Как это работает. Патологоанатом рассказывает о морге. (+18 и крепкие нервы)

Слово «морг» у всех ассоциируется со словом «смерть». Не каждый осмелится посетить это место. Но если у вас крепкие нервы, мы предлагаем вам отправиться вместе с нами в патологоанатомическое отделение Городской клинической больницы №12 Алма-аты, посетить Центр судебной медицины, а также познакомиться с патологоанатомом, который отдал своей профессии сорок лет.

Этот репортаж не рекомендуется читателям с неустойчивой психикой, а так же детям и беременным женщинам. Оригинальная стилистика героев сохранена.

Что такое морг, я думаю, объяснять не стоит. Каждый знает, что морг — это последнее пристанище человека перед уходом в мир иной. Некоторые полагают, что слово «морг» — это аббревиатура, такая же, как ЖКХ или РОВД, и расшифровывается как «место окончательной регистрации граждан».

Слово «морг» пришло в русский язык из французского языка. Словом morgue обозначалось то место, куда свозили умерших для их дальнейшего опознания. Однако в настоящее время в русском языке моргом называется специальное помещение при больницах и различных учреждениях судебно-медицинской экспертизы для хранения, опознания, вскрытия и выдачи трупов людей для их последующего захоронения.

Перед тем как увидеть это печальное место, мы напросились на «приём» к Владимиру Ивакину — патологоанатому двенадцатой горбольницы.

Обычно мы привыкли говорить о врачах, которые спасают жизни людей. А вот патологоанатомы — эти скромные люди в белых халатах — всегда остаются в тени.

Патологоанатом — врач, о содержании работы которого обычный рядовой человек не знает практически ничего. Авторы литературных произведений и те печальные случаи, когда людям приходится хоронить своих близких, создали представление о патологоанатомах как о врачах, занимающихся исключительно вскрытиями умерших.

Часто люди считают, что патологоанатом и судмедэксперт — это одна и та же профессия. На самом деле они похожи, но все-таки имеют отличия. Судмедэксперт работает с постановлением следственных или судебных органов. Его подопечные — жертвы, скончавшиеся насильственной смертью, или лица, получившие повреждения, сопряженные с криминальными действиями.

Патологоанатом работает с «мирными» пациентами, умершими своей смертью, или проводит исследование «безликого» биопсийного материала. Работа патологоанатома востребована в дальнейшем медиками или руководством медицинских учреждений. А выводы судмедэксперта помогают раскрывать преступления.

На первом месте у патологоанатома находится прижизненное исследование операционного материала, а также проведение биопсии. На основании заключений делается вывод о правильности постановки диагноза. Особенно это важно для онкологических больных, поскольку от этого зависит жизнь. Таким образом, отличительной чертой этой профессии является универсальность в медицине. К этому специалисту поступают материалы из всех областей: нейрохирургии, кардиологии, урологии, гинекологии и так далее.

Поэтому патологоанатом — профессия сложная. Он должен уметь разбираться во всём, что происходит в организме, знать все патологии и уметь правильно поставить диагноз. Ведь за каждым направлением на диагностику к этому врачу находится судьба человека. От диагноза зависит не только лечение больного, но и объём операции, а также показания к ней. Но в последнее время мало кто хочет приобретать специальность патологоанатома, а ведь без такого специалиста никак нельзя обойтись в медицине.

— Владимир Михайлович, что привело вас в эту профессию?

— Я окончил Карагандинский мед и после работал в Кустанае. После института всего по две ночи в месяц ночевал дома. Всё остальное время я дежурил и дежурил в клинике. Я долго думал и не мог понять, кем хочу стать. И так и не понял. А в морг меня привела водка. И я благодарен этому случаю. Да, да, не удивляйтесь.

Однажды я пошёл за водкой и встретил на улице своего друга, который предложил мне поехать в Алма-Ату и стать патологоанатомом. Через пять лет, когда надо было ехать на усовершенствование, мне предложили Москву, Ленинград, Киев, но я сказал: «Нет, Алма-Ата!» Потом надо мной все смеялись. А здесь такие преподаватели были! Это были учителя от бога. Как же мы их любили!

— Вот и вся патанатомия. А дальше уже долгие, долгие годы работы. А это, поверьте мне, очень интересно.

За границей, чтобы стать патологоанатомом, нужно шесть лет отучиться в мединституте, потом ещё четыре года в другом мединституте на патологоанатома. И после окончания выпускник выбирает себе спецификацию. Он может быть специалистом по яичникам, специалистом по пищеводу — каждому органу свой специалист.

На этих стёклышках кусочки тканей органов человека толщиной всего в четыре микрона. Вот по таким крошечным срезам и ставится точный диагноз, который может определить только опытный патологоанатом.

За сорок лет работы в морге случаев, когда Владимир Михайлович спас чью-то жизнь, тысячи. Например, когда двадцатидвухлетней девушке врачи поставили диагноз «злокачественная опухоль яичника с метастазами», гистологический анализ, который проводил патологоанатом Ивакин, показал туберкулёз. Девушку в срочном порядке пролечили в туберкулёзном институте, и сейчас она здорова.

— Вот, смотрите, принесли мне сейчас соскоб. Диагноз: «дисфункциональное маточное кровотечение». И мы видим то, что никакой гинеколог не увидит: например, полип эндометрия, нарушение гормональных функций. И весь послеоперационный материал приносят тоже мне, чтобы я его обследовал на наличие злокачественных опухолей.

Так, а вот это уже плохо. Тут уже рак. А женщине тридцать четыре года, — не отрываясь от микроскопа, со вздохом произносит Владимир Михайлович.

— Вот, например, эндометриоидная киста яичника весом в тридцать килограммов. А ещё мне приносили кисту весом в шестьдесят килограммов. Представляете, женщина в себе носила шестьдесят килограммов!

— А вот острая язва у женщины. Это стрессовая язва. Такие язвы бывают только у женщин. У мужчин, конечно, тоже бывают, но маленькие.

Что такое стресс? Это необычная реакция на обычные раздражители, которая проявляется в виде синдрома адаптации. Так вот, эта женщина вышла на улицу и увидела, как ее муж обнимает другую женщину. В результате она получила стресс, от которого у неё открылась язва с кровотечением. Женщину спасти не успели.

— Как часто вам приходится сталкиваться с ошибками врачей?

— Мы не судьи врачам-клиницистам, мы — помощники с большой буквы, потому что уважаем себя. Мы делаем вскрытие для того, чтобы врачи убедились в своих знаниях, и если знаний не хватает, чтобы они их повысили. Вот это и есть наша основная работа. Конечно, врачи ошибаются. Они не боги. И вот эти ошибки мы находим и им преподносим.

Бывают такие случаи, что даже профессор ставит один диагноз, а потом, при вскрытии, я обнаруживаю совсем другое. На меня обижаются, меня многие ненавидят. Иногда доходит чуть ли не до мордобоя. А ругаться с клиницистами — это просто удовольствие. Но когда врач понимает, что был неправ, поставив не тот диагноз, мы становимся друзьями.

— Врачи ставят двадцатисемилетнему парню диагноз «пневмония». Через два дня парень умирает. Тридцать два профессора смотрели его до этого и не могли определить, что парень на ногах перенёс септический эндокардит. И это нигде не отметили. Парень обращается, а врачи не придают значения этому. Клетки сердечных пороков у него заполонили всё лёгкое. А наши профессора ставят пневмонию. И эти тридцать два профессора — против меня одного. Но зато когда один из этих профессоров заболел, сказал, что его будет смотреть только Владимир Михайлович.

— Когда я начинал работать, испытывал огромную радость, когда находил опухоль. А сейчас огромная радость от того, что врачи находят опухоль, а мы снимаем диагноз. Вот эти стёклышки — это самое главное наше доказательство. Без стёклышек очень трудно что-либо доказать.

Одна очень опытная женщина-хирург оперировала мужчину. Поставила ему диагноз «рак». А я посмотрел и говорю: «А сифилис не хотите?» Так его родственник бежал по коридору и орал: «Ура! Сифилис!» От сифилиса-то можно вылечить, а вот рак мало кому удавалось победить. Часто пациенты умирают не от самого рака, а от страха перед ним — «канцерофобия» называется. Хотя я одному своему знакомому как-то поставил рак желудка. Мы его вовремя прооперировали, и всё обошлось, слава богу. Он уже больше шестнадцати лет живёт.

— Бывает так, что врачи принимают за опухоль инородное тело. Например, одному мужчине вырезали шишку на спине с диагнозом «атерома», а там, оказывается, пуля была. Мужчина в Афгане получил пулевое ранение, пулю не извлекли, и она там прижилась. Так потом этот пациент от радости целовал эту пулю.

А был случай, кода женщине поставили диагноз «опухоль передней брюшной стенки». Звонят мне знакомые и просят: «Володя, посмотри, что там!» Привозят мне эту опухоль с надрезом — хирурги её смотрели. Известно, что рак или саркома выглядят, как рыбье мясо. И опухоль эта так и выглядела. Я разрезал глубже, а там деревянная щепка. Пригласил эту женщину. Стали раскручивать и нашли причину. Оказалось, что, будучи девчонкой, она каталась на пузе с деревянной горки и нацепляла на себя заноз. Занозы вытащили, йодом смазали, по жопе девочке настучали… А одна щепка так и осталась в коже. Это называется «гранулёма инородного тела». Она воспалялась и нарастала. И вот в очередной раз, когда воспалилось, врачи убрали эту опухоль и поставили диагноз «саркома». А это оказалась простая заноза. Представляете, сколько потом радостных воплей было!

— Как часто вам приходится сталкиваться с халатностью врачей?

— Есть хирурги, которые спасают жизнь, а есть те, кто отправляет на тот свет.

Вот ужасный случай был. Девушка, двадцать шесть лет. Умерла на операционном столе от некроза головного мозга. Это когда мозг вытекает, как кисель. А всё потому, что весна, хирургу вдруг гормоны ударили в голову. Он, видите ли, во время операции пощупал ассистентку. И тут им приспичило заняться сексом. А в это время аппарат остановился. Всё. Не стало девушки.

Был случай, оперировали женщину. Удалили ей желчный пузырь и порвали селезёнку. Не представляю, как так можно было умудриться?! Всё зашили, а селезёнку оставили, и пошли по домам. Кровь из селезёнки вытекает. Утром приходят, а женщина холодная.

— Владимир Михайлович, были ли в вашей работе необычные случаи?

— С мёртвыми пациентами — нет, а вот с живыми бывают. Мне приходится присутствовать при операциях как консультанту. Одной женщине удалили участок кишечника по поводу острой кишечной непроходимости. Когда вскрыли кишечник, обнаружили там инородное тело. Это был полиэтиленовый пакет. И как, вы думаете, он мог попасть к ней туда? А всё очень просто. Виной всему бразильский сериал. Как нам потом объяснила эта женщина, герой сериала дон Педро обесчестил и бросил Кончиту. И пока Кончита страдала, наша пациентка так разволновалась, что сожрала пакет. Где здесь логика?! И такие случаи — не редкость.

Очень многие женщины подрывают своё здоровье различными диетами и БАДами. Некоторые случаи заканчиваются летально.

— А ещё наши женщины запускают свои болячки, насмотревшись передач Елены Малышевой. Малышева — это тварь в белом халате. Она только позорит медицину! А какие она советы даёт! Или Геннадий Малахов: то засуньте огурец в задницу, и геморрой у вас пройдёт, то выпейте мочу, и вы избавитесь от рака! Знаете, сколько бабок и дедов нам пришлось вскрывать, потому что они умерли, лечась по Малахову, теряя время! А эти маньяки и фашисты ещё на центральном телевидении работают!

Был у меня один пациент, который перенёс инфаркт. И боль у него была просто запредельная — такая, что он даже сошёл от неё с ума. Он взял стакан и вилкой выковырял туда свои глаза.

— Владимир Михайлович, помимо знаний своей специфики, чем ещё должен обладать человек вашей профессии?

— Патологоанатом должен уметь разговаривать. Потому что разговоры с родственниками умерших просто необходимы. Бывает так, что казахи из аула, с другим менталитетом сами просят вскрыть родственника, чтобы удостовериться, всё ли они смогли для него сделать. А есть городские, которые врываются в кабинет и начинают нести бред, что у казахов нельзя вскрывать человека после смерти.

— Очень часто врачи слышат фразу: «Он пришёл к вам на своих ногах, а вы его угробили!» Понять их горе можно. Но какой человек в здравом уме припрётся к врачу, когда его ничего не беспокоит?! Естественно, люди обращаются к врачам, когда уже прижмёт сильно. Вот и начинаешь объяснять родственникам, что человек не просто так пришёл, а с жалобой на что-то, потому что не смог уже терпеть.

— В нашу профессию идут очень мало. Раньше шли, чтобы остаться в городе. Многих таких недобросовестных я повыгонял. Они сейчас работают кто терапевтом, кто на скорой помощи. Это одна из очень немногих профессий, где специалист должен очень любить свою работу.

У Владимира Михайловича есть любимое хобби: он сам собирает миниатюрные копии самолётов и танков.

— Эти танки и самолётики спасли и меня, и мою жену. Когда она попала на стол хирурга, я один знал, что с ней. Но главный врач Минздрава сказал: «Если Владимир Михайлович сказал, что нужна операция, значит, надо делать!»

—

Жене делали операцию, а я сидел и самолёт собирал. Если бы не отвлёкся тогда, точно бы сам от инфаркта умер. А вечером, накануне операции, собирал немецкий танк. Это очень хорошо помогает. Начинаешь переживать, а самолётики-танки сразу меня в чувства приводят.

Владимир Михайлович спешно прощается с нами. Его уже заждались в другой больнице. А мы идём в морг.

Холодильник для хранения тел

В морг городской больницы попадают те пациенты, которые скончались здесь же. Холодильник рассчитан на пять тел. Температура в нём составляет от +10 до +8 градусов. Тело может находиться в холодильнике до десяти дней. И если тело не забирают родственники, его хоронят как невостребованный труп.

Холодильник, конечно, не может спасти труп от разложения, но всё же какое-то время его сохраняет. Именно в холодильнике стоит неприятный запах.

— Это пахнет свернувшейся кровью с примесью запаха формалина, — поясняет нам сотрудник морга.

В морге есть разные специальности. Мэлс Елеупанов трудится здесь вскрывающим санитаром.

Работа санитара в морге по плечу не каждому. Именно санитары занимаются грязной работой: они переносят трупы, обмывают их, наводят порядок после вскрытия. Работа нелегкая и очень низко оплачиваемая, поэтому для нее часто берут тех, кого не хотят принимать на работу в других местах: выпивох и людей без образования. Конечно, так обстоят дела не везде. В крупных городах на работу, даже санитарами, принимают только людей со специальным медицинским образованием.

Инструменты для вскрытия тоже самые обычные, без автоматики и электропривода. Все действия, так сказать, производятся вручную и по старинке.

— Мэлс, что входит в ваши обязанности?

— Подготовка к обследованию, вскрытие. Перед тем как врач придёт делать своё экспертное заключение, мы должны вскрыть труп, вытащить все внутренние органы и выложить их на секционный стол. Приходит врач, смотрит внимательно сам труп, его внутренности, и затем делает своё заключение. Тогда я кладу органы обратно в полость и зашиваю. Мою тело, одеваю и выдаю. Я и полы мою, и влажную уборку делаю.

Проводить обследование санитар не имеет права. Обследование тела, гистологический анализ — это работа патологоанатомов.

Ритуальный зал

Чем же так привлекает работа в морге? Зарплата там маленькая, труд — тяжелый. В чем секрет?

Зарплата в морге действительно крохотная и у врачей, и у младшего персонала. Но родственники клиентов оплачивают (часто негласно, мимо кассы) все дополнительные услуги. А их немало: покойника нужно помыть, переодеть, иногда — подкрасить, чтобы его вид не шокировал родственников. Все это стоит денег. Вот почему многие санитары готовы выходить на работу в праздники, оказывать самые разные услуги.

На этом столе тела вскрывают для исследования, зашивают, а потом тут же моют. Под голову подкладывают специальную подставку.

— Сколько трупов бывает у вас в день?

— По-разному. Когда пять, когда один. Иногда вообще не бывает.

В морге работают люди, которые не верят ни в бога, ни в потусторонние силы. Это понятно: человек, верящий в чертовщину, воскрешение, положительные и отрицательные вибрации, не смог бы находиться с мертвыми телами большую часть своего времени.

— Бывают ли в морге мистические случаи? Страшно ли работать в морге?

— Знаете, некоторые боятся темноты, даже если находятся у себя дома. У каждого человека свой страх. Работа в морге мало чем отличается от работы сантехника, автослесаря, косметолога, если человек относится к ней с любовью или уважением.

— Мэлс, вам нравится ваша работа?

— Да, очень нравится. Работа эта интересная. Лучше работать с неживыми пациентами, чем с живыми. Неживые — спокойный народ. Лежат себе да лежат. Они не капризные, не стонут от боли, не жалуются.

Следующая наша точка — Центр судебной медицины, где находятся на исследовании в основном тела людей, которые умерли не своей смертью. Естественность смерти вызывает вопросы не только в тех случаях, когда у человека из груди торчит нож. Подозрительной часто считается внезапная смерть человека, который давно не появлялся у врачей и не жаловался на здоровье.

На место смерти человека приезжает полиция. Сотрудники правоохранительных органов описывают тело, предварительно определяют, убили человека или он умер сам, а затем вызывают трупоперевозку.

Работа в морге сопряжена с опасностями. Всегда есть риск пораниться. И никогда не знаешь заранее, чем человек был болен при жизни.

Работа на трупоперевозке такая же опасная. Иногда сотрудникам приходится приезжать в такие дома, что страшно представить: огромные тараканы, жуки, десятки котов, которые съели тело. Кстати, про домашних животных — совсем не мифы. Если труп лежит три-четыре дня, то любимая собака или кот спешит погрызть мёртвого хозяина. В первую очередь съедают глаза, язык и живот.

Нужно отметить, что запахи морга настолько пропитывают слизистую носоглотки, что еще долгое время в течение дня, где бы ты ни находился, тебе кажется, что пахнет от тебя. В морге стойкий запах формалина. И сами трупы часто пахнут просто ужасно, но сотрудники морга к этому быстро привыкают. В секциях с покойниками пахнет всем физиологическим содержимым сразу: кровью, мочой, калом.

Гниющие трупы — отдельная история. В них всегда заводятся мясные мухи. Они откладывают яйца во рту, ушах, глазах. Оттуда потом лезут черви. Избавиться от них невозможно.

Как будет разлагаться труп, предсказать нельзя. Истощённые раком старушки просто усыхают и мумифицируются, а тучные люди начинают гнить, вздуваться и издавать зловоние.

Не все трупы забирают сразу. И те тела, за которыми и вовсе никто не приезжает, считаются невостребованными. Их отправляют в «братскую могилу» в ящиках из тонкой фанеры, мало чем напоминающих гробы. В случае с невостребованными телами сотрудники морга не утруждают себя тем, чтобы привести трупы в порядок — помыть их, одеть и сделать макияж. Несчастных укладывают в ящики в чём мать родила и вывозят на кладбище, где для таких «сирот» отведён специальный участок.

Вот такая она, работа с мёртвыми — для кого-то интересная, а для кого-то грязная и опасная.

Сегодня мы рассказали о том, что происходит с людьми после их смерти. Побывав в учреждении судебно-медицинской экспертизы, по-другому начинаешь относиться к жизни.

Берегите себя и своих близких!

Рекомендуется к просмотру: 

www.stena.ee

Вскрытие покажет: откровения патологоанатома

— Думаете, у вас нет опухолей? Даже не надейтесь! Опухоли есть абсолютно у всех. Только у одних они доброкачественные, у других – злокачественные.

С такого «добродушного» приветствия начался мой разговор с патологоанатомами Алтайского краевого онкодиспансера «Надежда». Вопреки всем ожиданиям, продиктованным «имиджем» профессии, они оказались очень позитивными ребятами — верят в загробную жизнь и уверяют, что «все будет хорошо!». Им видней…

Знакомьтесь — заведующий патологоанатомическим отделением Алтайского краевого онкодиспансер «Надежда» Ашот Авдалян. За глаза коллеги называют его Богом патанатомии, в глаза – только по имени-отчеству. Доктор-патологоанатом, заведующий смертью (да пусть он меня простит за столь смелое выражение), дал эксклюзивное интервью «Комсомолке».

— Может ли в морг попасть живой человек?

— Я не могу представить, как такое вообще может произойти. В Барнауле подобных случаев точно не было, по крайней мере, на моей практике. Теоретически можно предположить, что вероятность «живых мертвецов» существует – бывает вид сердечной деятельности, который почти не определяется. Но грамотный врач в любом случае убедится в смерти человека после проведения всех реанимационных действий. Даже если пофантазировать на эту тему – подобное может произойти только при смерти на дому и когда медики не констатировали кончину. Но опять же – это только фантазии. Во всем мире есть несколько общеизвестных описанных случаев на эту тему и более я, как врач, ничего подобного не слышал и не видел.

— Что происходит с телом человека при его смерти в больнице?

— При гибели человека врачи сначала констатируют клиническую (сопровождается реанимационной борьбой за жизнь), а потом биологическую смерть. После этого тело умершего накрывают простыней и на каталке увозят в специальную комнату, где оно находится два часа. Для чего это делают? Точно даже не могу сказать. Чтобы тело остыло и, наверное, чтобы как раз исключить те самые риски, о которых мы говорили выше – «вдруг оживет». Через два часа тело увозят в морг, а на следующий день утром, за исключением воскресенья, происходит вскрытие – определяется патологоанатомическая причина смерти. После тело выдается родственникам.

— Присутствует ли при вскрытии лечащий врач умершего пациента?

— Да, обязательно. Причем, как правило – это инициатива самих врачей. Ведь если в других направлениях медицины картина смерти, как правило, предельно ясна, то в онкологии часто возникают вопросы – лечение проходило успешно и вдруг человек умирает. У нас был случай, когда у 86-летнего мужчины обнаружили рак толстой кишки, через несколько лет — рак предстательной железы, еще через пару лет – рак гортани. После проведенного лечения опухоли заметно уменьшились. Но! В итоге он умирает от цирроза…

— При вскрытии патологоанатомы удаляют внутренние органы?

— Нет. С органов забирается по небольшому кусочку, которые отправляют на исследование для определения причины смерти.

— Не боитесь заразиться инфекциями от умерших?

— Такой риск есть всегда. И не только от умерших. В наше отделение отправляют на исследование вырезанные органы, опухоли пациентов. Весь материал поступает с описанием болезни, указанием ВИЧ-статуса, наличием гепатитов и т.д. От этого зависит какое «обмундирование» использовать при проведении исследования – простые или кольчужные перчатки, маски, очки и т.д. А вот с туберкулезом дело обстоит сложнее – его констатируем уже под микроскопом. Поэтому риск заражения есть всегда. Бывали случаи, когда врачи через порезы заражались гепатитами и даже ВИЧ.

— При вскрытии часто обнаруживаются врачебные ошибки?

— Бывает. В отчетных формах есть критерий – расхождение диагнозов клинического и патологоанатомического. Раньше расхождение было в 25% случаев. Сейчас примерно 6% случаев. Но таких моментов, когда диагнозы лечащего врача и патологоанатома были принципиально разные – единицы. На моей памяти – один-два случая.

— Как люди реагируют, когда узнают, что вы – патологоанатом?

— В неискушенном обществе лучше не говорить о своей профессии. Когда спрашивают про работу, я говорю, что мой профиль – диагностика в онкологии.

— Диагностика? Есть стойкое убеждение, что патологоанатомы работают с трупами…

— И с ними тоже. Но основная и самая весомая часть нашей работы – именно диагностика онкобольных. В нашу лабораторию поступают материалы из операционных. Врачи-патологоанатомы составляют молекулярный портрет опухоли и определяют ее вид. В зависимости от этого потом лечащий врач пациента назначает лечение.

— И все же – кто в таком случае важнее: хирург или патологоанатом?

— Нельзя ответить на этот вопрос. Расскажу такую историю: идет операция, врачи удалили пациенту лимфоузел, причем он был весь синий – подозрение на рак. Тут же отправляют материал к нам в лабораторию. И наш специалист, не видя пациента, спрашивает у хирургов – а что за татуировка у больного на правом плече? Оказалось, что синий цвет лимфоузла был обусловлен красящимся пигментом от тату… Во время операции хирурги на этот фактор даже не обратили внимание. После этого случая у нас даже ходила шутка по отделению: «Хирурги в нас уверовали!»

— Есть ли кодекс чести у патологоанатомов?

— Кодекс чести есть у всех. Отношение к умершему — почтительное. Это же тоже человек, только мертвый. Нас в данном случае интересует причина смерти. Больше никаких ощущений.

— Правда, что патологоанатомы кушают в морге?

— Нет. Те, кто так думает, просто пересмотрели фильмов. Ну какой дурак будет обедать в моргонарии и секционном зале? Врач заходит туда в специальной форме, с определенной целью. Может, санитары и забегают с чашкой чая, но не более…

— Как вы лично относитесь к смерти? Боитесь?

— Смерть — это неизбежность. Врачи сами по себе циники, мы понимаем, что в итоге результат всегда один будет — чтобы ты ни делал, все равно умрешь. Поэтому смысла бояться нет. А вот в загробную жизнь я верю. Вера вообще должна быть всегда, без нее никак.

— Были ли мистические случат в морге?

— Я тогда учился институте и подрабатывал санитаром в морге. Посреди ночи раздается жуткий скрежет, как будто кто-то пытается выбраться из ячейки. Стало жутко. Взял топор и пошел проверять. Оказалось, что в дверь ломился больной, который сбежал из приемного покоя и бродил ночью по территории больницы. На этом вся мистика морга заканчивается. Поверьте, здесь все очень материально.

— Какие опухоли чаще всего приводят к смерти?

— Это злокачественные опухоли толстой кишки, легких, молочной и предстательной железы. В последнее время увеличивается количество случаев рака кожи (меланом). Опухоли становятся агрессивней.

— Можно ли определить по общему анализу крови онкологию?

— Нет. Вся беда в том, что на 1 и 2 стадии, а порой даже и на финальной, особых изменений в крови не происходит. По общему анализу крови можно наблюдать повышенное СОЭ, но это будет уже в самом конце, когда у человека 3-4 стадия заболевания, и контролировать ситуацию очень сложно.

— Часто ли бывают случаи, когда пациент по всем прогнозам должен был умереть, а он выздоравливает?

— Бывает. И в последнее время все чаще. Во многом это благодаря новым разработкам – таргетной терапии. Она показана тем пациентам, у которых есть та самая молекула, на которую можно активно воздействовать – и тогда, казалось бы, даже безнадежный больной идет на поправку. На памяти такой случай: поступил к нам мужчина – рак предстательной железы, рак легкого с метастазами в мозг. Привезли его на коляске со страшными болями и т.д. И уже после первого курса иммунотерапии он встал на ноги. Метастазы ушли полностью, опухоль в легком стала еле различимой. Он вышел на работу, уже два года стойкой ремиссии.

— Часты ли случаи, когда люди завещают свое тело после смерти науке?

— Нет, я не встречал. А вот обратное явление, когда люди при жизни составляют документ, чтобы их не вскрывали – такое стало появляться. У меня есть знакомый батюшка – он уверен, что, согласно вере, вскрывать тело нельзя, грех большой. Поэтому написал прижизненное волеизъявление, чтобы после смерти его не вскрывали. Но при криминальных смертях тело в любом случае будут анатомировать, даже если было данное завещание.

— Если бы не патологоанатомом, то кем бы стали?

— Был выбор — хотел быть психиатром или патологоанатомом, но терзания были недолгими. А если отвлечься от медицины, то хотел бы стать военным или военным моряком.

— В чем смысл жизни?

— Смысл? Точно не в детях – в них счастье. Смысл жизни в том, что каждый из нас приходит в этот мир со своей миссией. Например, у меня есть коллега, который постоянно спасает людей за пределами больницы – на отдыхе, в транспорте… То и дело оказывается в ситуациях, когда нужно кого-нибудь реанимировать. В таких случаях совершенно отчетливо понимаешь, для какой цели он в этом мире. Мой смысл жизни, наверное, в том, чтобы хорошо делать свою работу.

Кстати

Патологоанатомическое отделение Алтайского онкодиспансера является референсной патоморфологической лабораторией Сибирского федерального округа. Коллеги из сибирских клиник здесь не только получают «второе мнение» по поводу особо сложных и неоднозначных случаев, но и заказывают тесты по блестяще отработанным методологиям диагностики EGFR и ALK мутаций при раке легкого, а также при раке молочной железы.

Поздравляем!

В этом году патологоанатомическое отделение Алтайского онкодиспансера отметило свое 70-летие. Это одно из старейших медицинских подразделений в Алтайском крае. Результаты работы алтайских онкопатологов высоко ценятся российскими коллегами.

— От всей души поздравляю наш дружный коллектив! Я очень горжусь тем, что работаю с людьми, которые профессионально, добросовестно и честно делают свою работу. Дорогие коллеги, здоровья вам, профессионального роста, душевного спокойствия и семейного благополучия.

Ашот Авдалян.

www.alt.kp.ru

Врут ли легенды о морге: откровенная беседа с бишкекским патологоанатомом : matveychev_oleg — LiveJournal

Действительно ли у моргов обитают гадалки и чародеи, каким болезням удивляются патологоанатомы и почему воровать органы в морге работникам совсем невыгодно, узнала корреспондент Sputnik Кыргызстан Асель Минбаева.

«Меня снимать не надо!» — голос заведующей Республиканским патологоанатомическим бюро Валентины Пахман не предусматривал возражений. Как оказалось, «прыгать выше головы» она не любит и вообще, «каждый должен знать свое место». Но о своей профессии Валентина рассказывает охотно.

— Как вы попали на такое место? Я могу понять, когда девушка мечтает о работе терапевтом или педиатром. Но патологоанатом?!

— Девушка, которая мечтает вскрывать трупы, — это ненормальная девушка. Убегайте от таких прям на входе. Психически здоровый человек не хочет вскрывать трупы. Слава богу, у нас все пришли сюда случайно.
Некоторые работали в клинике, что-то не сложилось, и они пришли сюда. Я боялась распределения в регионы. Это было советское время, я была незамужем. В Баткен мне не хотелось. А патологоанатом мог остаться в городе. Я только поэтому сюда пришла. Никаких планов вскрывать трупы у меня не было. У меня был план один — задержаться в городе.

— А в первый раз было страшно? Я как-то наткнулась на блуждающее в Интернете видео «Лики смерти», до сих тошно.

— Вы рассматриваете нашу работу с того ракурса, что мы тут трупы вскрываем и это какой-то драйв. Для нас самое главное — это постановка диагноза. А те, кто думает иначе, долго у нас не задерживаются. Мы, специалисты, не готовы терпеть рядом людей, которых интересует не конечный диагноз, а процесс.
Когда я первое время заходила в морг, а там санитары надевали на покойника одежду, я пугалась. Ведь это покойник! Я привыкла их видеть голыми под простынями. Такими их привозили из реанимации. Это были трупы. Для меня труп и покойник — это разные вещи. Первый — это материал для работы. Второй — это умерший человек. Я к нему отношусь очень трепетно.

ГИСТОЛОГИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ТКАНИ

Нас готовили к такому состоянию планомерно. Сначала мы с этим трупом в университете проводили часы. Я приходила с учебы в девять вечера, а до этого 80 процентов времени я провела вместе с трупом. Училась по нему. Дайте мне его сейчас, спустя двадцать пять лет, и я его узнаю из тысячи. Он мне роднее многих. Я друзей могу не узнать, а тот труп я узнаю без труда.

— Вы кажетесь такой строгой и профессиональной. А бывает ли вам жалко людей?

— Конечно, очень часто. Мы более жалостливые люди, чем другие врачи. Иногда в интересах постановки правильного диагноза надо вскрыть руку или ногу. Мы очень неохотно на это идем.

— Что на работе вас удивило? Если, конечно, такое возможно…

— Удивляемся, когда находим необыкновенные проявления болезни. Например, поступил к нам мужчина. При жизни врачи ему поставили флегмону бедра нижней конечности. Таскали по всем больницам. Вот так он к нам, в морг, и приехал с неуточненным диагнозом.

Вскрыли. Оказалось, что у него была язва желудка, которая обычно вызывает перитонит. Это излечимо, просто в таких случаях нужна операция. Но у этого человека была такая мощная защитная реакция организма, что брюшина прикрыла язву и пища через свищ поступала забрюшинно. Оттуда — до малого таза, где воспалились фасции мышц и артерии, уходящие в нижнюю конечность, а дальше — флегмона. В забрюшинном пространстве мы нашли остатки пищи. Такое я увидела первый и, полагаю, последний раз в жизни. Связь ноги с желудком не поставил ни один врач. Трудно их в этом винить.

— Поступал ли к вам человек, которого вам было особенно жалко?

— Да. К нам привезли женщину, которая умерла при родах. У нее был порок сердца. В родах ее состояние ухудшилось настолько, что спасти ее не удалось. А ребенок родился вполне здоровым. От врачей мы узнали, что ей все — ВСЕ! — говорили, что нельзя беременеть. И она не могла долго зачать ребенка. Она лечилась, ходила по всем врачам и добилась своей беременности. Добилась своего и умерла. Мне было жалко эту женщину. Жалко потому, что она мечтала увидеть своего ребенка и не увидела его.

— Это нормальное свойство человеческой психики — сопереживать. А при вашей работе никаких нервов не хватит. Сплошное горе. Как вы с родственниками покойника разговариваете?

— Искреннее сожаление об умершем вызывает сочувствие. Но вы не представляете, насколько это редко встречается. Обычно люди демонстрируют что-то еще, помимо горя, — корысть, злость на врачей.

СТОЛ ДЛЯ ВСКРЫТИЯ ТРУПА В МОРГЕ

Наверное, истинно скорбящий остается дома. В морг ведь не все родственники приходят. Наверняка есть кто-то, кто плачет в углу. Я их просто не вижу. Может, поэтому у меня извращенное представление о человеческом горе.

— В 2006 году вышел закон, согласно которому родственники людей, умерших в больнице, могут забрать их домой без вскрытия. И какой эффект от него?

— Мы все из-за этого закона проигрываем. Врач должен видеть результаты своей работы. Даже сантехник должен знать, потекла ли труба после его починки или нет. А врач – тем более. А тут у медиков включается естественная человеческая реакция: какая разница, как лечить, если все равно закопают?

От этого падает качество медицинского обслуживания населения. И падение стало очень заметно по сравнению с тем временем, когда вскрывали всех стопроцентно.
Сейчас вскрывается лишь каждый десятый труп. Не хочу говорить конкретные названия клиник, но есть у нас одна больница, которая из всех вскрытых в прошлом году дала сто процентов расхождений. То есть каждый вскрытый умер не от того диагноза, который поставили врачи!
Ложась в больницу, вы не знаете, насколько добросовестный или грамотный ваш врач. И у вас нет механизмов, чтобы заставить его хорошо выполнять свою работу. Крики не помогут. Взятки его умнее не сделают. Вы ему хоть сколько денег дайте, ему результат не-ин-те-ре-сен. И это плохо для здравоохранения страны.

— Неужели родственники не понимают, насколько это важно? Или им даже никто об этом не говорит?

— Теоретически я имею право уговорить родственников на вскрытие. Практически это не удается никогда. Знаете, что они мне говорят, когда я эту пламенную речь произношу?
Каждый мне произносит одну и ту же фразу: «Давайте вы мне отдадите без вскрытия, а работать на здравоохранение начнете после меня». Из-за того что точно так же говорили все до него, у нас такой результат. Из-за того, что предыдущие двести человек мне сказали точно такую же фразу.

ГИСТОЛОГИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ТКАНИ

Забирая тело без вскрытия, вы убиваете кого-то живого, того, кто придет в клинику завтра или послезавтра. Может, доктора бы вынесли урок и спасли бы кого-то. Но никому это неинтересно.

— А как родственники объясняют свое нежелание докопаться до истины?

— Аргументы разные. Он уже намучился при жизни. У нас по мусульманским законам вскрывать нельзя. Что уже изменишь… Да, может, ты своего внука в будущем спасешь! Но это никого не интересует. Я за все это время уговорила человека два. Считайте, никого.

— Может, они боятся, что вы какой-нибудь орган заберете?

— Мы пускаем на вскрытие посторонних. Но для родственников это, конечно, нежелательно, потому что видеть родного человека в таком виде очень больно.
Но мы готовы пустить любого представителя, знакомых врачей, любого, кто бы следил за тем, что мы делаем. Были случаи, когда люди просились присутствовать на вскрытии. Мы никому не отказываем.

— А правда, что есть некий черный рынок: органы умершего работники морга перепродают?

— Органы умершего человека? Зачем?

— Живым пересадить… Почки, там, печень…

— Вы знаете, что такое пересадка органов? Их надо изымать тогда, когда еще бьется сердце. Или хотя бы когда оно остановилось две минуты назад. В морге пересадка органов? Где нестерильно? Где покойник пролежал несколько часов? В клетках большинства органов происходят необратимые изменения уже через 20 минут после остановки сердца. Через два часа после смерти это, по понятиям трансплантологов, уже гнилой материал.

Спустя такое время ни о какой пересадке речи идти уже не может. Кто эти органы купит? Кому нужен этот ливер?
Мы же не только вскрываем. Дело в том, что к нам привозят вырезанные органы живых людей, мы проводим прижизненное их гистологическое исследование. Нам эти органы тазами привозят. У нас внизу в морге есть холодильник, там хранятся тонны биоотходов. Мы замучились их хоронить. В год мы утилизируем более тридцати тонн биоотходов из одного только Бишкека. И вы говорите, что мы изымаем их еще и из трупов?

— Тогда перейдем к еще одной городской легенде. В народе говорят, что у морга постоянно обитают гадалки, которые за деньги скупают у санитаров вещи, снятые с покойников, и воду, которой их обмывали…

— Это вообще какой-то бред. Честно? Обмывают… Вы бы видели, как обмывают трупы! Берут шланг. Поливают. Все это в городскую канализацию слилось, и все. Какая там водичка с него?! Не надо к моргу подходить, любая гадалка может залезть в городскую канализацию, все это там.

— Давайте затронем еще один миф: правда ли, что для вас, патологоанатомов, отобедать в морге — это нормально

— Такого нет, мы этого не делаем. Мы нормальные люди. У нас кабинет есть, где мы едим. Но если на спор, например за сто долларов, — я отобедаю там хоть прямо сейчас.

— Вот мне иногда лень отрываться от производства, и я прямо за компьютером ем. Может, у вас такая же ситуация… Просто, чтобы не отрываться от работы.

— Когда я была студенткой и нужно было много времени проводить возле трупа, я ела возле него. Но это не бравада. У нас был строгий преподаватель, перемена — всего 15 минут, а ты умираешь от голода. Побежишь в этот ларек вонючий, а там только пирожки за двадцать копеек.

ИНТЕРВЬЮ С ПАТОЛОГОАНАТОМОМ ВАЛЕНТИНОЙ ПАХМАН

Ты его хватаешь и бежишь, потому что тебе надо его съесть и вспомнить, где находится селезеночная артерия, одновременно. Поэтому и приходилось жевать этот пирожок, стоя у трупа. Но в этом не было ничего экстравагантного. Так делали почти все.

— А к запаху вы как привыкали?

— У нас нет запахов. Тело пахнет человеком. Он два часа назад лежал в реанимации. Разница заключается лишь в том, что тогда он дышал, а сейчас нет. В клинике похуже запахи. А у нас все чистенько, на вид почти стерильно.

— Насколько я знаю, патологоанатомам даже не рекомендуется надевать маски, ведь запахи тоже могут многое сказать о болезни. Вам не страшно подцепить какую-нибудь инфекцию?

— Что за чушь? Мы можем одеть маску! Просто этого не делаем — в ней трудно дышать.

— А как же все эти микробы?

— А те врачи, что еще пару часов назад с ним разговаривали, они не рисковали подцепить эту инфекцию?
Вообще, врачебная специальность — грязная априори. Если я начну страдать фобиями, то не смогу работать. Представляете, я буду бояться инфекций в морге. Какая-то непродуктивная фобия, не находите? Придется менять профессию.

— Насколько я знаю, сейчас вы испытываете серьезный дефицит кадров. Почему к вам не хотят идти молодые специалисты?

— Да потому, что зарплаты маленькие, а учиться долго. Еще пять лет после окончания вуза нужно тут заниматься, прежде чем сможешь что-то делать.

Вскрыть труп-то нетрудно. А вот поставить диагноз, все эти болезни выучить… Даже хирурги делятся на узкоспециализированных. Нет таких хирургов, которые могут все. Есть сосудистый хирург, есть глазной, есть пульмонологи или общего профиля. Мы должны знать все. Это огромный объем информации.
Я работаю 20 лет и все равно встречаю сложное, незнакомое. Иногда и я вынуждена бегать к более опытным коллегам. И мне не лень, и мне не стыдно. А вдруг он видел, вдруг поможет? Бывает, мы все вместе пучим глаза в микроскоп, и никто такого не видел. И тогда начинается коллективная постановка диагноза.

— Если бы у вас была возможность отмотать все назад, вы бы поменяли свою жизнь? Предпочли бы что-то другое?

— Я бы ничего не хотела изменить. Мне повезло. Я нашла свою специальность.

matveychev-oleg.livejournal.com

что делают с телом, как одевают покойников

Морг – место, которое внушает страх почти каждому, оно овеяно мифами и страшными историями. Но побывав там один раз, можно убедиться, что работа санитаров и патологоанатомов рутинна, она требует высокой квалификации и ежедневного труда. Все тела в морге изучаются для определения причины смерти, а затем их готовят к погребению: моют и укладывают в гроб.

Оборудование

Трупы в морге хранятся в холодильных камерах: вопреки мифам, температура в них не слишком низкая, она варьирует от 8 до 10 градусов. Такого режима достаточно для того, чтобы замедлить процесс разложения покойника на 3-4 дня. Предельный срок пребывания тела в холодильнике составляет 10 суток: если за это время близкие усопшего не забирают, его хоронят как невостребованный труп.

В России холодильник патологоанатомии выглядят как комната, в которой стоят каталки. Еще необработанные тела разложены на полу. Специальные ячейки для хранения, которые можно увидеть в зарубежных фильмах, у нас встречаются крайне редко.

Внешне помещение мало отличается от любого бюджетного медицинского учреждения: помимо холодильников, есть кабинет для исследований тканей, комната отдыха, аудитория для студентов, блок для вскрытия. Нередко на одной территории работает ритуальное агентство, способное взять на себя все хлопоты по организации прощания родственников с усопшим.

Отличительной чертой помещения является специфический запах: смесь формалина, свернувшийся крови и физиологических жидкостей. Работники морга быстро привыкают к амбре: через 2-3 месяца они перестают ощущать запах.

Работники

В морге трудятся специалисты, численность которых зависит от города. Также есть узкоспециализированные учреждения, которые занимаются только детьми, иностранцами, жертвами взрыва, трупами со следами гниения, и т.д.

Патологоанатом и судмедэксперт

Трупы в морге в обязательном порядке проходят через исследование-вскрытие. Исключение составляют редкие случаи, когда умерший при жизни оставил волеизъявление об отказе от вскрытия, либо это сделали его близкие, следов насильственной смерти нет, человек умер в больнице в результате болезни.

При больницах работают патологоанатомы. Их работа имеет цели:

• контролировать работу врачей;
• выяснять точный диагноз;
• проводить гистологическое изучение тканей, в том числе, живых людей.

Если человек умирает в результате продолжительной болезни, причина смерти все равно требует уточнения. Больной, страдавший от онкологии, мог умереть в результате отравления или передозировки лекарством. И, если это произошло из-за халатности его врача, важно провести расследование.

Когда у пациентов больницы берут фрагмент тканей на исследование, он попадает именно к патологоанатому. Такой врач должен обладать знаниями во всех сферах медицины: урологии, гинекологии, нейрохирургии, кардиологии. Тщательная работа патологоанатома позволяет точно определить болезнь: нередко бывают случаи, когда результаты гистологии опровергают предварительный диагноз, а пациент получает возможность избежать тяжелого и ненужного ему лечения.

Судмедэксперт работает с телами, если есть признаки его насильственной смерти. Их работа необходима для раскрытия преступлений, так как в ходе судебно-медицинской экспертизы выясняется не только причина смерти, но и орудие преступления, происхождение жидкостей на теле, время последнего приема пищи. Для этого в штате трудятся химики, биохимики, специалисты по гистологии.

Работа судмедэксперта опасна инфекциями: вместе с трупом они не получают его медицинскую карту, в которой перечислены все имеющиеся у него заболевания, поэтому вероятность подхватить гепатит, ВИЧ, сифилис. Туберкулез – одно из самых частых заболеваний сотрудников.

Санитар и гример

Самая тяжелая работа выполняется санитаром. В больших городах претендовать на такую вакансию может только соискатель с медицинским образованием. Но чаще на низкооплачиваемую должность берут всех желающих.

В обязанности санитара входит перенос и мытье тел, уборка помещения, переодевание покойников. Иногда нанесением макияжа и причесыванием занимается гример.

Процедуры

Процесс, как готовят труп к похоронам, обычно скрыт от глаз посторонних: близкие люди получают покойного уже в день погребения. За 2-3 дня они проходят через стандартные процедуры.

Подготовка к вскрытию

Трупы в морге обязательно моют: это необходимо для того, чтобы удалить следы грязи, в том числе, испражнений, так как в момент смерти сфинктеры расслабляются, и содержимое кишечника и мочевого пузыря выходит наружу. Затем происходит дезинфекция и тампонирования физиологических отверстий. В некоторых учреждениях бирки с номером привязывается на пальцы ноги покойников, в других – фамилия пишется на бедре маркером или зеленкой.

Проводить вскрытие санитар не имеет права, но в его обязанности входит вскрытие головы. Это происходит при помощи специальных инструментов. Снять скальп и распилить кости черепа нужно так, чтобы после вскрытия можно было замаскировать следы вмешательства.

Вскрытие

Основная процедура, что делают с человеком в морге – это вскрытие. Исторически она существовала с начала развития медицины. Известно, что мертвые подвергались и тщательному исследованию в Древней Греции и Египте. Не существовало ни одного периода, когда болезни не изучались таким образом. Противниками выступали только церкви.

Ее проводит врач-патологоанатом или судмедэксперт. Прежде чем приступить к процессу, врач изучает медицинские документы и проводит наружный осмотр: есть ли на теле раны, рубцы, отеки, ожоги и другие повреждения.

Вскрытие делают на столе, покойника разрезают от шеи до паха, после чего происходит изъятие всех органов. Существует два способа изъятия:

• секционный, когда органы извлекают отдельно друг от друга;
• эвисцерационный, когда все внутренние органы достают единым комплексом.

Для проведения гистологии врач иссекает фрагменты тканей, которые потом изучаются под микроскопом для определения точной причины смерти, или в рамках научных исследований.

Процедура завершается зашиванием мертвого тела. Мозг не укладывается обратно в черепную коробку, а аккуратно убирается вместе с остальными органами в брюшину. Череп заполняется старой одеждой или любыми тряпками: это необходимо для того чтобы избежать подтекания.

Подготовка к похоронам

После смерти внешний вид человека меняется, и это не всегда связано с процедурой вскрытия покойников. Для обработки лица гримеры часто просят прижизненное фото, потому что понять, как оно должно выглядеть, очень сложно.

Бальзамировать человека нет необходимости, если похороны состоятся через 3-4 дня после того, как он умер. Патологоанатом может вводить в крупные мышцы формалином, прокалывать туловище для того, чтобы помочь выйти наружу газам, скапливающимся внутри тел покойных.

Туловище покойников скрывается одеждой, а лицо остается открытым, поэтому важно придать ему естественный вид. Так родным будет психологически легче попрощаться с умершим.

На лицо накладывается специальная маска, сохраняющая максимально свежий вид лица. она состоит из трех компонентов:

• формалин;
• глицерин;
• одеколон.

Чтобы грим лучше зафиксировался на коже, лицо подогревают при помощи фена. Помимо косметического грима, могут использоваться обычные акриловые краски.

То, как в морге готовят тело к похоронам, зависит от конкретного случая: иногда требуется скрепить челюсти при помощи специальных скоб, восстановить форму глазных яблок или фрагментов лицевой кости имплантатами. Существует процедура нейтрализации неприятных запахов.

Переодевание покойного

Люди в морге обнажены: если при поступлении на них была одежда или украшения, это фиксируется в журнале, после чего все вещи складывают в пакет и передают родственникам.

Для подготовки к похоронам умершим требуется новая одежда, размер которой немного больше того, что человек носил при жизни. Стандартный набор одежды, который можно купить в магазине ритуальных товаров, или который принесет родственник, выглядит так:

• нижнее белье;
• колготки для женщины;
• платье или костюм;
• обувь.

На одежде не должно быть глубокого выреза, чтобы шов на теле оставался незаметным. Вопрос, как одевают покойников в морге, является одним из самых распространенных. Вопреки мифам одежду разрезают на спине крайне редко, если одеть умершего иначе не выходит, когда туловище закостенело или раздулось. Предугадать, как будет меняться покойник, сложно: некоторые раздуваются так, что требуются проколы, другие же усыхают.

Вместе с покойником близким выдается свидетельство, которое позволяет захоронить человека.

Кремация

В России кремация происходит редко, хотя идея развеять свой прах нравится многим. Такая процедура осуществляется в отделении патологоанатомии, но она имеет отличия:

• гроб выполнен из плотного картона;
• перед тем, как кремировать труп, дважды проверяют соответствие тела документам.

Кремация происходит в два этапа: сначала покойник сжигается в печи, температура в которой достигает 650 градусов, а затем в печи с 900 градусами. После первого этапа остаются кости и газ, после второй родные получают прах в виде золы без запаха, который можно хранить дома, захоронить или развеять по воздуху.

Невостребованные тела

Проблема, что делать с трупом, если за ним никто не является, давно является решенным. По истечению срока в 10 суток человека хоронят за государственный счет. Так как прощания с усопшим не происходит, его не одевают и не гримируют, кладут с фанерный ящик и закапывают на специально отведенной зоне кладбища.

Мистика и мифы

Морг нередко считают мистическим местом: согласно преданиям и страшным сказкам, мертвые люди могут оживать, пугать дежурящих ночью санитаров. Но все гипотезы имеют реальные объяснения, что происходит в морге на самом деле.

1. Самый распространенный факт – звуки, которые могут издавать покойники. Мертвые действительно могут стонать, это связано с выходом газов из тела. Более пугающими выглядят движения покойников: подергивание конечностей, открывание рта. Это происходит очень часто, потому что мышечные спазмы характерны даже для мертвого организма.
2. Оживший во время вскрытия человек – миф, который можно развеять во времена развитой медицины. Перед тем, как погибшего доставляют из больницы или другого места, клиническая смерть подтверждается разными способами.
3. Немало внимания достается санитарам и патологическим анатомам: им приписывают различные личные качества, включая психические отклонения. На самом деле патологоанатомы контактируют с умершим не более 10% своего рабочего времени, а остальные часы отнимает работа с бумагами, морфологические исследования тканей.
4. Расхожий миф гласит, что патологоанатомы много зарабатывают, предлагая услуги по подготовке к погребению. По закону минимальные манипуляции с умершим совершенно бесплатны: санитары помоют и одевают усопшего, обработают кожу так, чтобы он выглядел максимально натурально. Дополнительные услуги оказывает гример или работник похоронного агентства через кассу.
5. Появление червей в телах – неприятный факт, который подтверждают все люди, работающие в подобных учреждениях. Избежать этого невозможно, то, как моют покойников в морге, не помогает избавиться от насекомых.
6. Живучим мифом является мнение, что сотрудники отделения патологической анатомии привыкают к покойникам настолько, что могут принимать пищу водной комнате с трупом. Но тщательное соблюдение личной гигиены – непреложное правило для такой работы. Помимо брезгливости, игнорировать его мешает статистика заражений от тел в морге опасными патологиями.

Работа в морге подходит не каждому медику. По отзывам патологоанатомов, основную сложность представляют не мертвые люди, а их родственники, которых важно поддержать в непростой момент, не утрачивая умения сочувствовать изо дня в день.

rins.ru

Морг — Википедия

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 1 мая 2019; проверки требуют 3 правки. Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 1 мая 2019; проверки требуют 3 правки. Общий вид секционной Холодильные камеры

Морг (фр. morgue) — специальное помещение при больницах, учреждениях судебно-медицинской экспертизы для хранения, опознания, вскрытия и выдачи трупов для захоронения.

Морги подразделяются на патолого-анатомические (для исследования трупов при смерти от заболевания) и судебно-медицинские (для исследования и экспертизы трупов при насильственной смерти, при подозрении на неё, при смерти больного, личность которого не установлена, либо при наличии жалоб родственников на проводившееся лечение).

В современной практике название «морг» сохранилось только в разговорной речи; в больницах вскрытия проводят в патологоанатомических (танатологических) отделениях. В судебно-медицинских учреждениях — в отделениях судебно-медицинской экспертизы трупов. В странах СНГ продолжают существовать морги в качестве отдельных зданий.

Морг состоит из зала для исследования трупов (секционной) и вспомогательных помещений.

Название производится от лангедокского morga или старофранцузского morgue  — «лицо»; отсюда «место выставки лиц». Первоначально моргом называлось отделение в тюрьме, где тюремщики пристально всматривались во вновь поступавших арестантов, чтобы запечатлеть в памяти их лица; позже в эти отделения стали класть трупы неизвестных лиц, чтобы прохожие могли осматривать и распознавать их. Родоначальником первого парижского морга является выставка трупов в Гран-Шателе, называвшаяся Basse-Geôle и упоминаемая с 1604 года; трупы здесь обмывались из особого колодца и затем клались в погреб: смотрели на них через окно сверху. До устройства этого помещения забота о находимых на улицах трупах лежала на госпитальных сестрах Святой Екатерины (так наз. catherinettes), по уставу их ордена; они и позже продолжали этот труд. До 1804 года Basse-Geôle продолжал служить моргом; неизвестные трупы лежали здесь по целым дням, наваленные друг на друга; разыскивавшие пропавших родственников спускались сюда с фонарем, чтобы рассматривать трупы. Позднее он переехал в новое помещение, а устройство морга было более упорядочено^[1].

В России[править | править код]

В XV-XVII веках климат на территории России характеризовался дальнейшим развитием малого ледникового периода^[2]. По сообщению Джильса Флетчера: «В зимнее время, когда всё бывает покрыто снегом и земля так замерзает, что нельзя действовать ни заступом, ни ломом, они не хоронят покойников, а ставят их (сколько ни умрёт в течение зимы) в доме, выстроенном в предместье или за городом, который называют Божедом, или Божий дом. Здесь трупы накладываются друг на друга, как дрова в лесу, и от мороза становятся твёрдыми, как камень; весной же, когда лёд растает, всякий берёт своего покойника и предаёт его тело земле»^[3].

Вслед за Дж. Флетчером, спустя три десятка лет, Конрад Буссов в своих записках также упоминает Божедом: «Мертвецов было приказано особо приставленным к этому людям тщательно обмывать, заворачивать в белое полотно, обувать в красные башмаки и отвозить для погребения в «Божий дом («Boschtumb)—так называлось место, где хоронят умерших без покаяния.»^[4]

В СССР устройство и эксплуатация зданий моргов были регламентированы Правилами, установленными Минздравом СССР от 1964 года^[5].

В морге осуществляется хранение трупов в холодильных камерах при температуре +2 С. Такая температура препятствует быстрому развитию гнилостных процессов^[6].

Поступающие совместно с трупом одежда и другие предметы сохраняются до начала производства экспертизы в том состоянии, в каком они поступили в морг. Одежда отправляется на утилизацию либо сохраняется для передачи родственникам умершего. Патологоанатом производит процедуру вскрытия и устанавливает причину смерти, после чего тело выдаётся родственникам для захоронения или кремации.

1. ↑ Морг, место опознания // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
2. ↑ Л. И. Петрова, И. Ю. Анкудинов, Н. Д. Фирсова О культурном слое Новгорода второй половины 15-16 веков // Новгород и Новгородская Земля. История и археология Новгорода. — Вып.14. — 2000.
3. ↑ Флетчер, Д. О государстве русском, или образ правления русского царя (обыкновенно называемого царем московским), с описанием нравов и обычаев жителей этой страны. / Пер. М. А. Оболенского — М.: Захаров, 2002. — 169 с.
4. ↑ Конрад Буссов. Московская хроника. 1584—1613. — М-Л.: АН СССР, 1961
5. ↑ Правила № 468-64 от 20.03.1964 Правила по устройству и эксплуатации помещений патологоанатомических отделений и моргов (патогистологических и судебно-гистологических лабораторий) лечебно-профилактических и судебно-медицинских учреждений, институтов и учебных заведений
6. ↑ Приказ Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации (Минздравсоцразвития России) от 12 мая 2010 г. N 346н г. Москва «Об утверждении Порядка организации и производства судебно-медицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Российской Федерации»

• Труды VI Международного конгресса славянской археологии. Том 4. — М.: Эдиториал УРСС, 1998.
• Жюль Габриель Верн «Париж 100 лет спустя»

ru.wikipedia.org

Судебно-медицинское исследование трупа (вскрытие).: mr_volkov — LiveJournal

Это — не образцово-показательное вскрытие, которые показывают в кинах, а типичное для провинциального морга, в котором нет даже холодильника (сломался несколько лет назад, новый так и не купили).

Вот — собственно, инструменты, в походном мешочке. В «походном» — потому что эксперт наш межрайонный, один на три или четыре района, по которым мотается раза два или три в неделю, в зависимости от объема происшествий. Из всего реквизита нам понадобятся, в основном, скальпель, пила, реберный нож и ложечка-ковшик (не знаю, как правильно по-научному ее назвать), и еще «распатор» — нечто, похожее на грабли с четырьмя загнутыми зубцами. Никаких циркулярных пил для крышки черепа нема. ГондуRussia, sir…

А вот — наш клиент: ноги вместе, руки вытянуты. За день до этого найден в своей постели посреди жуткого срача, с раной на голове. Это, чаще всего, ни о чем не говорит: у алкашей все время так — в квартире как будто дрались неделю, а хозяин выглядит, как будто дрались именно с ним. Обычное состояние и квартиры, и хозяина, так что — как говорится, «вскрытие покажет». Справедливости ради — скажу, что и «криминальные» трупы принадлежат преимущественно этому же контингенту.
(Кстати, если вы зашли на этот пост откуда-то из неизвестности, то, скорее всего, уже поняли, что здесь описано. Так что еще не поздно повернуть обратно. Я вас предупредил).

Этап первый — вскрытие черепа. От виска к виску скальпелем делается надрез, от которого на брови и на затылок распатором сдвигается кожа. Циники сразу вспомнят анекдот про Красную шапочку, которая носила свой головной убор из волчьей шкуры… эээ, мехом внутрь…

Распиливаем крышку черепа: надрезы от висков через лобную и теменную части. Должно образоваться чечевицеобразное отверстие. Крышка черепа снимается с помощью распатора, а к тому звуку, который при этом издается, я не могу привыкнуть до сих пор. К сожалению, не смог его конвертировать из внутреннего формата диктофона на мобиле в обычный wav, а то бы тоже выложил.

Извлекаем мозг…

…вот что должно получиться в результате. На заднем плане видна пила, она делается из каких-то мягких сортов металла, и, чтобы ее не согнуло в процессе, там есть специальное «ребро жесткости» в виде согнутой пластины, которая фиксирует само лезвие пилы. Мягая наша пила тупится, к сожалению, быстро, и даже этот распил производился ею в тупом состоянии… На мозге следов черепно-мозговой травмы не оказалось, то есть, рана на голове — поверхностная. Следы гематомы выглядят на поверхности мозга как кровяные сгустки (да и сама гематома, собственно, и есть кровоизлияние в оболочку мозга). При черепно-мозговой травме смерть и наступает от сдавливания мозга гематомами. Ну, а поскольку ничего на мозге нету (красное пятно на снимке — просто помарка кровью), то мы его откладываем пока в сторону, и принимаемся за ливер.

…Производим надрез по центру грудной клетки, а затем, помогая скальпелем, раздвигаем кожу, подкожную жировую клетчатку и мышцы в стороны.

…Вынимаем кишечник и откладываем в сторонку.

Затем — ковшиком берем на анализ мочу из разрезанного мочевого пузыря. Циники, вероятно, сейчас вспомнят анекдот про официанта в ресторане с веревочкой, торчащей из ширинки, и «ложечкой» на поясе. Моча (а также кровь) идут экспертам-химикам, по содержанию в них алкоголя можно определить, злоупотреблял ли алкоголем подэкспертный перед смертью, и насколько зло он им употреблял.

Затем реберным ножом делаем надрезы ребер по обе стороны грудины, и извлекаем вырезанное. Доступ к легким открыт. Кстати, посередине грудной клетки на ребрах заметно красное пятно. Это — уже не помарка, в этом месте ребро может быть и сломано.

…А вот,собственно, и легкие — вместе с другими внутренними органами, кроме кишечника, который мы вынули раньше.

Вот так определяем, сломаны ли ребра — их просто надо отделить друг от друга и немного пошатать. То ребро, которое казалось сломанным, на самом деле, цело, там было просто кровоизлияние. А вот самое нижнее из тех, что видны на снимке, девятое — действительно, сломано. Оно чаще всего попадает под замес при драках или падениях.

А вот это (я специально попросил показать) — внутренняя стенка вскрытой аорты. Судя по ее идеальному состоянию, покойный был не дурак выпить. Сердечно-сосудистая система алкоголиков — всегда в отличном состоянии, и соответствующими заболеваниями они практически не болеют. Правда, на заключительных стадиях алкоголизма происходят какие-то изменения в сердце. На которое мы, кстати, сейчас и посмотрим…

…И убедимся, что в нашем случае алкоголизм далеко не зашел: оно тоже как у младенца. А выглядит так странно потому, что искромсано скальпелем: надо же повреждения искать телесные.

Теперь вскрываются почки…

…и печень. Вот печень подкачала: она неестественно светлая. Это — тоже признак алкоголизма: нормальная печень гораздо темнее, почти коричневая.

Вот это, кстати, та самая ложечка, которой забирали мочу на анализ.

А вот так — забирают уже кусочки внутренних органов. Они пойдут экспертам-гистологам. При гистологическом исследовании определяются повреждения органов и время наступления смерти — более точно, чем это можно сделать при вскрытии.

Теперь осталось только вернуть все, что брали, на прежнее место. В пределах погрешности, разумеется.

…И раскромсать-таки оставленный напоследок мозг. Он тоже чист, без кровоизлияний. Короче говоря, ничего фатального, кроме сломанного ребра и поверхностной раны на черепушке, не найдено. Первичный диагноз — алкогольная интоксикация. Гистологи, может быть, найдут что-то другое, но это будет минимум дней через десять (с поправкой на российские условия — через месяц: гистологи сидят в областном центре, куда пузырьки с анализами надо еще отвезти).

Если засунуть мозг на место, в череп, то в тепле голова начнет подтекать. Так что мозг идет в грудную клетку. Иногда туда же помещается и одежда усопшего, если место остается, чтобы грудная клетка не сильно проавливалась. Но не сейчас.

Ну все, осталось теперь только зашить покойного, и нашпиговать его формалином. Формалин закачивается обычным десятикубовым шприцем. Эту часть процесса я уже не снимал: некогда было.

Фоторепортаж и комментарии к нему предназначены исключительно для удовлетворения любопытства. Можно их также использовать как наглядное пособие в лекциях о вреде (или пользе) алкоголя, для избавления подростков от суицидальных настроений, консультации писателей-детективщиков, и тому подобного прочего.

конец

Сегодня на парах смотрели видео судебно-медицинского исследования трупа (в народе — вскрытия). Полтора часа.
После фильма, фотки как-то совсем не впечатляют.

Копирайт не стоит, т.к. не нашёл первоисточник.
Если авторство фотографий и текста принадлежат Вам — дайте знать.

UPD by dronoom:

первоисточник

mr-volkov.livejournal.com

Место работы – морг. Будни девушки-патологоанатома

Врачи-патологоанатомы большинству обывателей представляются не иначе как здоровенными бородатыми дядьками в окровавленных фартуках, настолько суровыми, что могут на вскрытии держать нож в одной руке, а бутерброд с ливерной колбасой – в другой.

Улыбчивая девушка, врач-патологоанатом с семилетним стажем Ольга Конопляник, развеивает для читателей LADY.TUT.BY это и другие заблуждения о своей профессии.

«Вскрытие – процесс творческий!»

Патологоанатомы – люди чуткие: никогда не режут по живому. (с)

«Вопреки расхожему мнению, работа врача-патологоанатома вовсе не заключается в том, чтобы целыми днями стоять над секционным столом и неустанно резать умерших людей. Сейчас в нашей практике вскрытий становится все меньше – они занимают, наверное, всего около 10% работы врача. Да, может быть и по 2-3 вскрытия в день, но бывает и ни одного.

Родственники умерших, конечно, не всегда рады вскрытию, иногда дело доходит до истерик… Но с другой стороны, всем ведь хочется, чтоб их хорошо лечили, чтоб врачи досконально знали болезни и их проявления. А вскрытие – это и наиболее точный диагноз, и возможность (прежде всего лечащим врачам) взглянуть «изнутри» на результаты своего труда, найти возможные ошибки и в будущем – способы их избежать.

Вообще, вскрытие – процесс творческий, требующий немалого напряжения ума, логики и даже фантазии. Случается, что причина смерти не лежит на поверхности, – тогда привлекаются дополнительные методы исследования, всегда обязательно последующее микроскопическое исследование кусочков органов и тканей. Иногда нужен не день и не два, чтобы диагноз «созрел» и оформился в адекватное заключение о причинах смерти. Так что это в каком-то роде даже похоже на детективное расследование.

Сам по себе процесс вскрытия некогда живого человека многим представляется чем-то из разряда фильмов ужасов. В реальности все проще, спокойнее. Обычно всю «грязную» работу в нашем случае делает санитар, то есть извлекает комплексом все органы, после работы врача укладывает их обратно и готовит тело к погребению. Это хорошая помощь, хотя большинство врачей все-таки имеют и опыт самостоятельного извлечения органокомплекса».

«Почти каждый второй ЖИВОЙ пациент проходит через руки и глаза патологоанатома»

«Второй раздел работы патологоанатомов, несоизмеримо больший, и важность его переоценить просто невозможно, – это исследование биопсий. То есть взятие кусочков органов, тканей или образований у живых пациентов. Плюс исследование под микроскопом всего операционного материала: а это удаленные органы (аппендикс, матка, желчный пузырь и т.д.), опухоли всяческие… Здесь наша задача – опять-таки точный диагноз. Количество таких исследований исчисляется сотнями тысяч в год на область.

И далеко не каждый больной знает, что диагноз-то ему ставит патологоанатом, и только после этого врачи других специальностей на основании нашего заключения назначают лечение. А когда говоришь, что почти каждый второй пациент проходит через руки и глаза патологоанатома, то верят очень немногие и все-таки предпочитают не сталкиваться с нами при жизни, хотя наверняка уже побывали под «зорким оком» кого-то из нас.

Еще бывают в нашей практике срочные биопсии (интраоперационные) – на них нам дается 15-20 минут, а пациент в это время ждет на операционном столе результат, от которого может зависеть дальнейший ход операции и чья-то судьба.

Вообще, биопсийная работа эмоционально гораздо более напряженная, чем вскрытие, ведь твое заключение может кого-то успокоить, кому-то может стоить жизни, кому-то подарит надежду, а кому-то принесет море слез, и волей-неволей триста раз подумаешь над тем, что видишь в микроскопе».

«Между прочим, эта профессия довольно популярна!»

«Мое желание стать именно врачом-патологоанатомом возникло спонтанно, где-то на третьем курсе медвуза, и оформилось, когда нас, студентов, сводили на вскрытие. Потом был сложный путь распределения – и вот она, цель, достигнута.

Конечно, многие знакомые, да и не все родственники, понимают такой «странный» выбор… Да еще для девушки. Кое-кто до сих пор надеется, что я изменю специальность. Но большинство, в том числе родители и муж, воспринимают профессию вполне адекватно. А тем, кто относится предвзято, проще сказать, что я на фабрике конфетки в коробочки укладываю, тогда и запах шоколада от меня послышится, а не какой-то другой.

Профессия патологоанатома, кстати говоря, очень даже популярная, несмотря на жуткие представления и далеко не самую высокую зарплату… На шестом курсе среди будущих выпускников-медиков всегда находится не один желающий, но не у каждого получается попасть в наши ряды. Ведь здесь нужно быть отличным специалистом во всех областях, разбираться буквально во всех болезнях, обладать стрессоустойчивостью и хорошей интуицией. И, что характерно, лично я примеров ухода врачей из этой профессии в другие специальности пока не знаю, а это говорит о многом».

«Мы – не «мясники»!»

Большинство моих коллег – очень жизнерадостные, добрые, со здоровым чувством юмора люди, весьма образованные, читающие, грамотные, интересные и разносторонние. И обижает, когда представляют нас в роли «мясников», копающихся абы в чем. А еще говорят, что все мы как один выпиваем от такой жизни, и в голове у нас, мол, что-то не так устроено, раз на такую работу согласны…

Еще одно распространенное заблуждение – то, что от нас пахнет всякими мерзостями и мы этот запах с собой приносим домой. Ну это же просто смешно! В морге, как правило, чисто и светло, плитка вовсе не заляпана кровью, а запах ничем не хуже, чем в любом другом отделении медучреждений. Если патологоанатом все делает аккуратно и правильно, «с чувством, с толком, с расстановкой», то получается, как раньше говорили, «анатомический театр», где можно получить ответы на многие вопросы, а вовсе не кровавые ужасы. Более того, вскрываем мы лишь тех пациентов, которые умерли в пределах больницы, а значит, с изуродованными, долго лежавшими и другими сталкиваться не приходится. Это удел судебно-медицинской экспертизы, в этом отношении – чего уж скрывать – у нас работа почище».

altaynews.kz

«Пауков я боюсь больше, чем мертвых»

«Как относиться к умершим? Лишние эмоции вряд ли уместны. Да и нужны ли? Раздумывать о судьбе, жизни умершего или особенностях его характера не приходится. На это нет времени, да и нервы свои лучше поберечь, над каждым ведь не поплачешь.

А своих родственников или знакомых, конечно, никто вскрывать не станет – это и неэтично, и нечеловечно по отношению к врачу в первую очередь, поэтому всегда есть коллеги, которые могут помочь в такой нелегкой ситуации.

Меня часто спрашивают, не снятся ли мне трупы или кошмары по ночам. Ну, что ответить? Вот если человек пряники 12 часов в сутки фасует, они же могут ему присниться? Так и у нас. Что-то может присниться, тем более, если вынашиваешь мысленно какой-то диагноз или размышляешь над интересным случаем. А мертвых я не страшусь. Гораздо больше боюсь темноты, воды, пауков и жуков всяких.

И менять свою работу на другую ни за что не хочу! Труд, конечно, не из легких: постоянно нужно что-то читать, постоянно возникают вопросы, каждый день можно что-то новое увидеть или очень редкое, есть риск столкнуться с какой-нибудь инфекцией или травмироваться (все, как у врачей других специальностей)… Но зато это очень интересно, здесь есть огромное пространство для творчества и получения удовлетворения от своего труда. А это именно то, к чему я стремилась, выбирая работу врача!»

Понравилась статья? Пусть и другие порадуются – жми на кнопку любимой соцсети и делись интересными новостями с друзьями! А мы напоминаем, что будем счастливы видеть тебя в наших группах, где каждый день публикуем не только полезное, но и смешное. Присоединяйся: мы Вконтакте, сети Facebook и Twitter.

lady.tut.by