветке большой ели.

Вдруг тяжёлый ком снега обрушился с вершины дерева прямо на крышу гнезда. Белка выскочила, а её беспомощные новорождённые бельчата остались в гнезде.

Белка сейчас же принялась раскапывать снег. К счастью, оказалось, что снег только придавил крышу гнезда, сделанную из толстых прутьев. Круглое внутреннее гнездо из тёплого мягкого моха осталось цело. Бельчата даже не проснулись в нём. Они совсем еще маленькие – с крысенят, голые, слепые и глупые.

СЫРЫЕ КВАРТИРЫ

Снег тает и тает. Жителям лесных подвалов плохо приходится: кроты, землеройки, мыши, полёвки, лисы и другие зверьки и звери, живущие в норах под землёю, уже сейчас страдают от сырости. Что же будет с ними, когда весь снег превратится в воду?

В ВЕЧНОЗЕЛЁНОМ ЛЕСУ

Вечнозелёную растительность можно видеть не только в тропиках или на берегах Средиземного моря. И у нас на севере есть свои вечнозелёные леса с вечнозелёными кустарниками. Вот сейчас, в первый месяц нового года, особенно приятно пойти в такой лес, чтобы не видеть ни бурых прелых листьев, ни надоевшей сухой травы.

Пушистые серовато-зелёные молодые сосенки приманивают издалека. Как весело тут, среди них! Всё живёт: мягкий зелёный мох, кустики брусники с глянцевитой листвою и вереск, изящный вереск, на тонких веточках которого, покрытых черепицей удивительно мелких листочков, ещё сохранились прошлогодние бледно-лиловые цветочки.

На краю болота виднеется ещё один вечнозелёный кустарник – подбел. Его тёмные, подвёрнутые по краям листья снизу точно побелели, оттого и – подбел. Но кто остановится у этого кустарничка, не станет долго разглядывать листья, потому что заметит что-то интереснее: цветы! Красивые розовые колокольчики, похожие на цветы брусники. Приятная неожиданность – найти в лесу цветы в такую раннюю пору. Наберёшь букет – и никто не хочет верить, что это с воли, а не из теплицы. Потому что мало кто гуляет ранней весною в вечнозелёном лесу.

Н. Павлова

МАТЬ-И-МАЧЕХА

На пригорках давно уже появились кучки стебельков мать-и-мачехи. Каждая кучка – семейка. Стебельки постарше – стройные, держат головку высоко, а к ним прижимаются маленькие, толстенькие, неуклюжие.

Есть совсем смешные, стоят сгорбившись, опустив головку, – точно стесняются, оробели, выглянув на белый свет.

Каждая семейка выросла из подземного корневища. В нём был с осени отложен запас пищи. Теперь он постепенно тратится, но его должно хватить на всё время цветения. Скоро каждая головка превратится в жёлтый лучистый цветок, точнее, не в цветок, а соцветие, целое собрание маленьких, тесно прижатых друг к другу цветочков.

А когда они начнут отцветать, из корневища вырастут листья и примут на себя заботу – наполнить корневища новым запасом пищи.

Н. Павлова

ТИР

БЕЙ ОТВЕТОМ ПРЯМО В ЦЕЛЬ! СОСТЯЗАНИЕ ПЕРВОЕ

1. С какого дня (по календарю) считается начало весны?

2. Какой снег быстрее тает – чистый или грязный?

3. Почему весной не бьют пушных зверей?

4. Кто раньше появляется весной – летучие мыши или летучие насекомые?

5. Какие цветы первыми расцветают у нас весной?

6. Какая лесная птица весной резко меняет цвет своего оперения?

7. Когда заяц-беляк бывает всего заметней?

8. Слепыми или зрячими родятся зайчата?

9. Какие два дня в году солнце бывает на небе ровно полсуток?

10. Что вниз вершиной растёт?

11. Печь не топится, дрова не курятся, а тепло заводится.

12. Летит – молчит, сядет – молчит, как умрёт да сгниёт, так и заревёт.

13. Матушкой-зимой в белом саване, а матушкой-весной в цветном платьице.

14. Зимою греет, весною тлеет, летом умирает, осенью оживает.

15. Что было вчера и что будет завтра?

ЛЕСНАЯ ГАЗЕТА № 2
МЕСЯЦ ВОЗВРАЩЕНИЯ НА РОДИНУ (ВТОРОЙ МЕСЯЦ ВЕСНЫ)

С 21 апреля по 20 мая

Солнца вступает в знак Тельца

ГОД – СОЛНЕЧНАЯ ПОЭМА В 12-ти МЕСЯЦАХ

АПРЕЛЬ – зажги снега! Апрель спит, да дует, тепло сулит, а ты гляди: что-то ещё будет!

В этом месяце с гор вода, рыба со стану. Весна, высвободив из-под снега землю, выполняет своё второе дело: освобождает из-подо льда воду. Ручейки талого снега тайно сбежались в реки, вода поднялась и сбросила с себя ледяной гнёт. Зажурчали вешние потоки – разлились широко по долинам.

Напоённая вешней водой, тёплыми дождями земля надевает зелёное платье, с пестринами нежных подснежников. А лес всё ещё стоит голый– ждёт своей очереди, когда им займётся весна. Но уже началось тайное движение сока в деревьях, наливаются почки, расцветают цветы на земле и в воздухе – на ветвях.

ВЕЛИКОЕ ПЕРЕСЕЛЕНИЕ ПТИЦ НА РОДИНУ

Птицы валом валят с зимовок. Переселение на родину идёт в строгом порядке, отрядами, каждый отряд в свою очередь.

В этом году птицы летят к нам теми же воздушными дорогами и в том же порядке, в каком летели их предки тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч лет подряд.

Первыми трогаются в путь те, что осенью улетели от нас последними. Последними – те, что первыми улетели от нас осенью. Позже других прилетают самые яркие и пёстрые птицы: им надо дождаться свежей листвы и травы. Они слишком заметны на голой земле и деревьях, и сейчас ещё им не спрятаться у нас от врагов – хищных зверей и птиц.

Как раз через наш город (имеется в виду Ленинград, ныне Санкт-Петербург. – Прим. ред.) и нашу Ленинградскую область проходит Великий морской путь птиц. Воздушный путь этот называется Балтийским.

Одним своим концом Великий морской путь упёрся в сумрачный Ледовитый океан, другим потерялся в цветущих, ярких жарких странах. Бесконечной вереницей, каждая в свой черёд, своим строем, летят по небу бесчисленные стаи морских и прибрежных птиц. Летят вдоль берегов Африки, через Средиземное море, берегами Пиренейского полуострова, Бискайского залива, проливами, Северным и Балтийским морями.

В пути их ждут препятствия и беды. Густые туманы стеной встают перед крылатыми странниками. В сыром мраке птицы теряют дорогу, с размаху разбиваются об острые невидимые скалы.

Морские бури ломают их перья, сбивают крылья, уносят далеко от берегов.

Внезапные холода сковывают воды – птицы умирают от голода и стужи. Тысячи их гибнут от жадных хищников – орлов, соколов, ястребов.

Множество хищников собирается в это время на Великий морской путь, чтобы поживиться богатой и лёгкой добычей.

Сотни тысяч перелётных падают под выстрелами охотников…

Но ничто не может остановить густые толпы крылатых странников; через туманы и все препятствия они летят на родину, к своим гнёздам.

Не все наши перелётные зимуют в Африке и летят Балтийским путём. Другие летят к нам из Индии, а плосконосый куличок-плавунчик забрался на зиму ещё дальше: в Америку. Он спешит к нам через всю Азию. От зимней квартиры до его гнезда под Архангельском ему придётся пролететь около 15 тысяч километров. Перелёт продлится почти два месяца.

ЯГОДЫ ИЗ-ПОД СНЕГА

На лесном болоте из-под снега показалась клюква. Деревенские ребята ходят собирать её и говорят, что перезимовавшая ягода слаще новой.

ЦВЕТЫ-СЕРЁЖКИ

По берегам рек и ручьёв и на лесных опушках распустились цветы-серёжки. Они не на земле, которая едва-едва оттаяла, а на пригретых весенним солнцем ветках.

Длинные коричневатые висюльки, которыми сейчас разукрасились ольха и орешник, – это и есть цветы-серёжки.

Они выросли ещё в прошлом году, но зимой были плотными, неподвижными.

А сейчас вытянулись, стали рыхлыми и гибкими.

Толкнёшь ветку – закачаются и закурятся жёлтым дымком-пыльцой.

Но и у ольхи и у орешника кроме пылящих серёжек на тех же ветках есть и другие цветы – пестичные. У ольхи это коричневые шишечки, у орешника – толстые почки, из которых высовываются розовые усики. Кажется – это усики сидящих в почке насекомых, а на самом деле это рыльца пестичных цветков. Их в каждой почке несколько: два, три, а то и пять.

Ольха и орешник сейчас без листьев, и ветер свободно гуляет между голыми ветками, раскачивает серёжки, подхватывает пыльцу и несёт её от дерева к дереву. А розовые усики-рыльца подхватывают пыльцу, и странные цветки-щетинки опыляются, чтобы к осени превратиться в орехи. Опыляются и пестичные цветки ольхи: из них к осени вырастут чёрные шишечки с семенами.

Н. Павлова

СОЛНЕЧНАЯ ВАННА ГАДЮКИ

Ядовитая гадюка каждое утро вползает на сухой пенёк и греется на солнце. Она ещё с трудом ползает, потому что кровь у неё сильно остыла на холоде.

Согревшись на солнышке, гадюка оживает и отправляется на охоту за мышами и лягушками.

МУРАВЕЙНИК ЗАШЕВЕЛИЛСЯ

Мы нашли большой муравейник под елью. Сначала мы думали – это просто куча сора и старой хвои, а не муравьиный город: ни одного муравья не было видно.

Теперь снег сошёл с кучи, и муравьи вылезли погреться на солнышке. После долгого зимнего сна они совсем обессилели и лежали на муравейнике липкими чёрными комьями.

Мы слегка потревожили их палочкой, а они едва могли пошевельнуться. У них не было даже сил отстреливаться от нас едкой муравьиной кислотой.

Пройдёт ещё несколько дней, пока они снова примутся за работу.

КТО ЕЩЁ ПРОСНУЛСЯ?

Ещё проснулись летучие мыши, разные жуки – плоские жужелицы, круглые чёрные навозники, щелкуны. Щелкуны показывают свои головоломные фокусы: положишь его на спину, а он как щёлкнет головой – подпрыгнет, перевернётся в воздухе и падает прямо на ноги.

Зацвели одуванчики, и берёзы закутались в зелёный туман: вот-вот распустят листья.

А после первого дождя вылезли из-под земли розовые дождевые черви и появились новорождённые грибы – сморчки и строчки.

НАВОДНЕНИЕ

Весна принесла много бед жителям леса. Снег быстро растаял, реки разлились и затопили берега. В некоторых местах настоящий потоп. Со всех сторон к нам поступают известия о жертвах наводнения. Больше всех пострадали зайцы, кроты, мыши-полёвки и другие зверьки, которые живут на земле и под землёй. Вода хлынула в их жилища. Зверькам пришлось бежать из дому.

 

Каждый спасался от наводнения как умел.

Маленькая землеройка выскочила из норки и взобралась на куст. Она сидит и ждёт, когда схлынет вода. У неё очень несчастный вид, потому что она голодна.

Крот чуть не задохся у себя под землёй, когда вода залила берег. Он вылез из-под земли, вынырнул наверх и пустился вплавь – искать сухого местечка.

Крот – отличный пловец. Он проплыл много десятков метров, прежде чем выбрался на берег. Он очень доволен, что ни одна хищная птица не заметила его блестящей чёрной шкурки на поверхности воды.

Добравшись до берега, он снова благополучно нырнул в землю.

ЗАЯЦ НА ДЕРЕВЕ

А с зайцем случилось вот что.

Заяц жил на островке среди широкой реки. По ночам он глодал кору с молодых осин, а днём прятался в кусты, чтобы не попасться на глаза лисе или людям.

Это был ещё молодой, не очень умный заяц.

Он и внимания не обращал, что река кругом его островка с треском сбрасывала лёд.

В тот день заяц спокойно спал у себя под кустом. Солнце пригревало его, и косой не заметил, как вода в реке стала быстро прибывать. Он проснулся только тогда, когда почувствовал, что шкурка его подмокла снизу.

Вскочил – а вокруг него уже вода.

Началось наводнение. Замочив только лапки, заяц удрал на середину островка: там было еще сухо.

Но вода в реке прибывала быстро. Островок становился всё меньше и меньше. Заяц метался с одного конца на другой. Он видел, что скоро весь островок исчезнет под водой, но не решался броситься в холодные быстрые волны: он не мог бы переплыть разбушевавшуюся реку.

Так прошёл весь день и вся ночь.

На следующее утро из воды торчал только крошечный кусочек острова. На нём росло толстое корявое дерево. Перепуганный заяц бегал кругом его ствола.

А на третий день вода поднялась уже до самого дерева. Заяц стал прыгать на дерево, но каждый раз обрывался и шлёпался в воду.

Наконец ему удалось вскочить на толстый нижний сук. Заяц примостился на нём и стал терпеливо дожидаться конца наводнения: вода в реке больше уже не прибывала.

С голоду помереть он не боялся: кора старого дерева была хоть очень жёсткая и горькая, но всё-таки в пищу пригодная.

Гораздо страшней был ветер. Он качал дерево так сильно, что заяц еле держался на суку. Он был точно матрос на мачте корабля: сук под ним раскачивался, как рея, а внизу бежала глубокая холодная вода.

По широкой реке под ним плыли деревья, брёвна, сучья, солома и трупы животных.

Бедняга весь затрясся от страха, когда мимо него, тихо покачиваясь на волнах, медленно проплыл другой заяц.

Он запутался лапами в хворосте и теперь плыл вместе с хворостом брюхом вверх, с вытянутыми ногами. Три дня просидел заяц на дереве.

Наконец вода спала, и он спрыгнул на землю.

Так ему и жить теперь среди реки на острове – до жаркого лета. Летом река обмелеет и он доберётся до берега.

БЕЛКА В ЛОДКЕ

Рыбак ставил мерёжи на лещей в залитых половодьем лугах. Он медленно пробирался на лодке сквозь торчащие из воды кусты.

На одном из кустов он разглядел какой-то странный рыжеватый гриб. Вдруг гриб прыгнул – и прямо к рыбаку в лодку.

В лодке он сейчас же обернулся мокрой взъерошенной белкой.

Рыбак довёз её до берега. Белка сразу выскочила из лодки и ускакала в лес.

Как она попала на куст среди воды и долго ли там просидела, – никто не знает.

ПЛОХО ПРИШЛОСЬ ДАЖЕ ПТИЦАМ

Крылатым наводнение, конечно, не так страшно. Но и они натерпелись от половодья.

Жёлтенькая овсянка выстроила себе гнездо на берегу большой канавы и уже успела положить в него яйца.

Во время разлива гнездо смыло, яйца унесло водой, и овсянке пришлось искать себе новое место для гнезда.

А бекас сидит на дереве и ждёт не дождётся, когда кончится половодье.

Бекас – кулик. Он живёт на лесном болоте и пищу себе достаёт своим длинным носом из мягкой почвы.

Сидит, ждёт, когда опять можно будет шагать по мягкой болотной земле и делать в ней дырочки носом. Не улетать же с родного болота!

Все места уже заняты, и на другое болото его не пустят тамошние бекасы.

НЕОЖИДАННАЯ ДОБЫЧА

Один наш лескор, охотник, подкрадывался к уткам, сидевшим за кустами на озере. Он тихонько передвигал ноги в высоких резиновых сапогах – вода, выступившая из берегов, доходила ему до колен.

Вдруг за кустом перед собой увидел длинную серую гладкую спину какого-то чудовища, барахтавшегося в мелкой воде. Долго не раздумывая, он один за другим пустил два заряда утиной дроби в это неизвестное чудовище.

Вода за кустом закипела, вспенилась – и всё замолкло. Охотник подошёл и увидел там убитую им щуку длиной метра в полтора.

Сейчас щуки выходят из рек и озёр на берега, залитые полой водой, и мечут икру в траве. Мелкая водица здесь тёплая. Щурята, выйдя из икринок, уйдут в озёра и реки с отступающей водой.

Этого не знал охотник. Иначе он не нарушил бы закона, запрещающего охотиться с ружьём на рыб, выходящих весной на берега метать икру. Даже на щук и других хищников.

ЧТО ДЕЛАЛИ РЫБЫ ЗИМОЙ?

Зимой, в крепкие морозы, многие рыбы крепко спали.

Карась и линь ещё с осени зарылись в ил на дне. Пескари и уклейки зимовали в углублениях с песчаным дном. Сазан (он же карп) и лещ залегли на зиму в глубокие ямы речных и озёрных заливов, поросших камышом. Осетры с осени сбились в тесные кучи на дне ятовей – углублений в непромерзающих больших реках. <…>

Все перечисленные выше рыбы проснулись и бросились метать икру – нереститься.

СЕМИДЫРКА

Странная рыба попадается в ручьях и реках по всей нашей стране, от Ленинграда до Сахалина. Узкая, длинная – с первого взгляда примешь её за змею. Плавников по бокам тела у неё нет – только на спине у хвоста. И когда она плывёт, то извивается, как змея. А кожа у неё дряблая, без чешуи, и вместо обыкновенного рыбьего рта у неё круглая дыра воронкой – присоска. Поглядишь на эту присоску и подумаешь, что это не рыба вовсе, а громадная пиявка.

В деревнях её зовут семидырка, потому что у неё по бокам тела, позади глаз, семь дыхательных щёлок.

Личинки семидырки, пескорои, похожи на вьюнов. Ребята часто ловят их для наживки на жерлицы – ставить на крупную хищную рыбу.

Бывает: присосётся семидырка к большой рыбе и путешествует с ней по реке – никак та от неё освободиться не может.

И ещё рассказывают рыбаки, будто семидырка присасывается к подводным камням. Присосётся и давай извиваться, дрыгать, дёргать всем телом. Камень и съедет с места: очень сильная рыба. В ямку на дне, где лежал камень, семи-дырка мечет свою икру.

По-учёному эта удивительная рыба-пиявка называется речная минога.

На вид-то она не очень приятна, но слегка поджаренная да с уксусом – объеденье!

УЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ

По ночам на окраины города (имеется в виду Ленинград, ныне Санкт-Петербург. – Прим. ред.) начались налёты летучих мышей. Не обращая внимания на прохожих, они гоняются в воздухе за комарами и мухами.

Прилетели ласточки. Их у нас три вида: касатка – с длинным хвостом вилочкой и рыжеватым пятном на горле, воронок – с коротким хвостом и белым горлом и береговушка – маленькая, серовато-бурая, с белой грудью.

Касатка свои гнёзда делает в деревянных постройках на окраинах города, воронок лепит гнёзда прямо на каменных домах, а береговушка выводит птенцов в норках по обрывам.

Не скоро после ласточек появятся стрижи. Их легко отличить от ласточек: они с пронзительным визгом режут воздух над крышами. Они кажутся сплошь чёрными. А крылья у них не углом, как у ласточки, а полукругом, серпом.

Появились комары-кусаки.

ТИР

БЕЙ ОТВЕТОМ ПРЯМО В ЦЕЛЬ! СОСТЯЗАНИЕ ВТОРОЕ

1. Когда чёрен – куслив и задорен, а покраснеет – сейчас же и присмиреет.

2. Какие съедобные грибы появляются первыми?

3. Зачем грачи ходят по полю за пахарем?

4. Кто раньше прилетает к нам – стрижи или ласточки?

5. Зачем скворцы и галки катаются верхом на коровах, овцах и лошадях?

6. Отчего домашние утки и гуси весной начинают вдруг тоскливо кричать и приходят в сильное возбуждение?

7. Какие птицы страдают от весеннего разлива?

8. На каких рыб в весенний разлив запрещается охота с ружьём?

9. Кто больше боится холода – птицы или гады?

10. Шило-вило-мотовило, по-немецки говорило, – спереди шильце, сзади вильце, на спине синее суконце, сысподу бело полотенце.

11. Отворились двери без петелек, забегали собачки бесхвостые.

12. Чёрен, да не бык, шесть ног без копыт, летит – воет, а сядет – землю роет.

13. В мае месяце появился не рак, не рыба, не зверь, не птица, не человек. Нос долог, голос тонок, летит – кричит, сядет – молчит. Кто его убьет, тот свою кровь прольёт.

14. Один льёт, другой пьёт, третий растёт.

15. Весь мир кормлю, а сама не ем.

Читать книгу Лесная газета. Сказки и рассказы (сборник) Виталия Бианки : онлайн чтение

ЛЕСНАЯ ГАЗЕТА № 11
МЕСЯЦ ЛЮТОГО ГОЛОДА (ВТОРОЙ МЕСЯЦ ЗИМЫ)

С 21 января по 20 февраля Солнце вступает в знак Водолея

ГОД – СОЛНЕЧНАЯ ПОЭМА В 12-ти МЕСЯЦАХ

ЯНВАРЬ, говорит народ, к весне поворот; году начало, зиме серёдка; солнце на лето, зима на мороз. На Новый год день прибавился на заячий скок.

Земля, вода и лес – всё покрыто снегом, всё кругом погружено в непробудный и, кажется, мёртвый сон.

В трудную пору жизнь отлично умеет притворяться мёртвой. Замерли травы, кусты и деревья. Замерли, но не умерли.

Под мёртвым покрывалом снега они таят могучую силу жизни, силу расти и цвести. Сосны и ели хранят в сохранности свои семена, крепко зажав их в свои кулачки-шишки.

Животные с холодной кровью, затаясь, застыли. Но тоже не умерли, даже такие нежные, как мотыльки, попрятались в разные убежища.

У птиц особенно горячая кровь, они никогда не впадают в спячку. Многие звери, даже крошечные мыши, бегают всю зиму. И не диво ли, что спящая в берлоге медведица под глубоким снегом в январские морозы производит на свет крошечных слепых медвежат и, хоть сама всю зиму ничего не ест, кормит их до весны своим молоком!

ХОЛОДНО В ЛЕСУ, ХОЛОДНО!

Ледяной ветер гуляет в открытом поле, носится по лесу меж голых берёз и осин. Он забирается под тугое перо, проникает в густую шерсть, студит кровь.

Не усидишь ни на земле, ни на ветке: всё покрыто снегом, стынут лапы. Надо бегать, прыгать, летать, чтобы как-нибудь согреться.

Хорошо тому, у кого тёплое, уютное логово, норка, гнездо; у кого запасов полна кладовая. Закусил поплотней, свернулся калачиком – спи крепко.

КТО СЫТ, ТОМУ ХОЛОД НЕ СТРАШЕН

У зверей да птиц всё дело в сытости. Хороший обед изнутри греет, кровь горячей, по всем жилкам разливается тепло. Под кожей жирок – лучшая подкладка под тёплую шерстяную или пуховую шубку. Сквозь шерсть пройдёт, сквозь перо проймёт, а жир под кожей никакой мороз не прошибет.

Если бы пищи вволю, не страшна была бы зима. А где зимой взять её – пищу?

Бродит волк, бродит лиса по лесу – пусто в лесу, все звери и птицы попрятались, улетели. Летают днём вороны, летает ночью филин, добычу высматривают – нет добычи.

Голодно в лесу, голодно!

ЗИНЗИВЕР В ИЗБЕ

В Месяц Лютого Голода всякий зверь лесной, всякая птица жмётся к человеческому жилью. Тут легче промыслить себе пищу, поживиться отбросами.

Голод убивает страх. Осторожные лесные жители перестают бояться людей.

Тетерева и куропатки забираются на гумна, в амбары с зерном. Русаки приходят в огороды, горностаи и ласки охотятся за мышами и крысами в подвалах. Беляки приходят щипать сено из стогов к самой деревне. В лесную избушку наших корреспондентов через открытую дверь смело влетел зинзивер – синица-кузнечик – жёлтый, с белыми щеками и чёрной полосой на груди. Не обращая внимания на людей, он проворно стал клевать крошки на обеденном столе.

Хозяева закрыли дверь – и зинзивер очутился в плену.

Целую неделю он прожил в избе. Трогать его не трогали, но и кормить не кормили. Однако он с каждым днём заметно толстел и толстел. Он целыми днями охотился по всей избе. Разыскивал сверчков, спящих в щелях мух, подбирал крошки, а на ночь забивался спать в щель за русскую печь.

Через несколько дней он переловил всех мух и тараканов и принялся клевать хлеб, портить клювом книжки, коробки, пробки – всё, что только попадалось ему на глаза.

Тогда хозяева открыли дверь и выгнали незваного маленького гостя из избы.

КОМУ ЗАКОНЫ НЕ ПИСАНЫ

Сейчас все лесные жители стонут от жестокой зимы. Лесной закон велит: зимой спасайся от холода и голода, как умеешь, а о птенцах забудь. Птенцов выводи летом, когда тепло и пищи вволю.

Ну, а кому и зимой пищи полон лес, тому этот закон не писан.

Наши корреспонденты нашли на высокой ёлке гнездо маленькой птички. Ветка, на которой гнездо помещается, вся засыпана снегом, а в гнезде яички лежат.

Пришли на следующий день наши корреспонденты, как раз мороз трескучий был, носы у всех красные, глядят, а в гнезде уже птенчики вывелись, голенькие лежат среди снега, слепые ещё.

Что за чудо?

А чуда никакого нет. Это парочка клестов-еловиков гнездо свила и птенцов вывела.

Такая уж птица клёст, что ни холода, ни голода зимы не боится.

Круглый год можно видеть в лесу стайки этих птичек. Весело перекликаясь, они перелетают с дерева на дерево, из леса в лес. Круглый год они ведут кочевую жизнь: сегодня здесь, завтра – там.

Весной все певчие птицы разбиваются на пары, выбирают себе участок и живут на нём, пока не выведут птенцов.

А клесты и в это время летают стайками по всем лесам, нигде подолгу не останавливаясь.

В их шумных летучих стаях круглый год можно видеть вместе со старыми и молодых птиц. Точно птенцы у них так и родятся в воздухе, на лету.

В Ленинграде у нас клестов зовут ещё попугаями. Такое название им дали за их пёстрый и яркий, как у попугая, наряд и за то ещё, что они лазают и крутятся на жёрдочках тоже, как попугаи.

Перья самцов-клестов оранжевого цвета разных оттенков; у самок и молодых – зелёные и жёлтые.

Лапки у клестов цепкие, клюв ухватистый. Клесты любят повиснуть вниз головой, держась лапками за верхнюю веточку, а клювом схватившись за нижнюю.

Совсем чудом кажется, что тело клеста после смерти очень долго не гниёт. Труп старого клеста может пролежать лет двадцать – и ни одно перышко с него не упадёт, и запаха не будет. Как мумия.

Но интересней всего у клеста нос. Такого носа нет ни у одной другой птицы.

Нос у клеста крестом: верхняя половинка вниз загнута, нижняя – вверх.

В носу у клеста вся сила и разгадка всем чудесам.

Родятся клесты с прямыми носами, как и все птицы. Но как только птенец подрастёт, он принимается доставать носом семечки из еловых и сосновых шишек. При этом его нежный ещё нос загибается крест-накрест, да так и остаётся на всю жизнь. Клесту это на пользу: крестовым-то носом куда удобней семечки вылущивать из шишек.

Тут все и становится понятным.

Почему клесты всю жизнь бродят по лесам?

Да потому, что они ищут, где лучший урожай шишек. В этом году у нас в Ленинградской области шишки уродились. Клесты у нас. В будущем году где-нибудь на севере шишечный урожай – клесты туда.

Почему клесты зимой песни распевают и птенчиков выводят среди снега?

Да почему же им не петь и птенцов не выводить, раз пищи кругом вволю?

Гнездо тёплое – там и пух, и перо, и мягкая шёрстка, а самка, как отложит первое яичко, так уж с гнезда не сходит. Пищу ей самец таскает.

Сидит самка, греет яйца, а птенчики выклюнутся – она их кормит размягченными в зобу еловыми да сосновыми семечками. Шишки-то ведь круглый год на деревьях.

Сойдётся парочка, захочет своим домком пожить, малых деток вывести, – улетит из стаи, всё равно зимой ли, весной ли, осенью ли (в каждом месяце гнёзда клестов находили). Совьют гнездо – живут. Птенцы подрастут – всё семейство опять пристанет к стае.

Почему же после смерти клесты в мумии превращаются?

А всё потому же, что они шишки едят. В еловых да сосновых семечках смолы много. Иной старый клёст за долгую-то жизнь этой смолой пропитается, как смазной сапог дёгтем. Смола и не даёт его телу гнить после смерти.

Египтяне-то ведь тоже покойников своих смолой натирали и делали мумии.

ПРИСПОСОБИЛСЯ

Поздней осенью медведь выбрал себе место для берлоги на склоне холма, заросшего частым ельничком. Надрал когтями узкие полоски еловой коры, снёс в яму на холме, сверху накидал мягкого моху. Подгрыз ёлочки вокруг ямы так, что они шалашом накрыли её, залез под них и заснул спокойно.

Но не прошло и месяца, как лайки нашли его берлогу, и он едва успел убежать от охотника. Пришлось лечь прямо на снегу – на слуху. Но и тут его разыскали охотники, и опять он чуть спасся.

И вот спрятался он в третий раз. Да так, что никому и в голову не пришло, где его надо искать.

Только весной обнаружилось, что он отлично выспался высоко на дереве. Верхние ветви этого дерева, когда-то сломанного бурей, росли в небо, образуя как бы яму. Летом орёл натаскал сюда хворосту и мягкой подстилки, вывел здесь птенцов и улетел. А зимой догадался забраться в эту воздушную «яму» потревоженный в своей берлоге медведь.

МЫШИ ДВИНУЛИСЬ ИЗ ЛЕСА

У многих лесных мышей теперь уже не хватает запасов в кладовых. Многие бежали из своих норок, спасаясь от горностаев, ласок, хорьков и других хищников.

А земля и лес покрыты снегом. Грызть нечего. Целая армия голодных мышей двинулась из лесу. Хлебным амбарам грозит серьёзная опасность. Надо быть начеку.

Следом за мышами идут ласки. Но их слишком мало, чтобы переловить и уничтожить всех мышей.

Берегите зерно от грызунов!

ТИР

БЕЙ ОТВЕТОМ ПРЯМО В ЦЕЛЬ! СОСТЯЗАНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

1. Тощим или жирным ложится медведь в берлогу?

1. Что значит – «волка ноги кормят»?

2. Что птицам страшнее – холод или голод зимы?

3. Почему заготовленные зимой дрова ценятся больше заготовленных летом?

4. Как по пню срубленного дерева узнать, сколько было этому дереву лет?

5. Почему зимой многие звери и птицы покидают лес и жмутся к человеческому жилью?

6. Все ли грачи улетают от нас на зиму?

7. Что ест зимой жаба?

8. Каких зверей зовут шатунами?

9. Куда на зиму исчезают летучие мыши?

10. Все ли зайцы белы зимой?

11. Почему тушка мёртвого клеста даже и в тепле долго не разлагается?

12. Какая птица выводит птенцов в любое время года, даже среди снега?

13. Я как песчинка мал, а землю покрываю.

14. Летом гуляет, зимой отдыхает.

15. Сидела красна девица в тёмной темнице – коса на улице.

16. Сидела бабка на грядках – вся в заплатках.

17. Не шит, не кроен, весь в рубцах; без счёту одёжек и все без застёжек.

18. Кругла, да не луна; зелена, да не дубрава; с хвостиком, да не мышь.

ЛЕСНАЯ ГАЗЕТА № 12
МЕСЯЦ ДОТЕРПИ ДО ВЕСНЫ (ТРЕТИЙ МЕСЯЦ ЗИМЫ)

С 21 февраля по 20 марта

Солнце вступает в знак Рыб

ГОД – СОЛНЕЧНАЯ ПОЭМА В 12-ти МЕСЯЦАХ

ФЕВРАЛЬ – перезимок. Вьюги да метели под февраль полетели; бегут по снегу, а следу нету.

Последний, самый страшный месяц зимы. Месяц лютого голода, волчьих свадеб, налётов волков на деревни и маленькие города – с голодухи утаскивают собак, коз, залезают в овчарни по ночам. Тощают все звери. Нагулянный с осени жирок уже не греет, не питает их.

Кончаются запасы у зверюшек и в норах, в подземных кладовых.

Снег из друга, сохраняющего тепло, для многих всё больше теперь превращается в смертельного врага. Под его непосильной тяжестью ломаются ветви деревьев. Дикие куры – куропатки, рябчики, тетерева – радуются глубокому снегу: им хорошо ночевать, зарывшись в него с головой.

Но вот беда, когда после дневной оттепели ударит ночью мороз и покроет снег ледяной коркой – настом. Бейся тогда головой о ледяную крышу, пока солнышко не распустит наст!

И метёт-метёт позёмка, засыпает февраль-дорогорушник санные пути-дороги…

ДОТЕРПЯТ ЛИ?

Настал последний месяц лесного года, самый трудный месяц – Месяц Дотерпи до Весны.

У всех жителей леса к концу подошли запасы в кладовых. Отощали все звери и птицы – нет уже тёплого жира под кожей. От долгой жизни впроголодь много поубавилось силы.

А тут, как назло, вьюги и метели по лесу полетели, морозы что дальше, то крепче. Последний месяц зиме гулять, она и грянула лютой стужей. Держись теперь всякий зверь и птица, собирай последние силы – терпи до весны.

Наши лескоры обошли весь лес. Их очень беспокоил вопрос: дотерпят ли звери и птицы до тепла?

Много печального пришлось им увидеть в лесу. Иные жители леса не выдержали голода и холода – погибли. Удастся ли остальным проскрипеть ещё месяц? Попадаются, правда, и такие, за которых тревожиться нечего: не пропадут.

ГОЛОЛЁД

Страшней всего, пожалуй, когда после оттепели вдруг разом грянет резкий холод, сразу заморозит снег сверху. Такая ледяная корка на снегу – крепкая, жёсткая, скользкая – её не разобьёшь ни слабыми лапками, ни клювом. Копыто косули пробьёт её, но острые края пробитой корки льда как ножом режут шерсть, кожу и мясо ног.

Как птицам достать из-под гололёда травку, зёрнышки – пищу?

У кого нет силы пробить стекло ледяной корки, тот голодает.

А бывает и так.

Оттепель. Снег на земле стал сырым, рыхлым. Вечером пали в него серые полевые куропаточки, совсем легко проделали себе в нём норки, уснули в парной теплоте.

А ночью грянул мороз.

Куропаточки спали в тёплых подземных своих норках, не проснулись, не почувствовали холода.

Проснулись утром. Тепло под снегом. Только дышать трудно.

Надо наружу: вздохнуть, размять крылышки, поискать еды.

Хотели взлететь – над головой крепкий, как стекло, ледок.

Гололёд. Поверх него ничего нет, под ним снег мягкий.

В кровь разбивают о лёд свои головки серые куропаточки – только бы вырваться из-под ледяного колпака.

И счастливы, хоть и на голодный желудок, те, кому удалось всё-таки вырваться из смертельного плена.

ЗАСОНИ

На берегу реки Тосны, недалеко от станции Саблино Октябрьской железной дороги, есть большая пещера. Там прежде брали песок, а теперь уж много лет туда никто не заходит.

Лескоры наши побывали в этой пещере и на потолке её нашли много летучих мышей-ушанов и кожанов. Уж пять месяцев, как они спят здесь головой вниз, лапками уцепившись за шероховатый песчаный свод. Ушаны спрятали свои громадные уши под сложенные крылья, крыльями завернулись, как в одеяло, висят – спят.

Встревоженные таким долгим сном ушанов и кожанов, наши корреспонденты сосчитали им пульс и поставили термометр.

Летом у летучих мышей температура такая же, как у нас, около +37°, а пульс – 200 ударов в минуту.

Сейчас пульс оказался всего 50 ударов в минуту, а температура – только + 5°.

Несмотря на это, здоровье маленьких засонь признано не вызывающим никаких опасений.

Они ещё свободно могут проспать месяц, даже два, и проснуться вполне здоровыми, когда настанут тёплые ночи.

НЕВТЕРПЁЖ

Как только отпустят немножко морозы и настанет оттепель, из-под снега в лесу вылезает всякая нетерпеливая шушера: дождевые черви, мокрицы, пауки, божьи коровки, личинки жуков-пилильщиков.

Где только есть уголочек свободной от снега земли, вьюги часто выметают весь снег из-под коряг – тут они устраивают гулянье.

Насекомые разминают свои затёкшие ножки, пауки охотятся. Бескрылые комарики-снежники бегают, прыгают босиком прямо на снегу. В воздухе вьются долгоногие крылатые комары-толкунчики.

Как только ударит мороз, гулянье кончается, и вся компания опять прячется под листья, в мох, в траву, в землю.

БРОСАЮТ ОРУЖИЕ

Лесные богатыри-сохатые и самцы-косули скинули рога.

Сохатые сами сбрасывали с головы своё тяжёлое оружие: тёрлись рогами о стволы деревьев в чаще.

Заметив одного из безоружных богатырей, два волка решили напасть на него. Победа казалась им лёгкой.

Один волк накинулся на лося спереди, другой сзади.

Бой кончился неожиданно скоро. Крепкими передними копытами лось раскроил череп одному волку, мигом повернулся и опрокинул другого в снег. Весь израненный, волк едва успел улизнуть от врага.

У старых лосей и косуль в последние дни показались уже новые рога. Это еще не затвердевшие бугорки, покрытые кожей и пушистой шерстью.

ЛЮБИТЕЛЬ ХОЛОДНЫХ ВАНН

У проруби во льду речки около станции Гатчина Балтийской железной дороги один из наших лескоров заметил маленькую чернобрюхую птичку.

Был трескучий мороз, и, хоть на небе блистало солнце, нашему лескору не раз в то утро пришлось оттирать снегом побелевший нос.

Поэтому он очень удивился, услышав, как весело распевает чернобрюхая птичка на льду.

Он подошёл поближе. Тогда птичка подскочила и с размаху – бух в прорубь!

«Утопилась!» – подумал лескор и живо подбежал к проруби, чтобы вытащить сумасшедшую птичку.

Птичка гребла под водой крыльями, как пловец руками.

Тёмная спинка её блестела в прозрачной воде, как серебряная рыбка.

Птичка нырнула на самое дно и побежала по нему, цепляясь острыми коготками за песок. В одном месте она задержалась немножко. Перевернула клювом камешек и вытащила из-под него чёрного водяного жука.

А минуту спустя она уже выскочила на лёд через другую прорубь, встряхнулась и как ни в чём не бывало залилась весёлой песенкой.

Наш лескор сунул руку в прорубь. «Может быть, тут горячие ключи и вода в речке тёплая?» – подумал он.

Но он сейчас же выдернул руку из проруби: ледяная вода обожгла его.

Тогда только он понял, что перед ним водяной воробей – оляпка.

Это тоже одна из птиц, для которых законы не писаны, как для клеста.

Перья у неё покрыты тонким слоем жира. Когда водяной воробей ныряет, воздух пузырится на его жирных перьях и блестит серебром. Птичка точно в одежде из воздуха, и ей не холодно даже в ледяной воде.

У нас в Ленинградской области водяной воробей – редкий гость и бывает только зимой.

ЖИЗНЬ ПОД СНЕГОМ

Всю-то долгую зиму глядишь, глядишь на засыпанную снегом землю да невольно и раздумаешься: что там под ним, под этим холодным сухим морем снега? Осталось ли там, на дне его, хоть что-нибудь живое?

Наши корреспонденты выкопали в лесу, на полянах и в поле глубокие – до самой земли – колодцы в снегу.

То, что мы увидали там, превзошло все наши ожидания. Там показались зелёные розетки каких-то листочков и молодые острые росточки, пробивающиеся из сухих дернинок, и зелёные стебельки разных трав, придавленные к промёрзлой земле тяжёлым снегом, но живые. Подумайте только – живые!

Оказывается, живут на дне мёртвого снежного моря, зеленеют себе и земляника, и одуванчик, и кашка, и кошачьи лапки, и асколка, и дубровка, и щавель, и множество ещё разных растений! А на нежной, сочной зелени травки-мокрицы даже крошечные бутоны.

В стенах снежных колодцев наших лескоров были обнаружены круглые дырочки. Это перерезанные лопатами ходы-переходы малых зверюшек, отлично умеющих добыть себе еду в снежном море. Мыши и полёвки грызут под снегом вкусные и питательные корешки, и хищные землеройки, ласки, горностаи охотятся тут зимой за этими грызунами, да и за птицами, ночующими в снегу.

Прежде думали, что у одних только медведей детёныши родятся среди зимы. Счастливые ребята, говорят, родятся «в рубашечке». Медвежата появляются на свет очень маленькими, с крыс, и не то что в рубашечке – прямо в шубках.

Теперь учёные дознались, что некоторые мыши и полёвки зимой вроде как выезжают на дачу: перебираются из своих летних подземных норок наверх – «на лёгкий воздух» – и устраивают себе гнёзда под снегом на корнях и нижних ветвях кустов. И вот чудеса: зимой у них тоже бывают детёныши! Крошечные мышиные малыши родятся совсем голенькими, но в гнезде тепло, и маленькие мамы кормят их своим молочком.

ВЕСНЫ ПРИМЕТЫ

Хоть и крепки ещё в этом месяце морозы, да уж не те, что были среди зимы. Хоть и глубок снег, да уж не тот, что был – блестящ и бел. Потускнел, посерел, ноздреват стал. А с крыш сосульки растут, а с сосулек капель. Глядишь – уж и лужицы.

Солнце всё чаще выглядывает, солнце уж начинает пригревать. И небо уж не мёрзлое, бело-голубого зимнего цвета. Небо синеет день ото дня. И облака по нему не сероватые, зимние: они уже слоятся и, того и гляди, поплывут крепкими, сбитыми кучками.

Чуть солнце – под окном уж вызванивает весёлая синица:

– Скинь шубак, скинь шубак, скинь шубак!

Ночами на крышах кошачьи концерты и драки.

В лесу нет-нет да раскатится радостная барабанная дробь пёстрого дятла. Хоть носом по суку, а всё считается песня!

И в самой глуши, под елями и соснами, на снегу кто-то чертит таинственные знаки, непонятные чертежи. И при виде их замрёт вдруг, потом сильно забьётся охотничье сердце: ведь это мошник – бородатый лесной петушище, глухарь избороздил крепкий весенний наст крутыми перьями могучих крыльев. Значит… значит, вот-вот начнётся глухариный ток, таинственная лесная музыка.

ПЕРВАЯ ПЕСНЯ

В морозный, но солнечный день прозвучала в городских садах первая весенняя песенка.

Пел зинзивер, синица-кузнечик. Песня нехитрая:

«Зин-зи-вер! Зин-зи-вер!»

Только и всего. Но так весело звенит эта песня, точно бойкая златогрудая птичка хочет сказать на своём птичьем языке:

– Скинь кафтан! Скинь кафтан! Весна!

ТИР

БЕЙ ОТВЕТОМ ПРЯМО В ЦЕЛЬ! СОСТЯЗАНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ

1. Какой зверёк спит всю зиму вниз головой?

2. Что делает зимой ёж?

1. Какая певчая птичка достаёт себе пищу, ныряя в воду под лёд?

2. Где раньше начинает таять снег – в лесу или в городе? И почему?

3. С прилёта каких птиц считаем мы начало весны?

4. В новой стене в круглом окне за день стекло разбито, за ночь вставлено.

5. В избе мёрзнут, на улице нет.

6. Что выше лесу, что краше свету?

7. Ума нет, а хитрее зверя.

8. Весной веселит, летом прохлаждает, осенью питает, зимой согревает.

Рассказы и сказки — Виталий Бианки |

• Проза
  • Абрамов Федор Александрович
  • Авдюгин Александр, протоиерей
  • Абрамцева Наталья Корнельевна
  • Аверченко Аркадий Тимофеевич
  • Агафонов Николай, протоиерей
  • Агриков Тихон, архимандрит
  • Аксаков Сергей Тимофеевич
  • Александра Феодоровна, страстотерпица
  • Александрова Татьяна Ивановна
  • Алексиевич Светлана Александровна
  • Алешина Марина
  • Альшиц Даниил Натанович
  • Андерсен Ганс Христиан
  • Анненская Александра Никитична
  • Арджилли Марчелло
  • Арцыбушев Алексей Петрович
  • Астафьев Виктор Петрович
  • Афанасьев Лазарь, монах
  • Ахиллеос Савва, архимандрит
  • Бажов Павел Петрович
  • Балашов Виктор Сергеевич
  • Балинт Агнеш
  • Барри Джеймс Мэтью
  • Барсуков Тихон, иеромонах
  • Баруздин Сергей Алексеевич
  • Бахревский Владислав Анатольевич
  • Белов Василий Иванович
  • Бернанос Жорж
  • Бернетт Фрэнсис Элиза
  • Бианки Виталий Валентинович
  • Бирюков Валентин, протоиерей
  • Блохин Николай Владимирович
  • Бонд Майкл
  • Борзенко Алексей
  • Бородин Леонид Иванович
  • Брэдбери Рэй Дуглас
  • Булгаков Михаил Афанасьевич
  • Булгаковский Дмитрий, протоиерей
  • Бунин Иван Алексеевич
  • Буслаев Федор Иванович
  • Бьюкенен Патрик Дж.
  • Варламов Алексей Николаевич
  • Веселовская Надежда Владимировна
  • Вехова Марианна Базильевна
  • Вильгерт Владимир, священник
  • Водолазкин Евгений
  • Вознесенская Юлия Николаевна
  • Волков Олег Васильевич
  • Волкова Наталия
  • Волос Андрей Германович
  • Воробьёв Владимир, протоиерей
  • Вурмбрандт Рихард
  • Гальего Рубен
  • Ганаго Борис Александрович
  • Гауф Вильгельм
  • Геворков Валерий
  • Гиляров-Платонов Никита Петрович
  • Гинзбург Евгения Соломоновна
  • Гоголь Николай Васильевич
  • Головкина Ирина
  • Гончаров Иван Александрович
  • Горбунов Алексей Александрович
  • Горшков Александр Касьянович
  • Горький Алексей Максимович
  • Гофман Эрнст
  • Грибоедов Александр Сергеевич
  • Грин Александр Степанович
  • Грин Грэм
  • Громов Александр Витальевич
  • Груздев Павел, архимандрит
  • Губанов Владимир Алексеевич
  • Гумеров Иов, иеромонах
  • Гэллико Пол
  • Даль Владимир
  • Данилов Александр
  • Дворкин Александр Леонидович
  • Дворцов Василий Владимирович
  • Девятова Светлана
  • Дёмышев Александр Васильевич
  • Десницкий Андрей Сергеевич
  • Дефо Даниэль
  • ДиКамилло Кейт
  • Диккенс Чарльз
  • Домбровский Юрий Осипович
  • Донских Александр Сергеевич
  • Достоевский Федор Михайлович
  • Дохторова Мария, схиигумения
  • Драгунский Виктор Юзефович
  • Дунаев Михаил Михайлович
  • Дьяченко Александр, священник
  • Екимов Борис Петрович
  • Ермолай-Еразм
  • Ершов Петр Павлович
  • Жизнеописания
  • Жильяр Пьер
  • Зайцев Борис Константинович
  • Зелинская Елена Константиновна
  • Зенкова Еликонида Федоровна
  • Знаменский Георгий Александрович
  • Зоберн Владимир Михайлович
  • Игумен N
  • Ильин Иван Александрович
  • Ильюнина Людмила Александровна
  • Имшенецкая Маргарита Викторовна
  • Ирзабеков Василий (Фазиль)
  • Казаков Юрий Павлович
  • Каледа Глеб, протоиерей
  • Каткова Вера
  • Катышев Геннадий
  • Кервуд Джеймс Оливер
  • Керсновская Евфросиния Антоновна
  • Киселева Татьяна Васильевна
  • Кисляков Спиридон, архимандрит
  • Козлов Сергей Сергеевич
  • Кокухин Николай Петрович
  • Колупаев Вадим
  • Константинов Димитрий, протоиерей
  • Королева Вера Викторовна
  • Короленко Владимир Галактионович
  • Корхова Виктория
  • Корчак Януш
  • Кочергин Эдуард Степанович
  • Краснов Петр Николаевич
  • Краснов-Левитин Анатолий Эммануилович
  • Краснова Татьяна Викторовна
  • Кривошеина Ксения Игоревна
  • Кристус Петрус
  • Крифт Питер
  • Кронин Арчибальд Джозеф
  • Кропотов Роман, иеромонах
  • Круглов Александр Васильевич
  • Крупин Владимир Николаевич
  • Куприн Александр Иванович
  • Кучмаева Изольда Константиновна
  • Лагерлёф Сельма
  • Ларионов Виктор Александрович
  • Лебедев Владимир Петрович
  • Леонтьев Дмитрий Борисович
  • Леонтьев Константин Николаевич
  • Лепешинская Феофила, игумения
  • Лесков Николай Семенович
  • Либенсон Христина
  • Линдгрен Астрид
  • Литвак Илья
  • Лихачёв Виктор Васильевич
  • Лукашевич Клавдия Владимировна
  • Льюис Клайв Стейплз
  • Люкимсон Петр Ефимович
  • Лялин Валерий Николаевич
  • Макаров Михаил
  • Макдональд Джордж
  • Макрис Дионисиос
  • Максимов Владимир Емельянович
  • Максимов Юрий Валерьевич
  • Малахова Лилия
  • Мамин-Сибиряк Дмитрий Наркисович
  • Мельников Федор Ефимович
  • Мельников-Печерский Павел Иванович
  • Милн Алан Александр
  • Мицов Георгий, священник
  • Монах святогорец
  • Муртазов Никон, иеродиакон
  • Назаренко Павел
  • Недоспасова Татьяна Андреевна
  • Немирович-Данченко Василий И.
  • Никитин Августин, архимандрит
  • Никифоров–Волгин Василий А.
  • Николаев Виктор Николаевич
  • Николаева Олеся Александровна
  • Нилус Сергей
  • Носов Евгений Иванович
  • Нотин Александр Иванович
  • Оберучева Амвросия, монахиня
  • Павлов Олег Олегович
  • Павлова Нина
  • Пантелеев Л.
  • Панцерева Елена
  • Парамонов Николай, игумен
  • Паустовский Константин Георгиевич
  • Пестов Николай Евграфович
  • Попов Меркурий, монах
  • Поповский Марк Александрович
  • Портер Элионор
  • Поселянин Евгений Николаевич
  • Потапенко Игнатий Николаевич
  • Прочие авторы
  • Пушкин Александр Сергеевич
  • Пыльнева Галина Александровна
  • Рак Павле
  • Раковалис Афанасий
  • Распутин Валентин Григорьевич
  • Ремизов Алексей Михайлович
  • Робсман Виктор
  • Рогалева Ирина
  • Рожков Владимир, протоиерей
  • Рожнева Ольга Леонидовна
  • Россиев Павел Амплиевич
  • Рыбакова Светлана Николаевна
  • Савельев Дмитрий Сергеевич
  • Савечко Максим Богданович
  • Салтыков-Щедрин Михаил Евграфович
  • Санин Варнава, монах
  • Сараджишвили Мария
  • Свенцицкий Валентин, протоиерей
  • Сегень Александр Юрьевич
  • Сегюр Софья Фёдоровна
  • Секретарев Тихон, архимандрит
  • Сент-Джон Патриция
  • Сент-Экзюпери Антуан
  • Сергейчук Алина Борисовна
  • Скоробогатько Наталия Владимировна
  • Смоленский Николай Иванович
  • Снегирев Иван Михайлович
  • Соколова Александра
  • Соколова Наталия Николаевна
  • Соколова Ольга
  • Солженицын Александр Исаевич
  • Соловьев Владимир Сергеевич
  • Солоухин Владимир Алексеевич
  • Степун Федор Августович
  • Стрельцов Артем
  • Сухинина Наталия Евгеньевна
  • Сюсаку Эндо
  • Творогов Питирим, епископ
  • Тихомиров Лев Александрович
  • Ткачев Андрей, протоиерей
  • Толгский Сергий, протоиерей
  • Толкин Джон Рональд Руэл
  • Толстиков Николай, священник
  • Толстой Алексей Николаевич
  • Торик Александр‚ протоиерей
  • Трауберг Наталья Леонидовна
  • Тростников Виктор Николаевич
  • Труханов Михаил, протоиерей
  • Тургенев Иван Сергеевич
  • Тучкова Наталья
  • Уайзмэн Николас Патрик
  • Уайлдер Торнтон
  • Уингфолд Томас
  • Ульянова Валентина
  • Урусова Наталия Владимировна
  • Устюжанин Андрей, протоиерей
  • Филипьев Всеволод, инок
  • Хэрриот Джеймс
  • Цветкова Валентина Ивановна
  • Цебриков Георгий, диакон
  • Чепмен Гэри
  • Чарская Лидия Алексеевна
  • Черных Наталия Борисовна
  • Честертон Гилберт Кийт
  • Честерфилд Филип Стенхоп
  • Чехов Антон Павлович
  • Чинякова Галина Павловна
  • Чудинова Елена Петровна
  • Шевкунов Тихон, архимандрит
  • Шекспир Уильям
  • Шергин Борис Викторович
  • Шипов Ярослав, священник
  • Шипошина Татьяна Владимировна
  • Ширяев Борис Николаевич
  • Шмелев Иван Сергеевич
  • Шорохова Татьяна Сергеевна
  • Шполянский Михаил, протоиерей
  • Шукшин Василий Макарович
  • Экономцев Игорь, архимандрит
  • Юдин Георгий Николаевич
  • Яковлев Александр Иванович
  • Притчи в рисунках
  • Неизвестные авторы
  • Сборники прозы
• Духовная поэзия

По следам: Снежная книга — Бианки В.В. Как лиса зайца по следам ищет.

Рассказ о том, как зимой заяц от лисы убегал, ловко следы запутывал. То лиса нападет на его след, то опять отстанет. Долго лиса кружила по лесу, распутывала следы серого, да так и отстала. Обрадовался заяц, расслабился, но тут налетел филин, схватил его своими когтями и унес добычу.

По следам: Снежная книга читать

Набродили, наследили звери на снегу. Не сразу поймёшь, что тут было.

Налево под кустом начинается заячий след. От задних лап следок вытянутый, длинный; от передних — круглый, маленький. Пошёл заячий след по полю. По одну сторону его — другой след, побольше; в снегу от когтей дырки — лисий след. А по другую сторону заячьего следа ещё след: тоже лисий, только назад ведёт. Заячий дал круг по полю; лисий — тоже. Заячий в сторону — лисий за ним. Оба следа кончаются посреди поля.

А вот в стороне — опять заячий след. Пропадает, дальше идёт… Идёт, идёт, идёт — и вдруг оборвался — как под землю ушёл! А где пропал, там снег примят, и по сторонам будто кто пальцами мазнул. Куда лиса делась? Куда заяц пропал?

Разберём по складам.

Стоит куст. С него кора содрана. Под кустом натоптано, наслежено. Следы заячьи. Тут заяц жировал: с куста кору глодал. Встанет на задние лапы, отдерёт зубами кусок, сжуёт, переступит лапами, рядом ещё кусок сдерёт. Наелся и спать захотел.

Пошёл искать, где спрятаться.

А вот — лисий след, рядом с заячьим. Было так: ушёл заяц спать. Час проходит, другой. Идёт полем лиса.

Глядь, заячий след на снегу! Лиса нос к земле.

Принюхалась — след свежий!

Побежала по следу.

Лиса хитра, и заяц не прост: умел свой след запутать. Скакал, скакал по полю, завернул, выкружил большую петлю, свой же след пересек — и в сторону.

След пока ещё ровный, неторопливый: спокойно шёл заяц, беды за собой не чуял.

Лиса бежала, бежала — видит: поперёк следа свежий след.

Не догадалась, что заяц петлю сделал.

Свернула вбок — по свежему следу; бежит, бежит — и стала: оборвался след! Куда теперь?

А дело простое: это новая заячья хитрость — двойка.

Заяц сделал петлю, пересек свой след, прошёл немного вперёд, а потом обернулся — и назад по своему следу.

Аккуратно шёл — лапка в лапку.

Лиса постояла, постояла — и назад.

Опять к перекрёстку подошла.

Всю петлю выследила.

Идёт, идёт, видит — обманул её заяц, никуда след не ведёт!

Фыркнула она и ушла в лес по своим делам.

А было вот как: заяц двойку сделал — прошёл назад по своему следу.

До петли не дошёл — и махнул через сугроб — в сторону.

Через куст перескочил и залёг под кучу хвороста.

Тут и лежал, пока лиса его по следу искала.

А когда лиса ушла, — как прыснет из-под хвороста — и в чащу!

Прыжки широкие — лапки к лапкам: гонный след.

Мчит без оглядки. Пень по дороге. Заяц мимо. А на пне…

А на пне сидел большой филин.

Увидал зайца, снялся, так за ним и стелет. Настиг и цап в спину всеми когтями!

Ткнулся заяц в снег, а филин насел, крыльями по снегу бьёт, от земли отрывает.

Где заяц упал, там снег примят. Где филин крыльями хлопал, там знаки на снегу от перьев, будто от пальцев.

Улетел заяц в лес. Оттого и следа дальше нет.

Рассказы и сказки Бианки читать

Рассказы и сказки Бианки читать

 

О творчестве Виталия Валентиновича Бианки

Сказки и рассказы известного детского писателя Виталия Валентиновича Бианки остались в памяти нескольких поколений детей, ставших в свою очередь родителями, а затем бабушками и дедушками.
Его «сказки-несказки», развивающие традиции народных сказок («Теремок», «Лис и мышонок», «Лесные домишки», «Красная горна», «Люля», «Сова» и другие), короткие рассказы («Первая охота», «Чьи это ноги?», «Кто, чем поет?», Чей нос лучше?» и другие), повести («Одинец», «Аскыр», и др.), содержат массу достоверного и правдивого материала о природе. Циклы рассказов «Мой хитрый сынишка», «Рассказы о тишине» помогают детям развивать наблюдательность, понимать язык природы, еще до конца не изученной человеком и полной чудес, загадок и волнующих тайн, которые надо постигнуть.

СОДЕРЖАНИЕ

Анюткина утка

Аришка-Трусишка

Бешеный бельчонок

Водяной конь

Где раки зимуют

Глаза и уши

Голубой зверёк

Голубые лягушки

Два белых, третий — как снег

Две вороны

Егоркины заботы

Заяц, косач, медведь и весна

Заяц, косач, медведь и дед мороз

Зеленый пруд

Золотое сердечко

Как лис ежа перехитрил

Как муравьишка домой спешил

Как я хотел зайцу соли на хвост насыпать

Книга Великих открытий, или сто радостей

Красная горка

Кто ночью не спит?

Кто чем поёт?

Кузя двухвостый

Кузяр-Бурундук и Инойка-Медведь

Кукушонок

Лай

Латка

Лесной колобок — колючий бок

Лесные домишки

Лесные разведчики

Лето

Лис и мышонок

Лупленый бочек

Люля

Макс

Мал, да удал

Маленькие рассказы: Как муха медведя от смерти спасла

Маленькие рассказы: Моржиха

Мастера без топора

Метельки, или тысяча и один день

Мой хитрый сынишка: Приказ на снегу

Мой хитрый сынишка: Тетерева в лунках

Морской чертенок

Музыкальная канарейка

Музыкант

Муха и чудовище

Мышарик

Небесный слон

Непонятный зверь

Неслышимка (Рассказ старого ученого)

Оранжевое Горлышко

Первая охота

Перышко

Плавунчик

По следам

Подкидыш

Про двух охотников

Про одного мальчика

Птичьи разговоры

Розовое и оливковое

Росянка — Комариная Смерть

Рыбий дом

Синичкин календарь

Сказки-несказки: Мишка-башка

Сказки-несказки Хитрый Лис и умная Уточка

Снегирушка — милушка

Снежная книга

Сова

Соня Маша

Сумасшедшая птица

Тайна ночного леса

Теремок

Терентий-Тетерев

Тигр-пятиполосик

Хвосты

Чайки на взморье

Чей нос лучше?

Черная лисица

Черноголовка

Чьи это ноги?

Чучела и пугала

 Воспитанники (рассказы)

Рассказы и сказки Бианки — Воспитанники

Перемент

Сорока Галя

Пасеячка и Дроздок

Слепой бельчонок

Свейки

Зайчата

Паучок — пилот

Репортаж со стадиона Жукамо

Муравей и стрекоза

Зимнее летечко

Невидимки

Глупые вопросы. Рассказы Бианки

Глупые вопросы

Отчего у сороки такой хвост

Кому зуёк кланяется, а плиска хвостом кивает

Почему чайки белые

Гоглёнок, или три мира (рассказы)

Глава I

Глава II

Глава III

Глава IV

Мышонок Пик. Рассказы

Как мышонок попал в мореплаватели

Кораблекрушение

Страшная ночь

Хвост-цеплялка и шёрстка-невидимка

«Соловей-разбойник»

Конец путешествия

Постройка дома

Незваный гость

Кладовая

Снег и сон

Ужасное пробуждение

По снегу и по льду

Из беды в беду

Горе-музыкант

Мышеловка

Музыка

Хороший конец

 

Читать книгу Лесная газета. Сказки и рассказы (сборник) Виталия Бианки : онлайн чтение

ЛЕСНАЯ ГАЗЕТА № 9
МЕСЯЦ ЗИМНИХ ГОСТЕЙ (ТРЕТИЙ МЕСЯЦ ОСЕНИ)

С 21 ноября по 20 декабря Солнце вступает в знак Стрельца

ГОД – СОЛНЕЧНАЯ ПОЭМА В 12-ти МЕСЯЦАХ

НОЯБРЬ – полузимник. Ноябрь – сентябрёв внук, октябрёв сын, декабрю родной брат: ноябрь с гвоздём, декабрь с мостом. Выезжает на пегой кобыле: то снег, то грязь, то грязь, то снег. Не велика у ноября кузница, а на всю Русь в ней оковы куются: ледостав уже на прудах и озёрах.

Третье своё дело завершает осень: раздев лес, сковав воду, прикрывает землю снежным покрывалом. Неуютно в лесу: исхлёстанные дождями, голые, чёрные стоят деревья. Блестит лёд на реке, а поди сунься на него: треснет под ногой, и ты провалишься в ледяную воду. И на земле присыпанная снегом всякая зябь останавливается в росте.

Но это ещё не зима: только предзимье. Ещё нет-нет да выдаётся солнечный денёк. И ух ты, как обрадуется солнышку всё живое! Глядишь, там из-под корней вылезают чёрные комарики, мушки, взлетают в воздух. Тут под ногами расцвёл золотой одуванчик, золотая мать-и-мачеха – весенние цветки! Снег стаял… Но крепко-накрепко заснули деревья, замерли до весны, ничего не чувствуют.

Теперь начинается пора лесозаготовок.

ЛЕТАЮЩИЕ ЦВЕТЫ

До чего сиротливо торчат чёрные сучья ольшаника! Ни листочка на ветвях, ни зелёной травки на земле. Усталое солнце едва выглянуло из серых туч.

И вдруг заиграли под ним на чёрном ольшанике весёлые пёстрые цветы. Необычайно крупные – белые, красные, зелёные, золотые. Они обсыпали чёрные ветви ольх, броскими пятнами запестрели на белой коре берёз, падают на землю, трепещут в воздухе яркими крыльями.

Перекликаются свирельным свистом. Переносятся с земли на ветви, с дерева на дерево, из леска в лесок. Кто они, откуда?

С СЕВЕРА

Это наши зимние гости – маленькие певчие птицы с далёкого севера. Тут и красногрудые, красноголовые маленькие чечётки, и дымчатые, с пятью красными пальчиками-перьями на крыльях хохлушки-свиристели, и малиновые щуры, и зелёные самки, красные самцы – клесты. Тут и золотисто-зелёные чижи, и желтопёрые щеглята, и толстые, с пышной ярко-красной грудью снегири. Наши чижи, щеглы и снегири передвинулись к югу, где потеплей. А эти гнездовали на севере. Там теперь такой мороз и стужа, что им у нас кажется тепло.

Чижи и чечётки занялись ольховыми и берёзовыми семенами. Свиристели, снегири – рябиной и другими ягодами. Крестоносые клесты – сосновыми и еловыми шишками. И все сыты.

С ВОСТОКА

Низенький ивняк неожиданно расцвёл пышными цветами белых роз. Белые розы порхают с куста на куст, крутятся на веточках, быстро перебирают стебельками-лапками с чёрными цепкими коготками. Трепет белых лепестков-крылышек, свист и лёгкие мелодичные голоса в воздухе.

Это синицы, белые лазоревки.

Они не с севера, они перебрались к нам через горный Урал с востока, из вьюжной, морозной Сибири. Там уже давно зима, и глубокий снег засыпал низкорослый тальник.

ПОРА СПАТЬ

Сплошная серая туча надвинулась на солнце. С неба падает мокрый серый снег.

Сердито хрюкая, проковылял к себе в нору жирный барсук. Он недоволен: сыро в лесу, грязно. Пора поглубже под землю – в сухое, чистое песчаное логово. Пора спать заваливаться.

Маленькие всклокоченные лесные вороны – кукши – передрались в чаще. Мелькают мокрым пером цвета кофейной гущи. Орут резкими вороньими голосами.

Глухо каркнул с вершины старый ворон: завидел падаль вдали. Полетел, блестя лаком иссиня-чёрных крыльев.

Тихо в лесу. Серый снег тяжело падает на почерневшие деревья, на бурую землю. На земле гниёт лист.

Снег гуще, гуще. Пошёл большими хлопьями, засыпал чёрные сучья деревьев, покрыл землю…

Схваченные морозом, одна за другой замерзают реки нашей области: Волхов, Свирь, Нева. Наконец замёрз и Финский залив.

ЗАЯЧЬИ ХИТРОСТИ

Ночью русак пробрался во фруктовый сад. К утру ободрал две яблоньки: кора у молодых яблонь очень уж сладкая. Снег на голову ему падает, он и внимания не обращает: грызёт да жуёт, грызёт да жуёт.

В деревне петух пропел – раз, и два, и три. Собака тявкнула.

Тут русак спохватился: надо в лес бежать, пока люди не встали. Кругом бело: рыжеватенькую его шкурку издалека видно. Позавидуешь беляку: он теперь весь белый.

А пороша за ночь выпала тёплая, печатная. Бежит русак, лапами на снегу печатает. От задних длинных ног след вытянутый, с пяточкой; от коротких передних – кружочками. И так отчётливо в тёплой пороше каждый коготок виден, каждая царапинка.

Русак через поле, русак по лесу, а след за ним тянется. Русаку теперь бы под куст да соснуть часик-другой после сытного обеда. Да вот беда: куда ни спрячься – след выдаст.

Пустился русак на хитрости: стал свой след запутывать.

А в деревне уж люди проснулись. Вышел хозяин в сад – батюшки мои! – две лучших яблоньки ободраны! Глянул на снег и всё понял: заячьи следы под деревцами. Погрозил кулаком: погоди же! Шкурой ответишь за порчу.

Вернулся в избу, ружьё зарядил и с ним по снегу.

Вот здесь русак через плетень перемахнул, вот по полю бежал. В лесу след пошёл кружить по кустам. Этим не спасёшься: распутаем.

Вот первая петля: русак дал круг по кустам и пересёк свой же след.

Вот вторая.

Хозяин за ним по пятам, обе петли выкружил. Ружьё наготове.

Стой, что такое? След оборвался – кругом чистое место.

Если бы заяц прыгнул, видно было бы.

Хозяин к следу нагнулся. Эге! Новая хитрость: русак повернулся и назад по своему следу пошёл. Лапка в лапку аккуратно ступал – не сразу и различишь «вздвойку» – двойной след.

Хозяин по следу назад. Шёл, шёл – опять на поле вышел. Значит, проглядел; значит, там ещё какая-нибудь хитрость.

Вернулся, прошёл опять по «вздвойке». Ага, вот оно что: «вздвойка»-то скоро кончается, дальше след опять один тянется. Ищи, значит, «скидки» здесь – прыжка в сторону.

Ну, так и есть: прямо по следу русак через куст махнул – и в сторону. Опять след ровный. Оборвался. Новая «вздвойка» через куст – и дальше прыжками.

Теперь гляди в оба… Ещё одна «скидка». И лежит русак где-нибудь под кустом. Врёшь, не обманешь!

Русак, и правда, лежал близко. Только не под кустом, где охотник думал, а под большой кучей валежника.

Сквозь сон услышал шорох шагов. Ближе, ближе…

Поднял голову – шагают ноги в валенках. Чёрный ствол ружья к земле опущен.

Тихонько вылез русак из логова – и шасть за кучу. Белый куцый хвостик мелькнул в кустах – только его и видели.

Вернулся хозяин ни с чем домой.

НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ-НЕВИДИМКА

К нам в лес прибыл ещё один ночной разбойник. Увидеть его очень трудно: ночью темно, а днём его не отличишь от снега. Он – житель полярных стран и одет под цвет вечных снегов севера. Речь идёт про белую полярную сову.

Ростом она почти с филина и силой немного уступает ему. Она ест больших и маленьких птиц, мышей, белок, зайцев.

В её родной тундре так холодно, что там почти все зверьки попрятались по норам, а птицы улетели.

Голод заставил белую сову отправиться в путешествие и поселиться у нас. Она не собирается возвращаться домой раньше весны.

СПРОСИ У МЕДВЕДЯ

В защиту от студёных ветров медведь любит устраивать себе зимнее убежище – берлогу – в низких местах, даже в болотах, в частом ельничке. Но вот удивительно: если зима предстоит мягкая, будут оттепели – все медведи непременно залягут на высоких местах, на пригорочках, на юру. Это проверено многими поколениями охотников.

Понятно: медведь боится оттепели. Ну как, в самом деле, среди зимы побегут ему под брюхо струйки растаявшего снега, а там вдруг опять хватит мороз – обледенелый снег превратит мохнатую шкуру мишки в железные латы? Тут уж не до сна – вскочишь, пойдёшь шататься по всему лесу, чтобы хоть как-нибудь согреться!

А раз не спишь, двигаешься, расходуешь свои запасы сил – значит, надо есть, подкрепляться. А есть-то медведю зимой в лесу нечего. Вот он, на тёплую-то зиму глядя, и выбирает себе для берлоги местечко повыше, где его не подмочит и в оттепель. Это-то нам понятно.

А вот откуда он знает, по каким таким своим медвежьим приметам чует, какая впереди будет зима – мягкая или жесткая? Почему всегда, ещё с осени, безошибочно выбирает себе местечко для берлоги либо в болоте, либо на пригорышке? Это нам неизвестно.

Слазай в берлогу, спроси об этом у медведя.

КУЗНИЦА ДЯТЛА

У нас за огородом много старых осин и берёз да одна старая-престарая ёлка. На ней висело несколько шишек. Вот за этими шишками и прилетел пёстрый дятел. Дятел сел на ветку, сорвал одну шишку своим долгим носом и поскакал вверх по стволу. Он вторнул шишку в щербину и начал долбить её носом. Достав из шишки семечки, он столкнул её вниз и отправился за другой. В ту же щербину вторнул вторую шишку, потом третью – и так работал до темноты.

Лескор Л. Куборер

РАЗВЕДЧИКИ

Кусты и деревья городских садов и кладбищ нуждаются в охране. Враги у них такие, с какими не справиться людям. Они так хитры, малы и незаметны, что садовникам не уследить за ними. Тут требуются специальные разведчики.

Отряды таких разведчиков можно видеть за работой у нас на кладбищах и в больших садах.

Предводителем у них – пёстрый дятел с красным околышем на шапке. У него нос – как пика. Он им пробивает насквозь кору. Он командует отрывисто и громко: кик! кик!

За ним летят разные синицы: гренадёрки в высоких остроконечных шапках, пухлячки, похожие на короткий гвоздь с толстой шляпкой, черномазые московки. Тут же в отряде пищухи в буреньких шинельках с носами-шильцами и поползень в голубом мундирчике, с белой грудью и острым, как кинжальчик, носом.

Дятел командует: кик! Поползень повторяет команду: твуть! Синицы отвечают: цик, цик, цик! – и весь отряд принимается за дело.

Разведчики быстро занимают стволы и ветви деревьев. Дятел долбит кору и острым, крепким, как игла, языком вытаскивает из неё короедов. Поползень кружит по стволу вниз головой и просовывает свой тонкий кинжальчик в каждую скважинку коры, где заметит какое-нибудь насекомое или его личинку. Пищухи бегут по стволу снизу и поддевают их своими кривыми шильцами. Весёлой ватагой крутятся на ветвях синицы. Они осмотрят каждую дырочку, каждую щёлочку, и ни одна крошечная зловредная личинка не ускользнёт от их быстрых глаз и проворных клювов.

ТИР

БЕЙ ОТВЕТОМ ПРЯМО В ЦЕЛЬ! СОСТЯЗАНИЕ ДЕВЯТОЕ

1. Где раки зимуют?

2. Если зайцы поздно начали белеть, какой ждать зимы – ранней или поздней?

3. Что такое «кузница дятла»?

4. Какой ночной хищник появляется у нас только зимой?

5. Что такое «заячья скидка»?

6. Когда улетают от нас последние чайки и утки?

7. С какими птицами осенью и зимой водят компанию дятлы?

8. Что называют следопыты «вздвойкой»?

9. Какой зверь на зиму становится весь белый, кроме кончика хвоста?

10. Без рук, без ног, стучит – в избу просится.

11. Стоит копна посреди двора; спереди – вилы, сзади – метла.

12. Ни окошек, ни дверей, полна горница людей.

13. Росло-повыросло, из куста повылезло, по рукам покатилось, на зубах очутилось.

ЛЕСНАЯ ГАЗЕТА № 10
МЕСЯЦ БЕЛЫХ ТРОП (ПЕРВЫЙ МЕСЯЦ ЗИМЫ)

С 21 декабря по 20 января Солнце вступает в знак Козерога

ГОД – СОЛНЕЧНАЯ ПОЭМА В 12-ти МЕСЯЦАХ

ДЕКАБРЬ – студень. Декабрь мостит, декабрь гвоздит, декабрь приколачивает. Декабрь год кончит, а зиму начинает.

С водой покончено: даже буйные реки скованы льдом. Земля и лес укутаны снежным одеялом. Солнце скрылось за тучей. День становится короче и короче, ночь растёт.

Сколько мёртвых тел погребено под снегом! В свой срок выросли, расцвели, дали плоды растения-однолетники. И рассыпались в прах, снова превратились в землю, из которой вышли. В свой срок рассыпались в прах однолетние животные – многие маленькие беспозвоночные.

Но растения оставили семена, животные отложили яички. В свой срок солнце, как прекрасный царевич в сказке о мёртвой царевне, поцелуем пробудит их к жизни. Заново создаст из земли живые тела. А многолетние животные и растения сумеют сохранить свою жизнь всю долгую северную зиму – до новой весны. Ведь не успела ещё зима войти в полную силу, а уж близится день рождения солнца – 23 декабря!

Солнце вернётся в мир. С солнцем возродится жизнь.

Но надо ещё пережить зиму.

КНИГА ЗИМЫ

Белым ровным слоем покрыл снег всю землю. Поля и лесные поляны теперь – как гладкие чистые страницы какой-то гигантской книги. И кто ни пройдёт по ним, всяк распишется: «Был здесь такой-то».

Днём идёт снег. Кончится – страницы чистые.

Утром придёшь – белые страницы покрыты множеством таинственных знаков, чёрточек, точек, запятых. Значит, ночью были тут разные лесные жители, ходили, прыгали, что-то делали.

Кто был? Что делал?

Надо скорей разобрать непонятные знаки, прочесть таинственные буквы. Опять пройдёт снег, и тогда, точно кто страницу перевернул, – снова только чистая, гладкая белая бумага перед глазами.

ПИСЬМО ПРОСТОЕ И ПИСЬМО С ХИТРОСТЬЮ

Наши корреспонденты выучились читать в книге зимы про разные лесные происшествия. Наука эта им нелегко далась: оказывается, не всякий в лесу расписывается попросту – некоторые с хитростью.

Легко и просто разобрать и запомнить белкин почерк: она по снегу прыгает – как в чехарду играет. Короткими передними лапками обопрётся – длинные задние далеко вперёд вынесет, широко их расставит. От передних лапок след у неё маленький. Две точки отпечатаны, обе рядом. От задних – след длинный, вытянутый, как от крошечной ручки с тонкими пальцами.

У мышей почерк хоть очень мелкий, а тоже простой, разборчивый. Вылезая из-под снега, мышь часто делает петельку и тогда уж бежит прямо, куда ей надо, или возвращается назад к себе в норку. Получаются на снегу длинные строчки двоеточий – двоеточие от двоеточия на одинаковом расстоянии.

Птичий почерк – сороки, скажем, – тоже легко разобрать. От трёх передних пальцев крестики на снегу, сзади от четвёртого пальца – тире (прямая чёрточка). По бокам от крестиков отпечатки перьев крыла, как пальцы. И уж где-нибудь непременно мазнёт по снегу своим длинным ступенчатым хвостом.

Эти все следы без фокусов. Сразу видно: вот тут белка с дерева спустилась, поскакала по снегу, опять на дерево прыгнула. Мышь из-под снега выскочила, побегала, покружилась и опять под снег. Сорока села – скок, скок, скок по твёрдому насту, мазнула хвостом, ударила крыльями – и до свидания.

А вот разберись в лисьем да в волчьем почерке. С непривычки сразу запутаешься.

МАЛЕНЬКАЯ СОБАКА И ЛИСА, БОЛЬШАЯ СОБАКА И ВОЛК

Лисий следок похож на след маленькой собаки. Разница только в том, что лиса держит лапу в комке: крепко сжимает пальцы.

Собака пальцы раздвигает, след её поэтому рыхлее и мягче.

Волчий след похож на след большой собаки. Разница та же: лапа у волка сжата с боков. След волка получается длиннее и стройнее собачьего; отпечатки когтей и подушечек у него глубже. Расстояние между передними и задними когтями одной лапы больше, чем на собачьем следу. Передние когти волка на снегу часто сливаются в один отпечаток. У собак отпечатки подушечек пальцев сливаются, у волка – нет.

Это – азбука.

Читать строки волчьих следов особенно мудрено, потому что волк любит пускаться на хитрость, чтобы запутать свой след. Лиса – тоже.

ВОЛЧЬИ ХИТРОСТИ

Когда волк идёт шагом или труском (рысью), он аккуратно ступает правой задней ногой в след своей передней левой ноги, а левой задней – в след правой передней; поэтому следы его ложатся прямой, как по верёвочке, строчкой – в одну линейку.

Глядишь на такую строчку и читаешь: «Тут прошёл здоровенный волк».

Вот и ошибся! Правильно прочесть надо: «Тут прошло пять волков». Впереди шла мудрая матёрая волчица, за ней старый волк, за ним молодые волчата.

Ступали след в след, да так аккуратно, что и в голову не придёт, что это след пяти зверей. Надо очень набить глаз, чтобы стать хорошим следопытом по белотропу (так называют охотники следы на снегу).

СТРАШНЫЙ СЛЕД

Нашли наши лескоры след под деревьями с такими длинными отпечатками когтей, что прямо страх на них напал. Сам-то след невелик, с лисий будет, а когтищи длинные, прямые, как гвозди. Хватит такими по животу – и кишки на сторону.

Осторожно пошли по следу. Дошли до большой норы – шерстинки тут на снегу валяются. Разглядели их: шерстинки прямые, довольно твёрдые, но не ломкие, белого цвета с черноватыми кончиками. Из таких кисти делают.

Тут сразу поняли: барсук в норе живёт, угрюмый зверь, но не очень страшный. Прогуляться, видно, вышел в оттепель.

ЛЕС ЗИМОЙ

Может ли мороз убить дерево?

Конечно, может.

Если дерево промёрзнет всё насквозь, до самой сердцевины, оно умрёт. В особенно суровые, малоснежные зимы у нас погибает немало деревьев, большей частью молоденьких. Пропали бы и все деревья, если б каждое дерево не хитрило, чтобы сберечь в себе тепло, не допускать мороз глубоко внутрь себя.

Кормиться, расти, производить на свет потомство – всё это требует большого расхода сил, энергии, большого расхода своего тепла. И вот деревья, собрав за лето силы, к зиме отказываются от еды, перестают питаться, перестают расти, не тратят силы на размножение. Становятся бездеятельными, погружаются в глубокий сон.

Много выдыхают тепла листья – долой на зиму листья! Деревья сбрасывают их с себя, отказываются от них, чтобы сохранить в себе необходимое для жизни тепло. А кстати, сброшенные с ветвей, гниющие на земле листья сами дают тепло и предохраняют нежные корни деревьев от промерзания.

Мало того! На каждом дереве есть панцирь, защищающий живую плоть растения от мороза. Всё лето, каждый год откладывают деревья под кожицей своего ствола и веток пористую пробковую ткань – мёртвую прослойку. Пробка не пропускает ни воды, ни воздуха. Воздух застаивается в её порах и не даёт источаться теплу из живого тела дерева. Чем старше дерево, тем толще в нём пробковый слой, вот почему старые, толстые деревья лучше переносят холод, чем молоденькие деревца с тонкими стволиками и ветвями.

Мало и пробкового панциря. Если лютый мороз сумеет и под него пробиться, он встретит в живом теле растения надёжную химическую оборону. К зиме в соках деревьев откладываются различные соли и крахмал, превращённый в сахар. А раствор солей и сахара очень холодоустойчив.

Но самая лучшая защита от морозов – пушистое снежное покрывало. Известно, что заботливые садовники нарочно пригибают к земле зябкие молодые фруктовые деревца и забрасывают их снегом: так им теплее. В многоснежные зимы снег, как пуховое одеяло, накрывает лес, и уж тогда лесу не страшна никакая стужа.

Нет, как ни лютуй мороз – не убить ему нашего северного леса!

Выстоит наш Бова-королевич против всех бурь и буранов.

МАЛОГРАМОТНЫЙ ЛИСЁНОК

Лисёнок увидал на поляне мышиные мелкие строчки.

«Ага, – думает, – сейчас закусим!»

Не потрудился хорошенько носом прочесть, кто тут был, глянул только: вон куда след ушёл – под тот куст.

Подкрался к кусту.

Видит: шевелится в снегу кто-то маленький в серенькой шкурке с хвостиком. Цоп его! И сразу на зуб – хруст!

Фрррр!.. – гадость какая вонючая! Выплюнул зверюшку, отбежал, давай скорей снег глотать… Хоть снегом рот выполоскать. До того запах противный.

Так и остался без завтрака. Зря только зверюшку загубил.

А была та зверюшка не мышь и не полёвка, а землеройка.

Она только издали на мышь похожа. Вблизи сразу отличишь: рыльце землеройки хоботком вытянуто; спина горбиком. Она из насекомоядных, сродни кроту и ежу. Её ни один грамотный зверь не трогает, потому что запах от неё ужасный: мускусом пахнет.

НА ДНЕ СНЕЖНОГО МОРЯ

Хуже нет для полевого и лесного зверья малоснежного начала зимы. Голая земля промерзает всё глубже и глубже.

Холодно становится в норках. Крот и тот страдает, с трудом роет своими заступами-лапами твёрдую, как камень, мёрзлую землю. А каково мышам, полёвкам, ласке, горностаю?

Но вот, наконец, повалил снег. Валит и валит и уж больше не тает. Сухое снежное море покрывает всю землю. Человеку это море по колено, а рябчики, тетерева, даже глухари ныряют в него с головой. Мыши-полёвки, землеройки – все зверюшки-норушки, что не спят зимой, – выходят из своих подземных жилищ, бегают по дну снежного моря. Как крошечный тюлень, без устали ныряет в нём хищная ласка. Выскочит на минутку, оглядится – не высунул ли где рябчик голову из снега? – и опять нырк на дно. Так невидимкой и подкрадывается к птицам под снегом.

На дне снежного моря куда теплее, чем на его поверхности. Сюда не достаёт леденящий ветер, смертельное дыхание зимы. Толстый слой сухой воды не пропускает к земле большого мороза. Многие мышки-норушки строят себе зимние гнёзда прямо на земле под снегом – вроде как выезжают зимой на дачу.

И вот так происшествие! У одной парочки куцехвостых полёвок из травы и шёрстки гнёздышко над землёй – на ветках засыпанного снегом куста. Из гнёздышка струится лёгкий пар.

А внутри этого тёплого гнёздышка под глубоким снегом – голенькие слепые мышенята-полёвочки, только что родились! А мороз-то, мороз – двадцать градусов!

СНЕЖНЫЙ ВЗРЫВ И СПАСЁННАЯ КОСУЛЯ

Долго не могли понять наши корреспонденты одной загадочной истории, записанной следами на снегу.

Сперва шёл спокойный след маленьких узких копыт. Прочесть не трудно: шла по лесу косуля, беды не чуяла.

Вдруг сбоку – большие когтистые следы, а косулин след скачками пошёл.

И это понятно: косулю увидал волк из чащи, кинулся ей наперерез. Пошла косуля галопом от него.

Дальше волчий след всё ближе, ближе к косульему – стал настигать волк.

У большого поваленного дерева оба следа совсем слились. Видно, чуть-чуть успела косуля через толстый ствол прыгнуть – тут и волк за ней махнул.

А по ту сторону ствола – глубокая яма: весь снег разворочен и раскидан, точно здесь громадная бомба взорвалась под снегом.

И уж после этого косулий след в одну сторону, волчий в другую, а посерёдке неизвестно откуда взявшийся громадный след, очень похожий на человечий (когда босиком человек), только с кривыми, страшными когтями.

Что за бомба в снегу? Чей новый страшный след? Отчего волк в одну сторону кинулся, косуля в другую? Что такое случилось здесь?

Долго бились наши корреспонденты над этими вопросами.

Наконец поняли, чьи эти громадные когтистые следы, и тогда всё сразу стало ясно.

Косуля через поваленный ствол легко перенеслась на своих воздушных ногах и дальше помчалась. А волк-то махнул за ней, да не домахнул: тяжёл больно. Со ствола бух в снег – да и провалился всеми четырьмя в медвежью берлогу. Тут она была, как раз под стволом.

Мишка-то, перепугавшись спросонок, вскочил – снег да лёд, да сучья кругом как от бомбы разнесло, – и бегом в лес (думал, верно, охотники на него напали).

Волк кубарем в снег, а как увидал этакую тушу – и косулю забыл, лишь бы самому ноги унести.

А косули давно и след простыл.

СТАЯ ПТИЦ ПОД СНЕГОМ

Скакал заяц по болоту. С кочки на кочку, с кочки на кочку, да – бух! – сорвался и в снег по самые уши.

И чувствует косой: под ногами у него живое что-то шевелится. В ту же минуту из-под снега кругом него с громким хлопаньем крыльев пошли вырываться белые куропатки. До смерти перепуганный заяц кинулся назад в лес.

Оказалось – целая стая белых куропаток живёт в снегу на болоте. Днём они вылетают, ходят по болоту, клюкву выкапывают. Поклюют – и опять в снег.

Там им тепло и безопасно. Кто их под снегом заметит?

ВЕСТИ ИЗ-ЗА ГРАНИЦЫ. ТОЛКУЧКА В ЕГИПТЕ

В редакцию «Лесной газеты» сообщают из-за границы подробности жизни наших перелётных птиц.

Наш знаменитый певец – соловей – зимует в Средней Африке, жаворонок живёт в Египте, а скворцы разделились и путешествуют по Южной Франции, Италии и Англии.

Там они песен не поют, заботятся только о своём пропитании и гнёзд не вьют и птенцов не выводят; они ждут весны, когда наступит пора возвращаться на родину, потому что «в гостях хорошо, а дома лучше».

Египет – зимний рай для птиц. Могучий Нил с его бесчисленными протоками, илистыми берегами, плодородные заливные луга и поля, озёра и болота с солёной и пресной водой, изрезанные бухтами берега тёплого Средиземного моря – во всех этих местах роскошный стол готов для сотен тысяч, миллионов птиц. Тут и летом их тьма, а на зиму прибыли сюда ещё и наши перелётные.

Толчея получилась невообразимая. Кажется, точно пернатые со всего света собрались здесь.

На озёрах и протоках Нила водяная птица сидит так густо, что издали воды не видно. Грузные пеликаны с большим мешком под клювом ловят рыбу рядом с нашими серенькими утками и чирятами. Наши кулики снуют между высоких ног розовопёрых красавцев фламинго, шарахаются в разные стороны при появлении пёстрого африканского орла-крикуна или нашего орлана-белохвоста.

Если выстрелить из ружья на озере, густые стаи разной водяной птицы поднимутся с таким шумом, который можно сравнить только с боем тысячи барабанов. На озеро сразу ложится глубокая тень, потому что тучи птиц, поднявшись в воздух, закрывают солнце.

Так живут наши перелётные на зимних квартирах.

Есть и в нашей огромной стране (ныне на территории стран СНГ. – Прим. ред.) свой птичий Египет для птиц, не хуже африканского. Многие наши водоплавающие и болотные птицы зимуют там. И, как в Египте, там увидишь зимой стаи пеликанов и фламинго вперемешку с утками, гусями, куликами, чайками и хищниками.

Мы сказали: зимой. Но зимы-то как раз там и нет, такой зимы – со снегом, морозом и вьюгами, – как у нас. И в мелких тенистых заливах тёплого моря, в камышах и прибрежных зарослях кустов, в тихих степных озёрах круглый год полно всякого птичьего корма.

Места эти заповеданы, охотникам не позволено переводить здесь птиц, отдыхающих после летних трудов перелётных.

Это наш Талышский Государственный заповедник на юго-восточном берегу Каспийского моря под Ленкоранью в Азербайджане.

ТИР

БЕЙ ОТВЕТОМ ПРЯМО В ЦЕЛЬ! СОСТЯЗАНИЕ ДЕСЯТОЕ

1. С какого дня (по календарю) начинается зима и чем этот день замечателен?

2. На следу каких хищных зверей нет отпечатка когтей и почему?

3. Растёт ли дерево зимой?

4. Почему охотники больше всего ценят охоту по свежей пороше?

5. Какие птицы ночуют, зарывшись в снег?

6. Почему след задних ног бегущего зайца впереди следа его передних ног?

7. Вьют ли гнёзда наши перелётные зимой на юге?

8. Какого маленького зверька не ест ни лиса, ни хорь?

9. След какого хищного зверя похож на человечий?

10. Бежит по снегу, а следу нету.

11. Старик у ворот тепло уволок, сам не стоит и стоять не велит.

12. Кто мостик на реке мостит без топора, без гвоздей, без клиньев и без досок?

13. Лечу, кручу, на весь мир ворчу.

14. В землю крошки, из земли лепешки.