Война разделила лучших поэтов Серебряного века на два непримиримых лагеря — Российская газета
Гумилев
До начала Первой мировой войны Николай Гумилев был ведущим сотрудником элитарного журнала «Аполлон». Редакция занимала роскошные апартаменты в Петербурге. Сюда приходили знаменитые художники, актеры и поэты. Здесь можно было увидеть первых красавиц столицы.
28 июля 1914 года, в день начала войны, Гумилев простился с «Аполлоном», — даже не зная, возьмут ли его на фронт. Ведь еще в 1907 году он получил «белый билет» на бумаге, скрепленной гербовой печатью:
«Сын Статского Советника Николай Степанович Гумилев явился к исполнению воинской повинности, но, по освидетельствованию, признан совершенно неспособным к военной службе, а потому освобожден навсегда от службы…»
30 июля «навсегда освобожденный» от военной службы Гумилев добивается от доктора Воскресенского признания его годным и получает свидетельство, — похоже, текст был продиктован доктору самим поэтом:
«Сим удостоверяю, что сын Статского Советника Николай Степанович Гумилев, 28 лет от роду, по иcследованию его здоровья оказался не имеющим физических недостатков, препятствующих ему поступить на действительную военную службу, за исключением близорукости правого глаза и некоторого косоглазия, причем, по словам господина Гумилёва, он прекрасный стрелок.
..»
Он покупает ворох подарков двухлетнему сыну Левушке, прощается с поклонницами и обожательницами, делает имущественные и денежные распоряжения. И выслушивает испуганные уговоры родных и упреки друзей: как же так, оставил журнал, бросил только созданный «Цех поэтов», забросил служение музам, пренебрег высоким искусством. Совсем скоро осуждение добровольцев станет в светских и интеллигентских кругах почти всеобщим. Осуждали, конечно, между собой, за кулисами, напоказ отдавая дань патриотической риторике. Вольноопределяющихся (так тогда называли добровольцев) из дворян упрекали чуть ли не в сословном предательстве, вольноопределяющихся из академической и художественной интеллигенции — в забвении «высших интересов» и «дела свободы»…
А Гумилев 30 сентября 1914 года вместе со 124-мя вольноопределяющимися прибывает в Лейб-Гвардии Уланский Ея Величества Государыни Императрицы Александры Феодоровны полк, только что отведенный из Восточной Пруссии на отдых и пополнение после тяжелых боев.
Он служит рядовым кавалеристом во взводе разведки, в ноябре участвует в новом наступлении, в рейдах по немецким тылам. И не ведает, что номер его «Аполлона», посвященный началу войны, открывается большой подборкой патриотических стихов семи поэтов и одной поэтессы: Сергея Маковского, Георгия Иванова, Михаила Кузмина, Владимира Шилейко, Михаила Лозинского, Осипа Мандельштама, Бориса Садовского и Анны Ахматовой.
Блестящие имена, слава русской поэзии Серебряного века, а все стихи (кроме ахматовских) — заурядные, тусклые, вымученные.
Маковский, Иванов, Кузмин
Маковский привычно грезил:
И ты воспрянешь, Русь… И скоро
От заповедного Босфора
До грани северных морей,
Все озаряя мирной славой,
Соединит орел двуглавый
Народы братские окрест…
Девятнадцатилетний Георгий Иванов петушился:
Смерть не страшна, и слава впереди,
Самоотверженья огонь в груди…
Тонкий эстет Михаил Кузмин отпускал провинциальные пошлости:
Мой знакомый — веселый малый,
Он славно играет в винт,
А теперь струею алой
Сочится кровь через бинт.
..
Ахматова
Только за ее стихи Гумилеву не было бы стыдно. Странная ситуация: мужчинам-поэтам в одно мгновенье отказали и талант, и вкус, и всякое нравственное чувство. И только женщина спасла положение, написав честные и скорбные строки:
Вестей от него не получишь больше,
Не услышишь ты про него.
В объятой пожарами, скорбной Польше
Не найдешь могилы его…
Эпиграфом Ахматова поставила строки из Гумилева:
Сам Михаил Архистратиг
Его зачислил в рать свою.
Это было единственное упоминание о Гумилеве в этом номере «Аполлона».
Лившиц
Как получилось, что в отсутствие Гумилева его друзья-поэты вдруг будто ослепли, написав и опубликовав совершенно заурядные (хоть и весьма патриотические) стихи? Иванов, Шилейко, Лозинский, Мандельштам… Молодые люди не могли не раздумывать об участи своих ровесников на войне и своей собственной судьбе. Что же произошло с людьми огромного ума и таланта?
Я нахожу этому лишь одно объяснение.
Не последовав за Гумилевым, оставшись в столичном комфорте и сытости, они принуждены были всячески заглушать свою совесть, свое чувство долга. А что хорошего можно написать в состоянии душевной раздвоенности?
Тут надо вспомнить и об ученике Гумилева молодом поэте Бенедикте Лившице. Он был призван летом 1914 года, воевал, был ранен и награжден Георгиевским крестом. Корней Чуковский вспоминал: «Помню, мы втроем, художник Анненков, поэт Мандельштам и я, шли по петербургской улице в августе 1914 г. — и вдруг встретили нашего общего друга, поэта Бенедикта Лившица, который отправлялся (кажется, добровольцем) на фронт. С бритой головой, в казенных сапогах он — обычно щеголеватый — был неузнаваем. За голенищем сапога была у него деревянная ложка, в руке — глиняная солдатская кружка. Мандельштам предложил пойти в ближайшее фотоателье и сняться…»
Замечательно то, что Гумилев, переписываясь почти со всеми «аполлоновцами», не упрекает их. Скорее жалеет — они обделили себя, не пережили того, что пережил он.
Гумилев
1 ноября 1914 года Гумилев писал своему коллеге в редакцию: «Пишу тебе уже ветераном, много раз побывавшим в разведках, много раз обстрелянным… Все, что ты читал о боях… я видел своими глазами и во всем принимал посильное участие. Дежурил… ходил в атаку (увы, отбитую орудийным огнем), мерз в сторожевом охраненьи… В общем, я могу сказать, что это лучшее время моей жизни… Почти каждый день быть под выстрелами, слышать визг шрапнели, щелканье винтовок, направленных на тебя, — я думаю, такое наслажденье испытывает закоренелый пьяница перед бутылкой очень старого, крепкого коньяка…»
Приказом по Гвардейскому кавалерийскому корпусу от 24 декабря 1914 г. N 30 Николай Гумилев награжден Георгиевским крестом 4й степени N 134060. Через несколько дней произведен в унтер-офицеры.
Георгиевский крест вручала Гумилеву императрица Александра Федоровна. Это было не первым и не последним пересечением судьбы поэта с судьбой императорской семьи, но именно с тех пор отношение Гумилева к семье Государя окончательно обрело глубоко личный оттенок.
Когда в июле 1918 года Гумилев от мальчишки-газетчика узнает о расстреле большевиками царской семьи в Екатеринбурге, он скажет своей спутнице: «Я им этого не прощу». Именно с того дня отношения Гумилева с Советами приобретают характер поединка чести, дуэли на десяти шагах, в которой новая власть не рисковала ничем, а он шел прямо на пистолет…
Весной 1916 года Гумилев сильно простудился на фронте. Врачи нашли в легких опасный процесс и настояли на отправке георгиевского кавалера в госпиталь. Николай Степанович попал в лазарет Большого дворца в Царском Селе (сюда привозили по преимуществу офицеров тех полков, шефами которых были Александра Федоровна или великие княжны). Именно в этом лазарете императрица исполняла обязанности старшей медицинской сестры, княжны Ольга и Татьяна служили сестрами милосердия, а Мария и Анастасия устраивали для раненых концерты…
Да, война, но дети остаются детьми и Гумилев придумал подарок для Анастасии: поздравительный адрес к ее 15-летию от имени пятнадцати раненых, находившихся с поэтом в одной палате.
Адрес написали, конечно же, в стихах. Примечательно, что ничего особенно гумилевского в них нет. Николай Степанович и в сочинительстве твердо держался боевого товарищества и выпячивать свой талант в таком коллективном творчестве считал неуместным.
Сегодня день Анастасии,
И мы хотим, чтоб через нас
Любовь и ласка всей России
К Вам благодарно донеслась.
Какая радость нам поздравить
Вас, лучший образ наших снов,
И подпись скромную поставить
Внизу приветственных стихов.
Забыв о том, что накануне
Мы были в яростных боях,
Мы праздник пятого июня
В своих отпразднуем сердцах.
И мы уносим к новой сече
Восторгом полные сердца,
Припоминая наши встречи
Средь царскосельского дворца.
Анастасия до конца своей короткой жизни хранила светлую память о работе в госпитале, о раненых. Очевидно, вспоминала и Гумилева, который преподносил ей адрес с трогательными стихами. Возможно, вспоминала и другого знаменитого поэта, который читал свои стихи в Царском Селе.
Он не отличался галантностью манер, но от него невозможно было оторвать глаз: голубоглазый и златокудрый как Лель, до смешного самоуверенный, с неожиданно сильным голосом.
Есенин
Конечно, это был Сергей Есенин. С февраля по июнь 1916 года он служил санитаром военно-санитарного поезда N 143, который курсировал по маршруту Царское Село-Киев-Ровно-Гомель, собирая по пути следования раненых. С июля 1916 года Есенин служит в госпитальной канцелярии и какие-то служебные документы на Гумилева, возможно, проходили через его руки.
20 марта 1917 года Есенина рекомендовали курсантом в школу прапорщиков. Он покинул часть, но в школу не явился.
За несколько дней до этого Владимир Маяковский, служивший в учебной автомобильной школе, отказался подчиняться своему командиру, а потом и вовсе поднял бунт против своего начальника, который до этого относился к поэту с отеческим вниманием и вручил ему серебряную медаль «За усердие».
К этому времени понятия чести и долга были уже свергнуты вместе с царским престолом, и молодые поэты не нашли ничего стыдного в том, чтобы нарушить присягу.
Впрочем, Сергею и Владимиру было всего-то по двадцать с хвостиком. В ту пору и мудрецы теряли голову…
Летом 1917 года, когда дезертиры стали проклятием России, Есенин и Маяковский внутренне отмежевались от дезертирства. Слишком страшным оказалось его лицо. Вчерашние солдаты грабили, насиловали, совершали бессмысленные убийства. Впрочем, своя логика в этих убийствах была. Дезертиры чаще всего расправлялись с теми, кто пытался их остановить или пристыдить. С теми, чей взгляд они не могли выдержать. Сначала это были их командиры, офицеры и генералы, а потом и просто порядочные люди. Так дезертиры убивали свою совесть.
В «Анне Снегиной» Есенин вспоминает о своем дезертирстве. Но стихи при всем их бахвальстве не удались Сергею. Ища себе оправдание, он не договорил что-то самое главное.
…Я бросил мою винтовку,Купил себе «липу», и вот
С такою-то подготовкой
Я встретил семнадцатый год.
Свобода взметнулась неистово.
И в розово-смрадном огне
Тогда над страною калифствовал
Керенский на белом коне.
Война «до конца», «до победы».
И ту же сермяжную рать
Прохвосты и дармоеды
Сгоняли на фронт умирать.
Но все же не взял я шпагу…
Под грохот и рев мортир
Другую явил я отвагу —
Был первый в стране дезертир…
Когда в 1925 году Есенин писал «Анну Снегину», Гумилев уже четыре года лежал расстрелянный в безвестной могиле.
Страница не найдена | Библиотека города N
По этому адресу ничего не найдено. Воспользуйтесь одной из следующих ссылок или поиском.
Свежие записи
Самые используемые рубрики
Архивы
Попробуйте поискать в ежемесячных архивах. 🙂
Архивы Выберите месяц Январь 2022 Декабрь 2021 Ноябрь 2021 Октябрь 2021 Сентябрь 2021 Август 2021 Июль 2021 Июнь 2021 Май 2021 Апрель 2021 Март 2021 Февраль 2021 Январь 2021 Декабрь 2020 Ноябрь 2020 Октябрь 2020 Сентябрь 2020 Август 2020 Июль 2020 Июнь 2020 Май 2020 Апрель 2020 Март 2020 Февраль 2020 Январь 2020 Декабрь 2019 Ноябрь 2019 Октябрь 2019 Сентябрь 2019 Август 2019 Июль 2019 Июнь 2019 Май 2019 Апрель 2019 Март 2019 Февраль 2019 Январь 2019 Декабрь 2018 Ноябрь 2018 Октябрь 2018 Сентябрь 2018 Август 2018 Июль 2018 Июнь 2018 Май 2018 Апрель 2018 Март 2018 Февраль 2018 Январь 2018 Декабрь 2017 Ноябрь 2017 Октябрь 2017 Сентябрь 2017 Август 2017 Июль 2017 Июнь 2017 Май 2017 Апрель 2017 Март 2017 Февраль 2017 Январь 2017 Декабрь 2016 Ноябрь 2016 Октябрь 2016 Сентябрь 2016 Август 2016 Июль 2016 Июнь 2016 Май 2016 Апрель 2016 Март 2016 Февраль 2016 Январь 2016 Декабрь 2015 Ноябрь 2015 Октябрь 2015 Сентябрь 2015 Август 2015 Июль 2015 Июнь 2015 Май 2015 Апрель 2015 Март 2015 Февраль 2015 Январь 2015 Декабрь 2014 Ноябрь 2014 Октябрь 2014 Сентябрь 2014 Август 2014 Июль 2014 Июнь 2014 Май 2014 Апрель 2014 Март 2014 Февраль 2014 Январь 2014 Декабрь 2013 Ноябрь 2013 Октябрь 2013 Сентябрь 2013 Август 2013 Июль 2013 Июнь 2013 Май 2013 Апрель 2013 Март 2013 Февраль 2013 Январь 2013 Декабрь 2012 Ноябрь 2012 Октябрь 2012 Сентябрь 2012 Август 2012 Июль 2012 Июнь 2012 Май 2012 Апрель 2012 Март 2012 Февраль 2012 Январь 2012 Декабрь 2011 Ноябрь 2011 Октябрь 2011 Сентябрь 2011 Август 2011 Июль 2011 Июнь 2011 Май 2011 Апрель 2011 Март 2011 Февраль 2011 Январь 2011 Декабрь 2010 Ноябрь 2010 Октябрь 2010 Сентябрь 2010 Август 2010 Июль 2010 Июнь 2010 Май 2010 Апрель 2010 Март 2010 Февраль 2010 Январь 2010 Декабрь 2009 Ноябрь 2009«Лёгкое дыхание» Серебряного века в поэзии и живописи
Выставка приурочена к юбилеям поэтов Серебряного века — к 130-летию со дня рождения Елизаветы Дмитриевой (Черубины де Габриак) (1887–1928), со дня рождения Игоря Северянина (1887–1941) и к 140-летию со дня рождения Максимилиана Волошина (1877–1932).
Выставку открывают заместитель генерального директора РГБ по внешним связям и выставочной деятельности Наталья Юрьевна Самойленко и Виктор Фёдорович Молчанов, заведующий отделом рукописей
На открытии выставки Виктор Фёдорович Молчанов, заведующий отделом рукописей, напомнил, что, несмотря на громкое название, «век» длился около 25 лет. Но это время — время поисков смысла жизни и новых форм — дало миру прекрасных поэтов, которых не забыли и сейчас. Декаденты и младосимволисты, акмеисты и футуристы, имажинисты и новокрестьянские поэты — каждому нашлось место на небосклоне. Но их время — беспощадная эпоха перемен — не оставило многим из них шанса на долгую творческую жизнь. Остались только письма, рисунки, дневники, нечёткие фотографии — и, конечно, стихи. И выставка «Лёгкое дыхание Серебряного века» показывает эти артефакты ушедшей эпохи, напоминая нам, что обычная бумага может быть прочнее и долговечнее каменных стен.
Наталья Юрьевна Самойленко, заместитель генерального директора РГБ по внешним связям и выставочной деятельности, напомнила про большую выставку «Москва, 1917.
Взгляд с Ваганьковского холма», проходившую в Ивановском зале библиотеки. «Лёгкое дыхание Серебряного века» продолжает тему судеб людей, живущих на переломе эпох.
Куратор выставки Анна Евгеньевна Родионова
В фокусе выставки — три поэта: таинственная Черубина де Габриак, человек широкой души, создавший настоящее «творческое гнездо» в своём доме в Коктебеле Максимилиан Волошин и эгофутурист, воспевающий любовь к себе «гений Игорь Северянин».
Появлением Черубины де Габриак любители поэзии обязаны Максимилиану Волошину. Елизавета Дмитриева, надев маску восемнадцатилетней испанской графини, воспитанной в монастыре, подчиняющейся деспоту-отцу, влюбляла в себя одним звучанием своего голоса. Черубина де Габриак была музой Сергея Маковского, из-за неё стрелялись на дуэли Николай Гумилёв и Максимилиан Волошин.
Царицей призрачного трона
Меня поставила судьба…
Венчает гордый выгиб лба
Червонных кос моих корона.
Но спят в угаснувших веках
Все те, что были бы любимы,
Как я, печалию томимы,
И я умру в степях чужбины,
Не разомкну заклятый круг.
К чему так нежны кисти рук,
Так тонко имя Черубины?
М. А. Волошин «Иверни». Избранные стихотворения. 1918, Москва. С дарственной надписью В. Я. Брюсову
Максимилиан Волошин полностью подтверждает сентенцию «Талантливый человек талантлив во всём» — поэт, переводчик, художник-пейзажист, художественный и литературный критик. Дом Волошина в Коктебеле был центром творческой жизни России: здесь собирались и подолгу жили поэты, писатели, художники. Первый сборник Волошина «Стихотворения. 1900–1910» вышел в Москве в 1910 году. В 1914 году вышла книга избранных статей о культуре — «Лики творчества». В 1915 — книга стихотворений об ужасе войны — «Anno mundi ardentis 1915» («В год пылающего мира 1915»). Тому же времени принадлежат тонкие акварельные пейзажи Крыма, которые пользовались большим успехом на выставках «Мира искусства».
И будут огоньками роз
Цвести шиповники, алея,
И под ногами млеть откос
Лиловым запахом шалфея,
А в глубине мерцать залив
Чешуйным блеском хлябей сонных,
В седой оправе пенных грив
И в рыжей раме гор сожжённых…
М. А. Волошин. Виды Крыма. Коктебель
Игорь Северянин, необычный и яркий, держался несколько в отдалении от окружения Максимилиана Волошина и его поэтического «гнезда» в Коктебеле. Он стал создателем поэтического течения — эгофутуризма. Характерные особенности течения — как об этом писал сам Северянин: «Я прибавил к этому слову [футуризм] приставку „эго“ и в скобках „вселенский“… Лозунгами моего эгофутуризма были: 1. Душа — единственная истина. 2. Самоутверждение личности. 3. Поиски нового без отвергания старого. 4. Осмысленные неологизмы. 5. Смелые образы, эпитеты, ассонансы и диссонансы. 6. Борьба со „стереотипами“ и „заставками“. 7. Разнообразие метров». Течение просуществовало недолго, с 1911 по 1914 годы.
Я, гений Игорь Северянин,
Своей победой упоён:
Я повсеградно оэкранен!
Я повсесердно утверждён!
От Баязета к Порт-Артуру
Черту упорную провёл.
Я покорил литературу!
Взорлил, гремящий, на престол!..
Игорь Северянин. «Моему народу». 8 марта 1917 года
В Российской государственной библиотеке долго не было отдельного фонда Игоря Северянина. Но 22 июля 2005 года Людмила Александровна Путина передала в дар отделу рукописей РГБ документы из архива поэта. Некоторые из них вошли в экспозицию выставки «Лёгкое дыхание Серебряного века».
На выставке в Румянцевском читальном зале отдела рукописей представлены автографы лучших стихотворений, прижизненные издания поэтов из библиотеки Валерия Брюсова с дарственными надписями авторов, корректурные экземпляры поэтических сборников с авторской правкой, переписка поэтов с Валерием Яковлевичем Брюсовым, Вячеславом Ивановичем Ивановым, Лидией Дмитриевной Зиновьевой-Аннибал, Михаилом Осиповичем Гершензоном, блестящие акварели и рисунки Максимилиана Волошина.
Куратор выставки Анна Евгеньевна Родионова и её коллеги, помогавшие подбирать экспонаты, сумели передать ощущение лёгкости и яркости Серебряного века русской поэзии. Экспозиция цепляет, заставляет вглядываться и вчитываться, возвращаться, уже отойдя от витрин. Выставка будет интересна всем, кто любит и ценит поэзию.
Анна Евгеньевна Родионова проводит первую экскурсию по выставке
Русские поэты Серебряного века искали вдохновения в произведениях ирландских авторов и борьбе острова за независимость
Русские поэты Серебряного века искали вдохновения в произведениях ирландских авторов и борьбе острова за независимость
Об этом широко неизвестно, но, оказывается, существует множество связей между ирландскими авторами и русскими поэтами Серебряного века, а также их потомками.
Этим, подчас, неожиданным связям были посвящены две лекции в рамках Фестиваля русской культуры – их читали директор ирландского культурного центра Санкт-Петербургского государственного университета Андрей Машинян и директор музея Владимира Набокова в Санкт-Петербурге Татьяна Пономарева.
Оказывается, поэты эпохи Кельтского возрождения (она пришлась на конец XIX-начало XX веков) и, в частности, один из величайших ирландских поэтов Уильям Батлер Йейтс оказали немалое влияние на русских символистов. О Йейтсе в России писали уже в конце XIX века, а в 1910-х годах его пьесы ставились в театрах Москвы и Петербурга.
Как рассказал Андрей Машинян, на русских поэтов Серебряного века – особенно лидера акмеистов Николая Гумилева – произвело большое впечатление Пасхальное восстание 1916 года в Дублине. С оружием в руках в нем участвовали многие ирландские деятели искусства, а его частичным вдохновителем считается Йейтс.
В 1917 году, когда Гумилев был в Лондоне, он специально встретился с Йейтсом, а после встречи написал пьесу «Гондла» об ирландском королевиче.
Гумилев называл Йейтса «их Вячеславом», сравнивая его с Вячеславом Ивановым, в чьем доме в Санкт-Петербурге встречались творческие личности эпохи Серебряного века. А поэтесса Зинаида Гиппиус, хотя ни разу не была в Ирландии, посвятила этой стране одно из своих стихотворений (см стр. 11 («КП»)).
Причем связи не закончились на Серебряном веке – например, Владимир Набоков, который жестоко критиковал большинство своих писателей-современников, всю жизнь высоко ценил Джеймса Джойса и встречался с ним, когда жил в Париже.
Иосиф Бродский был другом Шеймуса Хини и посвятил ирландскому поэту стихотворение о чайках в Дублине (см стр. 11 («КП»)). В Ирландии бывали Андрей Вознесенский, Белла Ахмадулина, Евгений Евтушенко и другие русские писатели и поэты.
Интервью с Андреем Машиняном читайте в ближайших номерах «Нашей Газеты»
Post Views: 597
Метки: Андрей Машинян, Иосиф Бродский, Николай Гумилев, Серебряный векПетербург Серебряного века: прогулка по культовым местам
очень рекомендуем
Арт-кафе «Подвал бродячей собаки» 12+
Кабаре открылось в новогоднюю ночь с 1911 на 1912 год, а среди гостей значились Николай Гумилев, Анна Ахматова, Осип Мандельштам и другие члены «Цеха поэтов».
С тех пор кафе стало сосредоточием богемной жизни столицы: здесь проходили поэтические чтения, философские диспуты, лекции и танцевальные представления. Для того, чтобы попасть в эту обитель искусства, простой обыватель должен был заплатить немалую цену. Не обходилось и без скандалов, виновниками которых становились в основном футуристы. Одним из самых громких стало выступление Маяковского в феврале 1915 года, когда он прочёл со сцены кабаре стихотворение «Вам!». По воспоминаниям очевидцев, реакция была самой что ни на есть бурной, имелись даже обмороки. А вот причина закрытия кафе, которое возродили в 2001 году, оказалась весьма тривиальной и была связана с незаконной торговлей спиртными напитками во время «сухого закона».
Поэзия Серебряного века.
Поэты вне течений. АнтологияИван Бунин
Родине
Не видно птиц. Покорно чахнет
Лес опустевший и больной.
Грибы сошли, но крепко пахнет
В оврагах сыростью грибной.
Глушь стала ниже и светлее,
В кустах свалялася трава,
И, под дождём осенним тлея,
Чернеет тёмная листва.
А в поле ветер. День холодный
Угрюм и свеж – и целый день
Скитаюсь я в степи свободной,
Вдали от сёл и деревень.
И, убаюкан шагом конным,
С отрадной грустью внемлю я,
Как ветер звоном однотонным
Гудит-поёт в стволы ружья.
1889
Михаил Кузмин
***
О, быть покинутым – какое счастье!
Какой безмерный в прошлом виден свет –
Так после лета – зимнее ненастье:
Всё помнишь солнце, хоть его уж нет.
Сухой цветок, любовных писем связка,
Улыбка глаз, счастливых встречи две, –
Пускай теперь в пути темно и вязко,
Но ты весной бродил по мураве.
Ах, есть другой урок для сладострастья,
Иной есть путь – пустынен и широк.
О, быть покинутым – такое счастье!
Быть нелюбимым – вот горчайший рок.
Сентябрь 1907
Максимилиан Волошин
***
Мы заблудились в этом свете.
Мы в подземельях тёмных. Мы
Одни к другому, точно дети,
Прижались робко в безднах тьмы.
По мёртвым рекам всплески вёсел,
Орфей родную тень зовёт.
И кто-то нас к друг другу бросил,
И кто-то снова оторвёт…
Бессильна скорбь. Беззвучны крики.
Рука горит ещё в руке.
И влажный камень вдалеке
Лепечет имя Эвридики.
Весна 1905
Владислав Ходасевич
На ходу
Метель, метель… В перчатке – как чужая
Застывшая рука.
Не странно ль жить, почти что осязая,
Как ты близка?
И всё-таки бреду домой с покупкой,
И всё-таки живу.
Как прочно всё! Нет, он совсем не хрупкий,
Сон наяву!
Ещё томят земные расстоянья,
Ещё болит рука,
Но всё ясней, уверенней сознанье,
Что ты близка.
7 февраля 1916
Марина Цветаева
Из цикла «Подруга»
Под лаской плюшевого пледа
Вчерашний вызываю сон.
Что это было? – Чья победа?
Кто побеждён?
Всё передумываю снова,
Всем перемучиваюсь вновь.
В том, для чего не знаю слова,
Была ль любовь?
Кто был охотник? Кто – добыча?
Всё дьявольски-наоборот!
Что понял, длительно мурлыча,
Сибирский кот?
В том поединке своеволий
Кто, в чьей руке был только мяч?
Чьё сердце – Ваше ли, моё ли –
Летело вскачь?
И всё-таки – что ж это было?
Чего так хочется и жаль?
Так и не знаю: победила ль?
Побеждена ль?
23 октября 1914
Анне Ахматовой
Узкий, нерусский стан –
Над фолиантами.
Шаль из турецких стран
Пала, как мантия.
Вас передашь одной
Ломаной чёткой линией.
Холод – в веселье, зной –
В Вашем унынии.
Вся ваша жизнь – озноб,
И завершится – чем она?
Облачный тёмен – лоб
Юного демона.
Каждого из земных
Вам заиграть – безделица!
И безоружный стих
В сердце нам целится.
В утренний сонный час,
– Кажется, четверть пятого, –
Я полюбила Вас,
Анна Ахматова.
11 февраля 1915
Плач Ярославны
Вопль стародавний,
Плач Ярославны –
Слышите?
С башенной вышечки
Неперерывный
Вопль – неизбывный:
– Игорь мой! Князь
Игорь мой! Князь
Игорь!
Ворон, не сглазь
Глаз моих – пусть
Плачут!
Солнце, мечи
Стрелы в них – пусть
Слепнут!
Кончена Русь!
Игорь мой! Русь!
Игорь!
Лжёт летописец, что Игорь опять в дом свой
Солнцем взошёл – обманул нас Боян льстивый.
Знаешь конец? Там, где Дон и Донец – плещут,
Пал меж знамён Игорь на сон – вечный.
Белое тело его – ворон клевал.
Белое дело его – ветер сказал.
Подымайся, ветер, по оврагам,
Подымайся, ветер, по равнинам,
Торопись, ветрило-вихрь-бродяга,
Над тем Доном, белым Доном лебединым!
Долетай до городской стенки,
С коей по миру несётся плач надгробный.
Не гляди, что подгибаются коленки,
Что тускнеет её лик солнцеподобный…
– Ветер, ветер!
– Княгиня, весть!
Князь твой мёртвый лежит –
За честь!
Вопль стародавний,
Плач Ярославны –
Слышите?
Вопль её – ярый,
Плач её, плач –
Плавный:
– Кто мне заздравную чару
Из рук – выбил?
Старой не быть мне,
Под камешком гнить,
Игорь!
Дерном-глиной заткните рот
Алый мой – нонче ж.
Кончен
Белый поход.
23 декабря 1920
| / Сочинения / Разное / Серебряный век русской поэзии / Поиски и находки поэтов Серебряного века Серебряный век – это целое созвездие замечательных поэтов. Он породил великий взлет русской культуры и стал началом ее трагического падения. Начало «серебряного века» относят обычно к 90-м годам XIX столетия, когда появились стихи В.Брюсова, И.Анненского, К.Бальмонта и других. Расцветом считают 1915 год – это время его наивысшего подъема и конца. В начале XX в. существовало множество литературных направлений. Все они имели разные идеалы, преследовали разные цели, но сходились в одном: необходимо работать над ритмом, словом, довести игру звуками до совершенства. Одним из первых литературных течений стал символизм, объединивший таких разных поэтов, как К. Бальмонт, В. Брюсов, А. Белый и др. Теоретики символизма считали, что художник должен создавать новое искусство с помощью образов-символов, которые помогут более утонченно и обобщенно выразить настроения, чувства и мысли поэта. Причем истина, прозрение могут появиться у художника не в результате раздумий, а в момент творческого экстаза, как бы ниспосланного ему свыше. В начале своего пути старшие, а затем и младшие символисты провозглашали «земную», плотскую любовь. Это был своего рода протест против старых традиций. Но под влиянием философских теорий Вл. Так же, как отрицание реализма породило символизм, новое литературное течение — акмеизм — возникло в ходе полемики с символизмом. Он отвергал тягу символизма к неведомому, сосредоточенность на мире собственной души. Акмеизм, по мысли Гумилева, не должен был стремиться к непознаваемому, а обращаться к тому, что можно понять, то есть к реальной действительности, пытаясь как можно полнее охватить многообразие мира. Именно поэтому только у акмеистов, с их особым взглядом на мир, мог появиться гимн самовару… При таком взгляде художник-акмеист в отличие от символистов становится причастным мировому ритму, хотя и дает оценки изображаемым явлениям. По-моему, прав Брюсов, который посоветовал Гумилеву, Городецкому и Ахматовой «отказаться от бесплодного притязания образовывать какую-то школу акмеизма», а вместо этого писать хорошие стихи. Действительно, сейчас, в начале XXI столетия, имя акмеизма сохранилось только потому, что с ним связано творчество таких выдающихся поэтов, как Н. Гумилев, А. Ахматова, О. Мандельштам. Ранние стихи Гумилева поражают романтической мужественностью, энергией ритма, эмоциональной напряженностью. В его знаменитых «Капитанах» весь мир предстает как арена борьбы, постоянного риска, высшего напряжений сил на грани жизни и смерти. Пусть безумствует море и хлещет, Гребни волн поднялись в небеса – Ни один пред грозой не трепещет, Ни один не свернет паруса. Экзотические пейзажи и обычаи Африки, джунгли, пустыни, дикие звери, таинственное озеро Чад — весь этот удивительный мир воплотился в сборнике «Романтические цветы». Наверное, поэтому акмеизму пришлось уступить дорогу новому литературному течению — футуризму, который отличался революционным бунтом, оппозиционной настроенностью против буржуазного общества, его морали, эстетических вкусов, всей системы общественных отношений. Недаром первый сборник футуристов, считающих себя поэтами будущего, носил явно вызывающее название «Пощечина общественному вкусу». Футуризм напрочь отказался от старых литературных традиций, «старого языка», «старых слов», провозгласил новую форму слов, независимую от содержания, т.е. пошло буквально изобретение нового языка. Работа над словом, звуками становилась самоцелью, тогда как о смысле стихов совершенно забывалось. Взять, например, стихотворение В. Кони, топот, инок. Но не речь, а черен он. Идем молод, долом меди… Смысла в этом стихотворении никакого, но оно замечательно тем, что каждая строчка читается и слева направо, и справа налево. Вообще всеми поэтами футуристами изобретались, сочинялись новые слова. Из одного лишь слова «смех» родилось целое стихотворение «Заклятие смехом». Серебряный век внёс большой вклад в развитие литературы XX века, подарив поэтов, которые открыли новую страницу в литературе, сломали традиции стихотворного творчества, создав совершенно альтернативную литературу. Но, в тоже время, такие поэты как Блок, Ахматова, Есенин ещё раз показали красоту классического русского стиха. Творчество Вознесенского, Рождественского и Высоцкого является прямым наследником поэзии Серебряного века.
/ Сочинения / Разное / Серебряный век русской поэзии / Поиски и находки поэтов Серебряного века | |
RU :: Только отличные сочинения
Так же, как общество напряженно искало пути к новому социальному строю, писатели и поэты стремились к освоению новых художественных форм. Реалистическое изображение действительности перестало удовлетворять художников, и в споре с классикой XIX века утверждалась новая литература, которая предлагала разные способы постижения бытия.
Соловьёва, с главным постулатом о Божественном происхождении женщины и особым значением Богородицы в русской религиозной культуре, поэзия многих видных поэтов-символистов изменяет своё звучание. Поэты-символисты уносились мечтой ввысь, задаваясь вопросами о том, как спасти человечество, как вернуть веру в Бога, добиться гармонии, слившись с Душой Мира, Вечной женственностью, Красотой и Любовью.
Вообще, когда стараешься вникнуть в суть программы акмеизма, сталкиваешься с явными противоречиями и непоследовательностью.
Нет, это не книжная романтика. При всей виртуозности изображения действительности социальные мотивы крайне редко встречаются у Гумилева и других поэтов-акмеистов. Для акмеизма была характерна крайняя неполитичность, полное равнодушие к злободневным проблемам современности.
Хлебникова «Перевертень»:
Поэты Серебряного века
В честь загадочной императрицы Осени, которая неизменно приходит каждый год, вся в нежных календулах, гранатах, бронзе и медитативной меланхолии, мы пополнили нашу библиотеку поэзии русского Серебряного века свежими переводами из еще одного набора неподражаемо возвышенные винтажные гении. Самая царственная среди них, конечно, великая Анна Ахматова, эта блистательно-скорбная мерцающая провидица. Мы также представили недавно переведенные произведения вечно юного русского мечтателя в Париже Бориса Поплавского, а также русского раннего модерниста Сергея Есенина.Просто зайдите в раздел «Поэзия и поэты» и нажмите на один из портретов знаменитых версификаторов в рамке, чтобы открыть соответствующие страницы. Грандиозные поэтические сердца, содержащиеся на этом сайте, находятся всего в нескольких кликах от этого поста! О, но это еще не все! Не на протоптанной версте!
Наши разделы «Андрей Белый» и «Александр Блок» наконец-то готовы и содержат биографические/аналитические тексты об этих двух великих символистах (и знаменитых «заклятых врагах»), а также полные репрезентативные коллекции их самых почитаемых шедевров (в том числе Блока Двенадцать и Незнакомец ) и более малоизвестные поэтические изыскания.
Кроме того, вы можете потешить самолюбие своих гордых хозяев, заглянув в раздел «Оригинальная поэзия», расположенный во вкладке меню «Другие наши проекты». Теперь она наполнена многочисленными стихотворными произведениями вашего покорного слуги, как юношескими (даже темно-подростковыми, хотя вряд ли юношескими), так и более поздними и сморщенными. Между тем, раздел «Музыка и прочее» теперь содержит ссылки на наши звуковые и даже кинематографические работы, которые некоторым из вас могут очень понравиться!
Не будем скрывать, что даже сейчас у нас гораздо больше контента за плечами.Мы рады поделиться ими с вами, когда придет время. Мы не просим многого взамен: просто чтобы вы выделили нам крошечный уголок своей памяти и позволили ему напомнить вам, что если вы будете продолжать посещать наш сайт, вы обязательно будете находить все новые и новые интересные переводы, вдохновляющие или трагические истории, а также биографии (и мини-воспоминания!) великих русских версификаторов.
Достаточно скоро вы также начнете находить недавно переведенные или написанные рассказы, больше загадочных старых картинок, больше свежих оригинальных стихов, песен и вообще всего, что заставляет некоторых из нас визжать и хихикать от глубокой радости взращивания наших сердец и умов! Наконец, если вам нравится то, что мы делаем, пожалуйста, не стесняйтесь и не пренебрегайте распространением информации о нас через социальные сети или репостом нашей работы для ваших друзей, членов семьи, партнеров, наставников и абсолютно всех остальных! Итак, почему бы вам не остаться с нами, когда мы расширяем наши горизонты в каждом уголке вечного Серебряного века России, а затем и далеко за его пределами?!
— Aleksey Calvin Tsukanov
Парэрдинг-трамл — Silver Age Poets
от Nikolay Gumilev
Я гулял по незнакомым бульварам,
вдруг слышил каскал ворон,
звонкости, шум, шум от далека громы,
И прямо передо мной встал трамвай.
Но как я прыгнул на лестницу его входа
Было загадкой; этого я не мог сказать.
Пока в воздухе яркая полирующая дорожка
Она прослеживалась бы даже при свете дня.
Промчалась метель крылатая и потемневшая,
И заблудилась в пустоте всех времен…
Кондуктор трамвая, эй, почему бы тебе не остановить,
Эй, ты не можешь сейчас остановить трамвай ?
Но уже слишком поздно. Ибо мы прошли стеной; Потом,
Мы прыгнули у небольшой пальмовой рощицы,
Через Нил, через Сену, через Неву,
Через три моста мы промчались.
И, мелькнув в раме окна автомобиля,
Бросил нам взор многострадальных глаз
Бедный старик и, о да, тот самый
Который умер в Бейруте целый год назад.
Где я? Чувствуя себя в ловушке и в тревоге,
Я слышу в ответ свое сердце:
Вон тот вокзал, можно было бы купить там
Билеты в Индию души.
Указатель… И надпись, налитая каплями крови,
Голоса вон: здесь — в этой зелени — я знаю,
Вместо капусты, вместо репы,
Головы мертвецов покупаются и продаются.
В красной рубахе, с лицом, как вымя,
Мясник отрубил мне голову, как и остальным,
И в скользком ящике, другими,
Прямо на дно положили мою голову.
А в переулке у деревянного забора,
Я вижу тот дом в три окна, серые лужайки…
Кондуктор трамвая, о, почему бы вам не остановиться здесь;
Эй, хватит! Почему, я должен выйти!
Машенька моя милая, ты жила и пела здесь,
Ковер плела жениху, мне;
Где теперь твой голос и где твое тело,
Не может быть, чтобы ты умер, не может быть!
О, как ты стонала в светлом подъезде твоем
А пока, с косой напудренной и с перьями,
Я шла знакомиться с Императрицей,
Чтоб никогда больше не встречалась с тобой.
Я понимаю теперь: что все наши свободы,
Только оттуда, пробиваются светом;
Люди и тени скопились у входа
В сад планет, в зоопарк.
Вдруг ветер — дует сладкий, знакомый —
Над мостом и прямо на меня стреляет,
Под стальной перчаткой ладонь всадника
И летит пара его конских копыт.
Служа православному миру праведный замок,
Исаакиевский собор, в небесах чеканный.
Там я помолился бы о здоровье моей Маши
И себе панихиду спою.
Тем не менее, во веки веков сердце хранит мрак и
Трудно дышать и больно жить…
Милая Машенька, но я никогда не знал, что
Когда-либо любили, когда-либо так страдали!
: Литература :: Культура и искусство :: Россия-ИнфоЦентр
С концом XIX века «золотой век» русской литературы закончился, уступив место переломному этапу, вошедшему потом в историю под красивым названием Серебряного века.Оно породило великий взлет русской культуры, став в то же время началом ее трагического падения. Начало Серебряного века обычно относят к 1890-м годам, озаренным стихами Валерия Брюсова, Иннокентия Анненского, Константина Бальмонта и других замечательных поэтов.
Понятие «Серебряный век» весьма условно и включает в себя явление довольно противоречивого очертания и неровной картины.
Впервые этот термин предложил известный философ Николай Бердяев, однако в литературу он вошел лишь в 1960-е гг.
Расцвет Серебряного века пришелся на 1915 год, время его наивысшего подъема и конца.
Константин Бальмонт Социально-политическая обстановка той эпохи характеризовалась глубоким кризисом власти, бурной и дикой атмосферой в стране, требовавшей радикальных перемен. Наверное, поэтому пути искусства и политики пересеклись. Как общество напряженно искало пути к новому общественному строю, так и писатели и поэты стремились осваивать новые художественные формы и способы выражения, выдвигали смелые новаторские идеи.Реалистическое изображение жизни перестало удовлетворять авторов, а их полемика с классиками 19 в. породила новые литературные течения — символизм, акмеизм, футуризм. Они предлагали различные способы восприятия бытия, но каждый из них отличался необычными поэтическими наигрышами, своеобразным выражением чувств и переживаний лирического героя, устремленностью в будущее.
Одним из первых литературных течений был символизм, объединивший самых разных поэтов, таких как Константин Бальмонт, Валерий Брюсов, Андрей Белый и другие.Теоретики символизма утверждали, что художник должен создавать новое искусство с помощью символических образов, которые помогут выразить чувства, ощущения и мысли поэта более тонким и общим образом. Далее, истина и откровение могут возникнуть в художнике не как продукт мышления, а в момент творческого экстаза, даруемый свыше. Поэты-символисты уносились к вершинам мечты и ставили глобальные вопросы о спасении человечества, возвращении веры в Бога, обретении гармонии через слияние с Душой Мира, Вечной Женственностью, Красотой и Любовью.
Валерий Брюсов Признанным мастером символизма является Валерий Брюсов, воплотивший в своей поэзии не только формальные новаторские достижения этой школы, но и ее идеи.
Поэтам-символистам удалось выразить свою эпоху во всей ее зыбкости, изменчивости и переходности.
Как отрицание реализма породило символизм, так и новое литературное течение — акмеизм — вышло из полемики с символизмом. Он отвергал тягу символистов к непознанному, а также их концентрацию на сфере своей единой души.
Николай Гумилев Акмеизм, по мысли поэта Николая Гумилева, должен был не тянуться к неизведанному, а обращаться к познаваемому, т. е. к действительности, и пытаться полностью охватить многообразие мира. При таком подходе поэт-акмеист, в отличие от символистов, оказывался сопричастным мировым ритмам, одновременно оценивая описываемые им явления. В самом деле, при попытке проникнуть в теоретические основы акмеизма наталкиваешься на явные противоречия и непоследовательность.Сегодня об акмеизме вспоминают только благодаря именам выдающихся поэтов, таких как Николай Гумилев, Анна Ахматова, Осип Мандельштам.
Велимир Хлебников Для акмеизма было характерно полнейшее политическое равнодушие и игнорирование злободневных проблем.
Возможно, в этом была причина его уступки футуризму, отличавшемуся своим революционным бунтом и противопоставлением буржуазному обществу, его морали и эстетике, а также общей системе социальных связей и отношений.Недаром первая книга стихов футуристов называлась «Пощечина общественному вкусу». Манифест русского футуризма, он был составлен Велимиром Хлебниковым, Александром Крученых, Владимиром Маяковским и Давидом Бурлюком в 1910 году. Раннее творчество Владимира Маяковского было тесно связано с футуризмом.В союзе поэзии и борьбы поэты-футуристы, такие как Маяковский, Велимир Хлебников, Василий Каменский и др. усматривали специфическое духовное состояние эпохи и пытались найти новые ритмы и образы для поэтического воплощения бурной революционной жизни.
Марина Цветаева Конец Серебряного века, пришедшийся на конец 1920-х гг., когда литературная деятельность, независимая от Советского государства, угасала, ознаменовался выходом в свет книг Софьи Парнок « Полуголосая » (1928) и « Форель ломает реку».
Лед (1929) Михаила Кузьмина.Иными были непростые судьбы замечательных поэтов Серебряного века. Кто-то не выдержал жизни на вновь преобразованной Родине и был вынужден бежать, другие, как Николай Гумилев, были безвинно казнены, кто-то, как Анна Ахматова, остался на родине и претерпел все ее невзгоды, а некоторые из них, как Владимир Маяковский или Марина Цветаева добровольно ушли со сцены.Так или иначе, все они внесли свой вклад в настоящее чудо, создав Серебряный век русской поэзии.
Источники :
kostyor.ru
silver-centre.narod.ru
Русская Вики
Латинская литература | Britannica
Древнюю латинскую литературу можно разделить на четыре периода: ранние авторы до 70 г. до н.э.; Золотой век, 70 г. до н.э. – 18 г. н.э.; Серебряный век, 18–133 годы нашей эры; и более поздние писатели.
Ранние писатели
Почва для римской литературы была подготовлена притоком с начала 3-го века до н.
э. греческих рабов, некоторые из которых стали наставниками молодых римских дворян.Среди них был Ливий Андроник, впоследствии освобожденный и считающийся первым латинским писателем. В 240 г. до н. э., чтобы отпраздновать победу Рима над Карфагеном, он сочинил настоящую драму на основе греческого языка. Его успех установил традицию постановки таких пьес наряду с более грубыми местными развлечениями. Он также сделал перевод Odyssey . Для своих пьес Ливиус адаптировал греческие размеры к латинскому языку; но для своей Odyssey он сохранил традиционную итальянскую меру, как и Гней Невий для своего эпоса о Первой Пунической войне против Карфагена.Ученые не уверены, насколько этот метр зависел от количества или напряжения. Наполовину грек из Калабрии по имени Энний принял и латинизировал греческий гекзаметр для своего эпоса Annales , тем самым еще больше познакомив Рим с эллинистическим миром. К сожалению, его работа сохранилась лишь фрагментарно.
Греческий характер, наложенный таким образом на литературу, сделал ее в большей степени прерогативой образованной элиты.
В Риме возникли котерии, подобные той, что сформировалась вокруг римского консула и полководца Сципиона Эмилиана.В этот круг входили государственный деятель-оратор Гай Лелий, греческий философ-стоик Панетий, греческий историк Полибий, сатирик Луцилий и рожденный в Африке гениальный раб, комический драматург Теренций. Вскоре после того, как Рим поглотил Грецию как римскую провинцию, греческий язык стал вторым языком для образованных римлян. Однако в начале I в. до н. э. утвердилась латинская декламация, которая, заимствуя из греческого, приобрела лоск и художественность.
Плавт, ведущий поэт комедии, является одним из главных источников разговорной латыни.Энний стремился усилить эпическую и трагическую речь, и с тех пор, за некоторыми исключениями, литературный язык все больше отдалялся от народного, вплоть до 2 века нашей эры.
Золотой век латинской литературы пришелся на последние годы существования республики и фактического создания Римской империи во времена правления Августа (27 г.
до н. э. – 14 г. н. э.). Первая часть этого периода, с 70 по 42 г. до н. э., справедливо называется цицероновской. Она произвела выдающихся писателей, большинство из которых также были людьми действия, среди которых выделяется Юлий Цезарь.Самым плодовитым был Варрон, «самый ученый из римлян», но именно Цицерон, государственный деятель, оратор, поэт, критик и философ, разработал латинский язык для ясного выражения абстрактных и сложных мыслей. Впоследствии стиль прозы был либо реакцией на стиль Цицерона, либо возвратом к нему. Как поэт, хотя и не вдохновленный, он был технически искусным. Он редактировал De rerum natura поэта-философа Лукреция. Подобно Лукрецию, он восхищался Эннием и древней римской поэзией и, хотя явно интересовался эллинистическим творчеством, с иронией отзывался о ее крайних поборниках, neōteroi («новых поэтах»).
После разрушения Карфагена и Коринфа в 146 г. до н. э. процветание и внешняя безопасность позволили культивировать литературу для самовыражения и развлечения.
В этом климате процветали neoteroi , в основном неримские итальянцы с севера, которые привнесли менталитет «искусства ради искусства». Никто не известен из первых рук, кроме Катулла, который был из Вероны. Эти поэты выступали против грандиозного — эннийской традиции «гравитации» — и их сложная аллюзивная поэзия сознательно подражала каллимахеям Александрии 3-го века.Неотерическое влияние сохранилось в следующем поколении от Корнелия Галла до Вергилия.
Вергилий, родившийся недалеко от Мантуи и получивший образование в Кремоне и Милане, выбрал Феокрита в качестве своего первого образца. Нарочито красивые каденции эклогов изображают пастухов, живущих в полуреальном, полуфантастическом пейзаже; эти аллюзивные стихи колеблются между реальным и искусственным. Они пронизаны злободневными аллюзиями, а в четвертом он уже выступает как народный пророк.Вергилий был втянут в круг, образованный Меценатом, главным министром Августа. В 38 г. до н. э. он и Варий представили Меценату молодого поэта Горация; и с окончательной победой Августа в 30 г.
до н. э. круг укрепился.
С правлением Августа началась вторая фаза Золотого Века, известная как Век Августа. Это поддержало классическое представление о том, что писатель должен не столько пытаться говорить новое, сколько лучше говорить старое. Риторические фигуры мысли и речи осваивались до тех пор, пока они не становились инстинктивными.Аллитерация и ономатопея (приведение звука и ритма в соответствие со смыслом), с которыми ранее эннийцы переусердствовали и поэтому избегали неотерой , теперь эффективно использовались с должной осмотрительностью. Совершенство формы характеризует оды Горация; Элегия тоже стала более отшлифованной.
Десятилетие первого импульса августанства, 29–19 гг. до н. э., ознаменовалось публикацией «Георгик» Вергилия и составлением всей «Энеиды» к его смерти в 19 г. до н. э.; Гораций Оды , книги I–III, и Посланий , книга I; в элегии, книги I–III Проперция (также из круга Мецената) и книги I–II Тибулла, а также другие из круга Марка Валерия Мессаллы Корвина и, несомненно, первые декламации еще более молодого члена его круга, Овидия .
Около 28 или 27 г. до н. э. Ливий начал свою монументальную историю.
Кружок Мецената не был бюро пропаганды; его талант к тактичному давлению привел его поэтов к восхвалению Августа и режима, не ограничивая чрезмерно их свободу. Проперций, когда его допустили в кружок, был просто юношей с антицезарианским прошлым, снискавшим расположение страстными любовными элегиями. Он и Гораций поссорились, а после смерти Вергилия группа распалась. Потенциальных поэтов теперь было предостаточно, например, протеже Горация, которые встречаются в Посланиях ; друзья Овидия, которых он с тоской вспоминает в изгнании; и Манилий, о котором вообще никто не упоминает.Стихи читались в литературных кругах и публично, поэтому большое значение придавалось благозвучию, плавности и художественной структуре. Таким образом, они стали известны по частям и могли быть улучшены дружескими предложениями. Когда, наконец, они были собраны в книги, большое внимание было уделено художественному или значительному (но не хронологическому) расположению.
Тем временем в прозе за цицероновской кульминацией последовала реакция, возглавляемая Саллюстием. В 43 г. до н. э. он начал публиковать серию исторических работ в лаконичном эпиграмматическом стиле, усыпанном архаизмом и избегающем обилия Цицерона.Позже красноречие, лишенное политического влияния, перекочевало с форума в школы, где в расчет шли скорее ловкость и остроумие, чем периодичность. Так развился эпиграмматический стиль Сенеки-младшего и, в конечном счете, Тацита. Распространившись на стихи, оно обусловило остроумные двустишия Овидия, трагедии Сенеки и сатиру Ювенала. Хотя Ливий выделялся, цицеронианство снова нашло настоящего защитника только в лице ритора Квинтилиана.
Серебряный век русской поэзии
- Серебряный век русской поэзии
Серебряный век — термин, традиционно применяемый российскими филологами к первым двум десятилетиям ХХ века.
Это был исключительно творческий период в истории русской поэзии, наравне с золотым веком столетием ранее. В западном мире несколько более популярны другие термины, в том числе «Fin de siècle» и «Belle Époque».Хотя можно сказать, что Серебряный век действительно начался с появления «Стихов к прекрасной даме» Александра Блока, некоторые исследователи расширили его хронологические рамки, включив в него произведения 1890-х годов, начиная с манифеста Николая Минского «С свет совести» (1890), трактат Дмитрия Мережковского «О причинах упадка современной русской литературы» (1893) и альманах Валерия Брюсова «Русские символисты» (1894).
Хотя в Серебряном веке преобладали художественные направления русского символизма, акмеизма и русского футуризма, процветало бесчисленное множество других поэтических школ, таких как «мистический анархизм». Были также такие поэты, как Иван Бунин и Марина Цветаева, которые отказались присоединиться к какому-либо из этих движений. Александр Блок стал ведущим поэтом, уважаемым практически всеми.
В этот же период началась поэтическая карьера Анны Ахматовой, Бориса Пастернака, Осипа Мандельштама, охватывающая многие десятилетия.Серебряный век закончился после Гражданской войны в России. Смерть Блока и казнь Николая Гумилева в 1921 году, а также появление весьма влиятельного сборника Пастернака «Сестра моя — жизнь» (1922) ознаменовали конец эпохи. Серебряный век был золотой эпохой, к которой с ностальгией вспоминали поэты-эмигранты во главе с Георгием Ивановым в Париже и Владиславом Ходасевичем в Берлине.
Внешние ссылки
*http://gallery.urc.ac.ru/en/exhibitions/russia/silver/
* [ http://slova.org.ru/ Серебряный век русской поэзии ] — rus
Это был исключительно творческий период в истории русской поэзии, наравне с золотым веком столетием ранее. В западном мире несколько более популярны другие термины, в том числе «Fin de siècle» и «Belle Époque».
В этот же период началась поэтическая карьера Анны Ахматовой, Бориса Пастернака, Осипа Мандельштама, охватывающая многие десятилетия.Фонд Викимедиа. 2010.
- Джонни Мейджорс
- Травма иглой
Посмотреть в других словарях:
Золотой век русской поэзии — так русские филологи традиционно называют первую половину XIX века.
Его также называют эпохой Пушкина, по имени его самого значительного поэта (возможно, по словам Набокова, величайшего поэта, которым был благословлен этот мир… … WikipediaСеребряный век — Серебряный век — это название, которое часто дается определенному периоду в истории, как правило, как меньшему и более позднему преемнику золотого века, металлическое серебро обычно ценится, но меньше, чем золото. Первоначальный Серебряный век был одним из пяти… … Wikipedia
Русский символизм — интеллектуально-художественное течение, господствовавшее в конце 19 — начале 20 века.Он представлял российскую ветвь движения символистов в европейском искусстве и был в основном известен своим вкладом в русское… … Wikipedia
Русское неоклассицизм — направление в русской культуре, наиболее ярко выраженное в архитектуре, ненадолго сменившее эклектику и модерн в качестве ведущего архитектурного стиля в период между революцией 1905 года и началом Первой мировой войны, сосуществовавшее с Серебряным веком … Википедия
Русская литература — Эта статья о русской литературе.
Чтобы узнать о песне Максимо Парка, см. «Наши земные удовольствия» . Русская литература относится к литературе России или ее зарубежья, а также к русскоязычной литературе нескольких независимых когда-то народов… ВикипедияРусская культура — Собор Василия Блаженного на Красной площади, Москва … Wikipedia
Русская литература — Введение свод письменных произведений, созданных на русском языке, начиная с христианизации Киевской Руси в конце 10 века.Необычная форма русской литературной истории была источником многочисленных… … Универсалиум
Список русских людей — Памятник «Тысячелетие России» в Великом Новгороде, на котором представлены статуи и рельефы самых прославленных людей первой 1000-летней истории России … Википедия
История русской культуры — Большинство российских историков делят русскую культуру на несколько периодов: Культура Древней Руси (989 1480) Годы Средневековья на Руси — от принятия христианства в 989 году до начала 19 века.
Период длился дольше… … WikipediaНаука в эпоху Просвещения — Научная история эпохи Просвещения прослеживает развитие науки и техники в эпоху Разума, когда идеи и идеалы Просвещения распространялись по Европе и Северной Америке. Как правило, период охватывает… … Wikipedia
Его также называют эпохой Пушкина, по имени его самого значительного поэта (возможно, по словам Набокова, величайшего поэта, которым был благословлен этот мир… … Wikipedia
Чтобы узнать о песне Максимо Парка, см. «Наши земные удовольствия» . Русская литература относится к литературе России или ее зарубежья, а также к русскоязычной литературе нескольких независимых когда-то народов… Википедия
Период длился дольше… … WikipediaРусская поэзия Серебряного века: тексты и контексты
%PDF-1.7 % 1 0 объект > /Метаданные 2 0 R /Контуры 3 0 R /Страницы 4 0 Р /StructTreeRoot 5 0 R /Тип /Каталог /ViewerPreferences > >> эндообъект 6 0 объект > эндообъект 2 0 объект > ручей приложение/pdf
00uuid:39d180b8-af27-11b2-0a00-a00bbc11fd7fpdfHarmony 2.
0 Linux Kernel 2.6 64-разрядная версия 13 марта 2012 г. Библиотека 9.0.0.0 конечный поток
эндообъект
3 0 объект
>
эндообъект
4 0 объект
>
эндообъект
5 0 объект
>
эндообъект
7 0 объект
>
эндообъект
8 0 объект
>
эндообъект
9 0 объект
>
эндообъект
10 0 объект
>
эндообъект
11 0 объект
>
эндообъект
12 0 объект
>
эндообъект
13 0 объект
>
эндообъект
14 0 объект
>
эндообъект
15 0 объект
>
эндообъект
16 0 объект
>
эндообъект
17 0 объект
>
эндообъект
18 0 объект
>
эндообъект
19 0 объект
>
эндообъект
20 0 объект
>
эндообъект
21 0 объект
>
эндообъект
22 0 объект
>
эндообъект
23 0 объект
>
эндообъект
24 0 объект
>
эндообъект
25 0 объект
>
эндообъект
26 0 объект
>
эндообъект
27 0 объект
>
эндообъект
28 0 объект
>
/MediaBox [0 0 612 792]
/Родитель 9 0 Р
/Ресурсы >
/Шрифт >
/ProcSet [/PDF /текст /ImageC]
/XОбъект >
>>
/Повернуть 0
/StructParents 0
/Вкладки /S
/Тип /Страница
>>
эндообъект
29 0 объект
>
эндообъект
30 0 объект
>
эндообъект
31 0 объект
>
/Шрифт >
/ProcSet [/PDF /текст]
/XОбъект >
>>
/Повернуть 0
/StructParents 37
/Обрезка [0.
0 0,0 442,08 663,12]
/Тип /Страница
>>
эндообъект
32 0 объект
>
/Шрифт >
/ProcSet [/PDF /текст]
/XОбъект >
>>
/Повернуть 0
/StructParents 38
/TrimBox [0,0 0,0 442,08 663,12]
/Тип /Страница
>>
эндообъект
33 0 объект
>
/Шрифт >
/ProcSet [/PDF /текст]
>>
/Повернуть 0
/StructParents 39
/TrimBox [0,0 0,0 442,08 663,12]
/Тип /Страница
>>
эндообъект
34 0 объект
>
/Шрифт >
/ProcSet [/PDF /текст]
>>
/Повернуть 0
/StructParents 40
/TrimBox [0,0 0,0 442,08 663,12]
/Тип /Страница
>>
эндообъект
35 0 объект
>
/Шрифт >
/ProcSet [/PDF /текст]
>>
/Повернуть 0
/StructParents 41
/Обрезка [0.0 0,0 442,08 663,12]
/Тип /Страница
>>
эндообъект
36 0 объект
>
/Шрифт >
/ProcSet [/PDF /текст]
>>
/Повернуть 0
/StructParents 42
/TrimBox [0,0 0,0 442,08 663,12]
/Тип /Страница
>>
эндообъект
37 0 объект
>
/Шрифт >
/ProcSet [/PDF /текст]
>>
/Повернуть 0
/StructParents 43
/TrimBox [0,0 0,0 442,08 663,12]
/Тип /Страница
>>
эндообъект
38 0 объект
>
/Шрифт >
/ProcSet [/PDF /текст]
>>
/Повернуть 0
/StructParents 44
/TrimBox [0,0 0,0 442,08 663,12]
/Тип /Страница
>>
эндообъект
39 0 объект
>
/Шрифт >
/ProcSet [/PDF /текст]
>>
/Повернуть 0
/StructParents 45
/Обрезка [0.
0 0,0 442,08 663,12]
/Тип /Страница
>>
эндообъект
40 0 объект
>
/Шрифт >
/ProcSet [/PDF /текст]
>>
/Повернуть 0
/StructParents 46
/TrimBox [0,0 0,0 442,08 663,12]
/Тип /Страница
>>
эндообъект
41 0 объект
>
/Шрифт >
/ProcSet [/PDF /текст]
>>
/Повернуть 0
/StructParents 47
/TrimBox [0,0 0,0 442,08 663,12]
/Тип /Страница
>>
эндообъект
42 0 объект
>
/Шрифт >
/ProcSet [/PDF /текст]
>>
/Повернуть 0
/StructParents 48
/TrimBox [0,0 0,0 442,08 663,12]
/Тип /Страница
>>
эндообъект
43 0 объект
>
/Шрифт >
/ProcSet [/PDF /текст]
>>
/Повернуть 0
/StructParents 49
/Обрезка [0.0 0,0 442,08 663,12]
/Тип /Страница
>>
эндообъект
44 0 объект
>
/Шрифт >
/ProcSet [/PDF /текст]
>>
/Повернуть 0
/StructParents 50
/TrimBox [0,0 0,0 442,08 663,12]
/Тип /Страница
>>
эндообъект
45 0 объект
>
/Шрифт >
/ProcSet [/PDF /текст]
>>
/Повернуть 0
/StructParents 51
/TrimBox [0,0 0,0 442,08 663,12]
/Тип /Страница
>>
эндообъект
46 0 объект
>
/Шрифт >
/ProcSet [/PDF /текст]
>>
/Повернуть 0
/StructParents 52
/TrimBox [0,0 0,0 442,08 663,12]
/Тип /Страница
>>
эндообъект
47 0 объект
>
/Шрифт >
/ProcSet [/PDF /текст]
>>
/Повернуть 0
/StructParents 53
/Обрезка [0.
0 0,0 442,08 663,12]
/Тип /Страница
>>
эндообъект
48 0 объект
>
/Шрифт >
/ProcSet [/PDF /текст]
>>
/Повернуть 0
/StructParents 54
/TrimBox [0,0 0,0 442,08 663,12]
/Тип /Страница
>>
эндообъект
49 0 объект
>
/Шрифт >
/ProcSet [/PDF /текст]
>>
/Повернуть 0
/StructParents 55
/TrimBox [0,0 0,0 442,08 663,12]
/Тип /Страница
>>
эндообъект
50 0 объект
>
/Шрифт >
/ProcSet [/PDF /текст]
>>
/Повернуть 0
/StructParents 56
/TrimBox [0,0 0,0 442,08 663,12]
/Тип /Страница
>>
эндообъект
51 0 объект
>
/Шрифт >
/ProcSet [/PDF /текст]
>>
/Повернуть 0
/StructParents 57
/Обрезка [0.0 0,0 442,08 663,12]
/Тип /Страница
>>
эндообъект
52 0 объект
>
/Шрифт >
/ProcSet [/PDF /текст]
>>
/Повернуть 0
/StructParents 58
/TrimBox [0,0 0,0 442,08 663,12]
/Тип /Страница
>>
эндообъект
53 0 объект
>
/Шрифт >
/ProcSet [/PDF /текст]
>>
/Повернуть 0
/StructParents 59
/TrimBox [0,0 0,0 442,08 663,12]
/Тип /Страница
>>
эндообъект
54 0 объект
>
эндообъект
55 0 объект
>
эндообъект
56 0 объект
>
эндообъект
57 0 объект
>
эндообъект
58 0 объект
>
эндообъект
59 0 объект
>
эндообъект
60 0 объект
>
эндообъект
61 0 объект
>
эндообъект
62 0 объект
>
эндообъект
63 0 объект
>
эндообъект
64 0 объект
>
эндообъект
65 0 объект /К 17
/П 23 0 Р
/Pg 28 0 R
/S /диапазон
>>
эндообъект
66 0 объект
>
эндообъект
67 0 объект
>
эндообъект
68 0 объект
>
эндообъект
69 0 объект
>
эндообъект
70 0 объект
>
эндообъект
71 0 объект
>
эндообъект
72 0 объект
>
эндообъект
73 0 объект
>
эндообъект
74 0 объект
>
/Граница [0 0 0]
/Содержание (Работы)
/Прямо [72.
0 650,625 116,8516 669,375]
/StructParent 1
/Подтип /Ссылка
/Тип /Аннот
>>
эндообъект
75 0 объект
>
/Граница [0 0 0]
/Содержание ()
/Rect [72,0 612,5547 182,3545 625,4453]
/StructParent 2
/Подтип /Ссылка
/Тип /Аннот
>>
эндообъект
76 0 объект
>
/Граница [0 0 0]
/Содержание (рус.)
/Rect [501.0972 612.5547 540.0 625.4453]
/StructParent 3
/Подтип /Ссылка
/Тип /Аннот
>>
эндообъект
77 0 объект
>
/Граница [0 0 0]
/Содержание
/Rect [230.8867 266.3227 418.9922 278.0414]
/StructParent 4
/Подтип /Ссылка
/Тип /Аннот
>>
эндообъект
78 0 объект
>
/Граница [0 0 0]
/Contents (Общество славянских языков и обществ)
/Прямо [137.2383 245,4906 325,793 257,2094]
/StructParent 5
/Подтип /Ссылка
/Тип /Аннот
>>
эндообъект
79 0 объект
>
/Граница [0 0 0]
/Содержание
/Rect [72,0 228,4047 327,9971 241,2953]
/StructParent 6
/Подтип /Ссылка
/Тип /Аннот
>>
эндообъект
80 0 объект
>
/Граница [0 0 0]
/Содержание (https://works.swarthmore.edu/fac-russian/160)
/Rect [72,0 131,7406 281,0723 143,4594]
/StructParent 7
/Подтип /Ссылка
/Тип /Аннот
>>
эндообъект
81 0 объект
>
/Граница [0 0 0]
/Содержание (myworks@swarthmore.
edu)
/Rect [72.0 72.3516 181.L)q&[email protected]{m+9uo(‘P@H +＠Hs[y
W’W_ 2FC6sO`B%?g)0kQ/˖t.&HGV0 Загородные стихи написаны для того, чтобы польстить и порадовать хозяина загородного дома . Почему поэты так поступали? До девятнадцатого века богатство и население Англии располагалось в сельской местности, а не в городах; господствующим классом были землевладельцы, а не купцы. Даже когда экономический баланс начал меняться, они так тщательно контролировали покровительство и законодательство, были настолько сильны благодаря унаследованному покровительству и опыту, что их политическое и социальное превосходство сохранялось.В результате со средних веков до девятнадцатого века каждый, кто зарабатывал деньги любыми способами и был амбициозен для себя и своей семьи, автоматически вкладывал средства в загородное поместье. Поэты пытались добиться благосклонности и покровительства этих помещиков восхвалением их домов. Бен ДжонсонПоэма Бена Джонсона о загородном доме Пенсхерсту была написана в честь поместья Кент сэра Роберта Сиднея, виконта Лайла, впоследствии графа Лейстера (отца Мэри Рот).Стихотворение идеализирует деревенскую жизнь и противопоставляет город и деревню. Название « Пенсхерсту » указывает на то, что стихотворение является подарком в честь Пенсхерста. Джонсон начинает с того, что рассказывает нам, чем не является Пенсхерст:
Это говорит нам о том, что Пенсхерст был построен не для того, чтобы хвастаться богатством своих владельцев, и совсем не показной.Качества, которых нет в Пенсхерсте, перечислены для того, чтобы он казался скромным и приземленным по сравнению со средним загородным домом. Возможно, это делается для того, чтобы крестьяне не возмущались расточительными расходами богатых на предметы роскоши.
Акцентируется мысль о том, что природа прекрасна и не нуждается в украшении. Первые строки стихотворения могут привести читателя к мысли, что Пенсхерст — скучное место, поэтому использование классических аллюзий служит для привлечения внимания читателя, а также добавляет атмосферу тайны и неопределенности. Это также создает впечатление языческого общества и укрепляет мифологические стереотипы о сельской местности, хотя ближе к концу поэмы нам говорят, что «Его дети….были обучены религии». Филип Сидни считался образцом человека эпохи Возрождения. Он был придворным, талантливым поэтом, советником и виночерпием королевы и солдатом. Вся его семья покровительствовала искусствам, поэтому связь между Пенсхерстом и семьей Сидни создает впечатление, что Пенсхерст был воплощением образованной и культурной семьи. В центральной части поэмы Джонсон заставляет Пенсхерст звучать как сельская утопия. Роща «всегда служит тебе сезонным оленем», «каждый берег приносит тебе мошек (кроликов)», «раскрашенные куропатки лежат в каждом поле… желая быть убитыми». [6] Такое подчинение звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой — животные биологически запрограммированы на выживание, ни одно существо не может отдать свою жизнь «за твою кашу». Вполне вероятно, что изображение Джонсоном деревенской жизни имеет сатирический оттенок.Он говорит, что «жирные старые карпы попадают в твои сети» [8] и что, когда угри обнаруживают рыбака, они «прыгают… ему в руку». Эта ирония может быть адресована тем, кто хвалится тем, что деревенская жизнь беззаботна. Тема капитализма проходит через это стихотворение — мы видим конечный продукт, т.е. еда за столом, но нам не рассказывают о процессе убийства или тяжелом труде, который должен был иметь место при строительстве Пенсхерста. Вместо этого нам говорят, что «стены твои. Картину этого совершенного мира зловеще подчеркивает библейская аллюзия в строках 39-44: «Ранняя вишня… инжир, виноград и айва… висят на твоих стенах, что каждый ребенок может каждый.» Это может быть отсылкой к христианской истории Сотворения мира, потому что Адам и Ева использовали фиговые листья, чтобы прикрыть свои обнаженные тела, а Эдем был окружен стеной.Намек подразумевает, что, хотя этот мир может казаться безупречным в данный момент, совершенству неизбежно придет конец в какой-то момент в ближайшем будущем. Стихотворение, наоборот, отображает аспекты коммунизма, а также капитализма. Например, все люди из окрестностей вносят свой определенный вклад в происходящее застолье. В этом стихотворении особо подчеркивается щедрость народа. Никто не приходит на праздник «с пустыми руками». Гостю предлагается более чем достаточно еды и питья. Все, что только можно вообразить, есть в изобилии, от пива до мяса, от огня до чистого белья. Это означает, что в отличие от некоторых загородных домов того времени, которые были грандиозными, но неприветливыми, Пенсхерст — это место гостеприимства и скромности.Король нанес импровизированный визит в Пенсхерст, и дом был чист и опрятен, «как будто ожидал такого гостя». Эмилия Ланьер Эмилия Ланьер (1569-1645) была итальянской еврейкой по происхождению. Возможно, она служила в доме герцогини Кентской. Сборник ее стихов Salve deus rex Judoeorum , 1611 был отчасти заявкой на поддержку ряда известных женщин-покровительниц. Ее стихотворение о загородном доме «Описание Кук-хема » дает нам отчет о резиденции Маргарет Клиффорд, графини Камберленд, в отсутствие леди Клиффорд, которая изображается как идеальная женщина эпохи Возрождения — изящная, добродетельная, благородная и красивая. .Ланьер описывает дом и его окрестности в присутствии леди Маргарет и в ее отсутствие.
Кажется, что природа существует с единственной целью — доставить удовольствие леди Маргарет.Птицы прилетают к ней, и берега, деревья и холмы считают за честь принять ее. Природа олицетворяется на протяжении всего стихотворения, и, когда леди Маргарет уходит, кажется, что она переживает процесс траура: «Все сохранило печальную тревогу». Многие стихотворения подчеркивают силу природы и слабость людей (например, Озимандиас Перси Биши Шелли), но в этом стихотворении природа кажется во власти человека, и при этом женщины. Это нереалистичное представление о контроле леди Маргарет над стихиями очень льстит ей, и поэтому стихотворение, вероятно, снискает расположение Ланьера у графини. Заключение Социальная критика, заключенная в этих двух стихотворениях, тонка и скрыта, поэты никогда не критикуют общество напрямую, и ирония была их самым ценным инструментом. Социальная критика, представленная в «Пенхерсте», очень эффективна, потому что она столь неожиданна. Роль стихов о загородных домах заключалась в том, чтобы хвалить и льстить, однако в описаниях можно обнаружить сильное чувство иронии, и мы видим критика присутствует, если мы читаем между строк. Точно так же любовная поэзия иногда используется поэтами для обсуждения других вещей. сначала кажется любовным стихотворением, но его также можно интерпретировать как критику покровительства, охоты и политики. Стихи эффективны как социальная критика, потому что критика не очевидна, но если присмотреться, она становится очевидной. Однако маловероятно, что люди читали загородную поэзию, чтобы получить представление о политике или обществе, поэтому вполне вероятно, что многие намеки были потеряны для большинства читателей. Ты не, Пенсхерст, построенный для завистливого шоу, Из осязания или мрамора; и не может похвастаться рядом Из полированных столбов или золотой крышей; У тебя нет фонаря, о котором рассказывают сказки, Ни лестницы, ни дворов; но стоит древняя куча, И, жалея, искусство благоговеет до тех пор. Ты радуешься лучшим меткам, земле, воздуху, дереву, воде; в этом ты прекрасна. У тебя есть прогулки для здоровья, а также для спорта; Твоя гора, к которой прибегают дриады, Где Пан и Бахус устроили свои высокие пиршества, Под широким буком и тенью каштана; То более высокое дерево, которое из ореха было установлено При его великом рождении, где встретились все музы. Там на коре коры высечены имена Из многих сильванов, взятых его пламенем; И оттуда румяные сатиры часто провоцируют Легких фавнов добраться до Дуба твоей Леди. Твоя роща тоже, по имени Гэмаж, есть у тебя там, Которая никогда не перестанет служить тебе, закаленный олень Когда ты будешь пировать или тренировать своих друзей. Нижняя земля, что к изгибам реки, Твои овцы, твои волы, коровы и телята пасутся; Средние земли твои кобылы и лошади размножаются. Каждая банка дает три монеты; и вершины, Плодородный лес, Эшор и роща Сиднея, Чтобы увенчать твой открытый стол, Пурпурный фазан с пятнистым боком; Раскрашенная куропатка лежит в каждом поле, И за твой беспорядок готов быть убитым. И если раздутое Медуэй не подведет твоего блюда, У тебя есть пруды, которые платят тебе дань рыбой, Жирные старые карпы, которые попадают в твои сети, И щуки, теперь утомленные своими собственными любезно поесть, Как неохота второй проект или бросок надолго, Назойливо сначала себя предают; Яркие угри, которые подражают им и прыгают по суше Перед рыбаком или в его руке. Тогда плоды твоего сада, цветы твоего сада, Свежие, как воздух, и новые, как часы. Ранняя вишня с более поздней сливой, Инжир, виноград и айва, каждый в свое время приходит; Покрасневший абрикос и пушистый персик Повесьте на стены, чтобы каждый ребенок мог дотянуться. И хотя твои стены из деревенского камня, Они воздвигнуты без человеческого разорения, без человеческого стона; Никто из тех, кто останавливается на них, не желает их унижать; Но все входят, фермер и клоун, И никто с пустыми руками, чтобы приветствовать Ваши лорд и леди, хотя у них нет костюма. Кто каплуна приносит, кто лепешку деревенскую, Кто орехи, кто яблоки; некоторые, которые думают, что они делают Лучшие сыры приносят им или посылают Их зрелыми дочерьми, которых они будут хвалить Этот путь к мужьям, и чьи корзины несут Эмблему себя в сливе или груша. Но что это может (больше, чем выразить свою любовь) Добавить к твоим бесплатным положениям, намного выше Необходимость в этом? чей либеральный совет течет Со всем этим гостеприимством знает; Куда не приходит гость, но ему позволено есть, Без его страха и собственного мяса твоего господина; Где то же пиво и хлеб, и то же вино, Это его светлость будет и моим, И я не склонен сидеть (как некоторые в этот день За большими мужскими столами), и еще пообедать. Здесь никто не говорит мои чашки; ни, стоя рядом, Официант завидует моему обжорству, Но дает мне то, что я зову, и позволяет мне есть; Он знает, что внизу найдет много мяса. Столы не припасены на следующий день; Также, когда я беру свое жилье, мне не нужно молиться О огне, или огнях, или ливрее; все там, Как будто ты был тогда мой, или я царствовал здесь: Ничего не могу пожелать, ради чего остаюсь. Который нашел короля Джеймса, когда он поздно охотился этим путем С его храбрым сыном, принцем, они видели твои огни пламя Чтобы развлечь их; или страна пришла Со всем своим рвением согреть их здесь. Какое (великое, не скажу, но) внезапное веселье Ты их сотворил! и какие похвалы были осыпаны На твою добрую даму, которая при этом пожинала Справедливую награду за свое высокое домохозяйство; Чтобы ее белье, тарелка и все вещи были рядом, Когда она была далеко; и не комнату, а одетую Как будто ждала такого гостя! Это, Пенсхерст, твоя похвала, и все же не все. |
Однако более вероятное объяснение состоит в том, что это тонкая критика других, более ярких резиденций. Джонсон, кажется, занимает христианскую точку зрения в своем поощрении скромности и завуалированной критике тщеславия владельцев более эффектных зданий. Или, возможно, это тщетный удар по неравенству капитализма.Говорят, что Пенсхерст может похвастаться природными достопримечательностями:
Это может быть иллюстрацией популярных предвзятых представлений горожан о сельской жизни, то есть о том, что она языческая и нецивилизованная, тогда как в действительности (нам говорят) сельская жизнь является христианской. что в стихотворении упоминается поэт Филип Сидней: «При его великом рождении, где встретились все музы». отсутствующий домовладелец, растративший свое время и состояние на то, чтобы жить в городе, стал характерной фигурой современной сатиры.Но то же самое делал пьяный неграмотный охотничий сквайр, сэр Тони Лампкин или сэр Танбелли Неуклюжий, который вообще никогда не покидал страну, а если и уезжал, то только выставлял себя смешным.
.. воздвигнуты без человеческих руин, без человеческого роста.«Ни один человек не умер и даже не застонал в строительстве стен. Современным сравнением была бы пара кроссовок Nike — мы видим только конечный, блестящий, коммерчески рекламируемый продукт, а не сборку кроссовок за счет сильно недоплаченных» рабочих Дальнего Востока
Всем разрешено есть «мясо господ твоих», пиво, вино и хлеб. Никто не делает заметок о том, сколько потребляется отдельными людьми: «Здесь никто не говорит о моих чашках», и есть сильное чувство альтруистического разделения и единения: «Это его светлости, также будет и моим.«Кажется, не существует никакой иерархии (даже когда приезжает король), со всеми людьми обращаются как с равными, все одинаково важны. Возможно, включение библейской ссылки является упреждающим предположением, что коммунизм может только потерпеть неудачу (из-за алчной природы человека). Как только общество начало перестраиваться на классовой основе, победа в конечном счете оказалась за самым многочисленным классом. Центр власти начал перемещаться вниз по социальной лестнице. Сначала дворяне, затем средние классы и, наконец, рабочий класс вырос в силе и независимости.Это поставило высшие классы перед дилеммой. Должны ли они бороться с движением или принять его? Самыми успешными были те семьи, которые приняли это и, исходя из своего унаследованного статуса и опыта, решили возглавить нижестоящие классы, а не бороться с ними.
Но лидерство такого рода предполагает объединение; в результате сначала дворяне, а затем и средние классы исчезли из больших домов в качестве служащих или подчиненных и вновь появились в качестве гостей. Средневековые герцоги не желали садиться за стол с кем-либо ниже рангом, чем барон; Викторианские герцоги были готовы встречать за ужином даже журналистов.Джонсон показывает, что Пенсхерст — это место, которое охватывает низшие классы и позволяет им есть за одним столом с королем страны.
Король часто посещал дома тех, кого он меньше всего любил, потому что стоимость мероприятия часто приводила к банкротству владельца. Стихотворение показывает, что Пенсхерст может противостоять этой угрозе и даже был в безупречном состоянии, когда неожиданно прибыл король. Изображение короля как достаточно скромного, чтобы обедать в Пенсхерсте со всеми классами людей, льстит короне и, вероятно, снискает расположение Джонсона у короля.
Пока Леди Маргарет была рядом, цветы и деревья:
Гораздо более рациональным объяснением было бы то, что леди Маргарет проживала в Кукхеме в летние месяцы, а сразу после ее отъезда на сельскую местность пришла осень. Чтобы польстить леди Маргарет, Ланьер намекает, что сельская местность оплакивает ее отъезд, но на самом деле она видит поворот сезона, на который леди Маргарет не влияет. Точно так же, как в Пенсхерсту образ жизни казался слишком хорошим, чтобы быть правдой, в A Description of Cook-ham Хозяйка дома кажется слишком близкой к совершенству, чтобы быть реальной.Возможно, стихотворение Ланьера представляет собой сатирический взгляд на отношения между поэтом и покровителем. Кажется, она говорит, что поэты напишут что угодно, чтобы польстить покровителям, чтобы завоевать их благосклонность, даже что-то столь же нелепое, как мысль о том, что природа эмоционально чувствительна («трава плакала от горя» и оплакивала уход человека).
В обоих стихотворениях природа ведет себя странным, ненормальным образом. В To Penshurst животные кажутся нереально покорными воле людей, провизия добывается с минимальными усилиями. Лесной кризис семнадцатого века иллюстрирует, до какой степени поэты боролись с противоречивыми образами природы: «Природа, с одной стороны, есть падшее, постлапсарийское царство скудости и труда, а с другой — божественно упорядоченное творение рук благодетельный Бог, которого можно заставить приносить бесконечную прибыль.» 
Охотник и добыча сравниваются с покровителем и поэтом. В это время поэты боялись быть прямыми в своей критике мира, в котором они жили, потому что они могли навлечь на себя гнев монарха, что никогда не было выгодно, если поэт хотел получить покровительство.
