Цитаты из произведения Пушкин и Белинский

Когда человек отрицает решительно все, то это значит, что он не отрицает ровно ничего и что он даже ничего не знает и не понимает. Дмитрий Иванович Писарев

Все прекрасно понимают, кто такие Пушкин и Белинский, какую роль они сыграли в истории русской литературы и культуры в целом, насколько ценно их творчество. Но было ли так всегда? Всегда ли наши великие гении были поняты и оценены по заслугам?

Господин Писарев, представитель «реальной» критики, писавший свои статьи в 60-х годах XIX столетия, совершил непростительную оплошность для тех, кто не сомневается в гениальности наших героев. Свою статью он посвятил тщательному анализу «Евгения Онегина», а так же статьям Белинского о первом русском реалистическом романе. Первоначально возмущению моему не было предела. Писарев совершенно не понял Пушкина (на мой взгляд), не понял, почему Онегин возвышается над той средой, в которой он обитал, почему Татьяна — исключительная женщина, как Белинкий мог назвать этот роман «энциклопедией русской жизни» и т.д. Проще сказать, что Писарев не выделил ни одного положительного момента в «Евгении Онегине».
Неужели один из самых известных критиков 60-х годов позапрошлого столетия был настолько глуп? О нет, ни в коем случае. Он «всего лишь» пренебрёг одним очень важным принципом — принципом историзма. Он оценивает роман и героев 20-х годов с точки зрения 60-х. За эти сорок лет очень многое изменилось. Во время Писарева реалистический роман переживал свой расцвет, в 20-е — только появлялся. Изменилось время — появились новые герои, новые типы, новые характеры, следовательно, смотреть на старых героев глазами своего времени не всегда представляется правильным.

Если первоначально я оценила статью отрицательно, то после отнеслась к ней нейтрально, поняв причину подобной критики Писарева.
Зачем же вообще тогда читать эту статью, раз оценка критика оказалась неправдивой, даже ложной? Вот он — наглядный пример, как не стоит подходить к критике произведения, особенно, если написание книги и рецензии разделяет не один десяток лет, а то и несколько веков. К сожалению, многие рецензенты на этом сайте грешат тем же.

Русские писатели и поэты о Пушкине

Андрей Белый:

«Все мы с детства обязаны хвалить Пушкина. Холодны эти похвалы. Они не гарантируют нас от позднейших увлечений музой Надсона или ловкой музой графа А. Толстого. Пушкин самый трудный поэт для понимания; в то же время он внешне доступен. Легко скользить на поверхности его поэзии и думать, что понимаешь Пушкина. Легко скользить и пролететь в пустоту». (Из статьи «Брюсов». 1908.)

А. А. Блок:

«Наша память хранит с малолетства веселое имя: Пушкин. Это имя, этот звук наполняет собою многие дни нашей жизни. Сумрачные имена императоров, полководцев, изобретателей орудий убийства, мучителей и мучеников жизни. И рядом с ними – это легкое имя: Пушкин. Пушкин так легко и весело умел нести свое творческое бремя, несмотря на то, что роль поэта – не легкая и не веселая; она трагическая; Пушкин вел свою роль широким, уверенным и вольным движением, как большой мастер; и, однако, у нас часто сжимается сердце при мысли о Пушкине: праздничное и триумфальное шествие поэта, который не мог мешать внешнему, ибо дело его – внутреннее – культура, – это шествие слишком часто нарушалось мрачным вмешательством людей, для которых печной горшок дороже Бога.» ( Из речи «О назначении поэта», произнесенной в Доме литераторов на торжественном собрании в 84-ю годовщину смерти Пушкина. 1921.)

«Мы знаем Пушкина – человека, Пушкина – друга монархии, Пушкина – друга декабристов, Все это бледнеет перед одним: Пушкин – поэт».

«…Пушкина убила не пуля Дантеса. Его убило отсутствие воздуха. С ним умирала его культура». (Из речи «О назначении поэта», произнесенной в Доме литераторов на торжественном собрании в 84-ю годовщину смерти Пушкина. 10 февраля 1921 г.)

Валерий Брюсов:

«Пушкин сознавал, что ему суждена жизнь недолгая, словно торопился исследовать все пути, по которым могла пройти литература после него. У него не было времени пройти эти пути до конца: он оставлял наброски, заметки, краткие указания; он включал сложнейшие вопросы, для разработки которых потом требовались многотомные романы, в рамку краткой поэмы или даже в сухой план произведения, написать которое не имел досуга. И до сих пор наша литература ещё не изжила Пушкина; до сих пор по всем направлениям, куда она порывается, встречаются вехи, поставленные Пушкиным в знак того, что он знал и видел эту тропу». ( Из статьи «Разносторонность Пушкина». 1922.)

Иван Бунин:

«Полтора века назад Бог даровал России великое счастье. Но не дано было ей сохранить это счастье. В некий страшный срок пресеклась, при её попустительстве, драгоценная жизнь Того, Кто воплотил в себе её высшие совершенства. А что сталось с ней самой, Россией Пушкина, — опять-таки при её попустительстве, ведомо всему миру. И потому были бы мы лжецами, лицемерами – и более того: были бы недостойны произносить в эти дни Его бессмертное имя, если бы не было в наших сердцах и великой скорби о нашей общей с Ним родине….Не поколеблено одно: наша твердая вера , что Россия, породившая Пушкина, все же не может погибнуть, измениться в вечных основах своих и что воистину не одолеют её до конца силы Адовы». (< К пушкинской годовщине>. 21 июня 1949 г.)

А. И Герцен:

«…Пушкин – до глубины души русский… Ему были ведомы все страдания цивилизованного человека, но он обладал верой в будущее, которой человек Запада уже лишился».

«Подобно всем великим поэтам он всегда на уровне своего читателя; он становится величавым, мрачным, грозным, трагичным, стих его шумит, как море, как лес, раскачиваемый бурею, и в то же время ясен, прозрачен, сверкает, полон жаждой наслаждения и душевных волнений. Русский поэт реален во всем, в нем нет ничего болезненного, ничего от того преувеличенного патологического психологизма, от того абстрактного христианского спиритуализма, которые так часто встречаются у немецких поэтов. Муза его – не бледное создание с расстроенными нервами, закутанное в саван, а пылкая женщина, сияющая здоровьем, слишком богатая подлинными чувствами, чтобы искать поддельных, и достаточно несчастная, чтобы иметь нужду в выдуманных несчастьях».

(О Пушкине. 1850.)

Н. В. Гоголь:

«Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть единственное явление русского духа: это русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет. В нем русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в такой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла».

«Сочинения Пушкина, где дышит у него русская природа, так же тихи и беспорывны, как русская природа. Их только может совершенно понимать тот, чья душа носит в себе чисто русские элементы, кому Россия родина, чья душа так нежно организована и развилась в чувствах, что способна понять неблестящие с виду русские песни и русский дух». ( Из статьи «Несколько слов о Пушкине». 1832.)

Достоевский Ф.М.:

«…не было бы Пушкина, не было бы и последовавших за ним талантов».

«… ко всемирному, ко всечеловечески-братскому единению сердце русское, может быть, изо всех народов наиболее предназначено, вижу следы сего в нашей истории, в наших даровитых людях, в художественном гении Пушкина».

«Если бы жил он дольше, может быть явил бы бессмертные и великие образы души русской, уже понятные нашим европейским братьям, привлек бы их к нам гораздо более и ближе, чем теперь, может быть, успел бы им разъяснить всю правду стремлений наших, и они уже более понимали бы нас, чем теперь, стали бы нас предугадывать, перестали бы на нас смотреть столь недоверчиво и высокомерно, как теперь ещё смотрят. Жил бы Пушкин долее, так и между нами было бы, может быть, менее недоразумений и споров, чем видим теперь. Но бог судил иначе. Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унес с собой в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем». ( Из речи «Пушкин». 1880.)

Борис Зайцев:

«Кто любит Пушкина, тот за свободу. Кто с Пушкиным, тот за человека, родину и святыню. Если Пушкин завладевает сердцами России, значит жива Россия». (Из статьи «Победа Пушкина». Июнь 1937)

Дмитрий Мережковский:

«Что Пушкин для нас? Великий писатель? Нет, больше: одно из величайших явлений русского духа. И ещё больше: непреложное свидетельство о бытии России, Если он есть, есть и она. И сколько бы ни уверяли, что её уже нет, потому что самое имя Россия стерто с лица земли, нам стоит только вспомнить Пушкина, чтобы убедиться, что Россия была, есть и будет». (Из статьи «Пушкин и Россия». 1926 – 1937.)

«Пушкин – единственный из новых мировых поэтов – ясен, как древние эллины, оставаясь сыном своего века. В этом отношении он едва ли не выше Гёте, хотя не должно забывать, что Пушкину приходилось сбрасывать с плеч гораздо более легкое бремя культуры, чем германскому поэту» (Из статьи «Мысли о Пушкине». 1937.)

Андрей Платонов:

«Пушкин всю жизнь ходил «по тропинке бедствий», почти постоянно чувствовал себя накануне крепости или каторги. Горе предстоящего одиночества, забвения, лишения возможности писать отравляло сердце Пушкина… Но это горе, возникнув, всегда преодолевалось творческим, универсальным, оптимистическим разумом Пушкина…» (Из статьи «Пушкин – наш товарищ». 1937)

И.С. Тургенев:

«Самая сущность, все свойства его поэзии совпадают со свойствами, сущностью нашего народа. Не говоря уже о мужественной прелести, силе и ясности его языка, эта прямодушная правда, отсутствие лжи и фразы, простота, эта откровенность и честность ощущений – все эти хорошие черты хороших русских людей поражают в творениях Пушкина не одних нас, его соотечественников, но и тех из иноземцев, которым он стал доступен».

«…мы будем надеяться, что всякий наш потомок, с любовью остановившийся перед изваянием Пушкина и понимающий значение этой любви, тем самым докажет, что он, подобно Пушкину, стал более русским и более образованным, более свободным человеком! Будем также надеяться, что в недальнем времени даже сыновьям нашего простого народа, который теперь не читает нашего поэта, станет понятно, что значит это имя: Пушкин!»  (Из «Речи по поводу открытия памятника А. С. Пушкину в Москве». 1880.)

Тэффи:

«Пушкин – чудо России. Он единственный, воистину любимый… Русские не всегда любят своих героев. Но вот есть на Руси и исключение. Есть и для нас Некто, кому мы поклоняемся и знаем, что должны поклоняться, и, если кто не понимает, не чувствует, не может постигнуть величие этого «поклоняемого», тот берет его как догмат. Этот Некто Пушкин. Пушкин – чудо России». (Из статьи «Чудо России». 1937.1999)

«Пушкина переводит нельзя. Его поэзия как древнее заклинание, передающееся от отца к сыну, от сына к внуку, от внука к правнуку. В заклинании ни одного слова тронуть нельзя – ни заменить, ни изменить, ни подправить, ни переставить, — тотчас же магия исчезает. Исчезает та магическая радиоактивность, та эмоциональная сущность, которая дает жизнь. Остается смысл слова, но магия исчезает. И с этим спорить нельзя». ( Из статьи «Пушкинские дни». 1949.)

Источники:

• Дань признательной любви: Русские писатели о Пушкине/ Вступление, сост. и примеч. О.С. Муравьевой. — Л.: Лениздат, 1979. – 152с.


• Солнце России: Русские писатели о Пушкине. Век XX/ Сост., примеч., подгот. текста А.Д. Романенко. – М.: Дружба народов, 1999. – 416 с.

Цитаты и афоризмы А. С. Пушкина

«Я, конечно, презираю отечество моё с головы до ног, – но мне досадно, если иностранец разделяет со мной это чувство».

Ровно 190 лет назад вышла публикация первой главы романа «Евгений Онегин» Александра Сергеевича Пушкина. По этому поводу сегодня мы вспоминаем высказывания и афоризмы великого писателя и поэта.

1. Брак холостит душу.

2. Вдохновение есть расположение души к живому приятию впечатлений, следовательно, к быстрому соображению понятий, что и способствует объяснению оных.

3. …Гений и злодейство —
Две вещи несовместные…

4. Два чувства дивно близки нам —
В них обретает сердце пищу —
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.

5. Есть время для любви,
Для мудрости – другое.

6. Я, конечно, презираю отечество моё с головы до ног, – но мне досадно, если иностранец разделяет со мной это чувство

7. Мы почитаем всех нулями,
А единицами – себя.

8. Говорят, что несчастие хорошая школа; может быть. Но счастие есть лучший университет.

9. Как материал словесности, язык славяно-русский имеет неоспоримое превосходство перед всеми европейскими.

10. Любви все возрасты покорны.

11. Люди никогда не довольны настоящим и, по опыту имея мало надежды на будущее, украшают невозвратимое минувшее всеми цветами своего воображения.

12. Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь.

13. Мысль! Великое слово! Что же и составляет величие человека, как не мысль?

14. Не откладывай до ужина того, что можешь съесть за обедом.

15. Неуважение к предкам есть первый признак безнравственности.

16. Но я, любя, был глуп и нем.

17. Одна из причин жадности, с которой читаем записки великих людей, — наше самолюбие: мы рады, ежели сходствуем с замечательным человеком чем бы то ни было, мнениями, чувствами, привычками — даже слабостями и пороками. Вероятно, больше сходства нашли бы мы с мнениями, привычками и слабостями людей вовсе ничтожных, если б они оставляли нам свои произведения.

18. Привычка свыше нам дана: замена счастию она.

19. Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная.

20. Со смехом ужас несовместен.

21. Учёный без дарования подобен тому бедному мулле, который изрезал и съел «Коран», думая исполниться духа Магометова.

22. Хвалу и клевету приемли равнодушно и не оспаривай глупца.

23. Чем более мы холодны, расчётливы, осмотрительны, тем менее подвергаемся нападениям насмешки.

24. Эгоизм может быть отвратительным, но он не смешон, ибо отменно благоразумен. Однако есть люди, которые любят себя с такой нежностью, удивляются своему гению с таким восторгом, думают о своём благосостоянии с таким умилением, о своих неудовольствиях с таким состраданием, что в них и эгоизм имеет смешную сторону энтузиазма и чувствительности.

25. Чтение – вот лучшее учение!

26. Ах, обмануть меня не трудно,
Я сам обманываться рад!

27. Себя как в зеркале я вижу, но это зеркало мне льстит.